Теперь новое украинское государство отгородилось от России границей не только формальной, но и фактической. Но вот о равноправии в отношениях с Германией и Австро-Венгрией можно было лишь мечтать. УНР дала согласие поставить им один миллион тонн зерна и немало другой сельскохозяйственной продукции. Это ее не спасло — через несколько дней, в конце апреля 1918 года, центральные державы разогнали Центральную Раду, полагая, что выкачивать ресурсы из Украины без социалистического правительства будет легче. Переворот, за которым стояли немцы, привел к власти Павла Скоропадского — генерала, родственника Ивана Скоропадского, гетмана начала XVIII века. Он был убежденным консерватором и выразителем интересов помещичьего класса. Взывая к исторической памяти масс, Скоропадский объявил себя гетманом, а УНР — Украинской державой. И правил он, как встарь, без оглядки на чье-либо мнение — кроме, конечно, руководства оккупационных войск.
Будущий диктатор рос в общем-то типичным российским аристократом. Стремительную трансформацию он пережил в 1917 году, когда Временное правительство назначило его командующим украинизированным корпусом, отчаянно пытаясь удержать армию в повиновении за счет уступок в национальном вопросе. Скоропадский поверил сначала в автономию Украины, а после и в независимость. Верность украинской идее и связи со своими германскими покровителями он хранил до самой смерти, настигшей его в Баварии в апреле 1945 года, после очередной союзной бомбардировки. Период гетманата был отмечен плодотворным строительством государственных и общественных институтов. Украина впервые получила банк и полноценную финансовую систему. Чиновников царского времени назначили министрами и губернскими старостами, офицеров же — командирами формируемых частей. Украина впервые создала академию наук и национальную библиотеку, шла подготовка к открытию национального архива. Открыли и два новых университета — в Екатеринославе и Каменце-Подольском. Хотя гетман так и не овладел до конца украинским, он завершил начатое при УНР внедрение в школу народного языка — интеллигенты-украинофилы грезили этим на протяжении долгих десятилетий.
При всех перечисленных успехах режима социалисты из бывшей Центральной Рады думали только о том, как бы его свергнуть. Они видели в гетманской державе — и часто вполне оправданно — дело рук российских консерваторов, которые нашли себе убежище на юго-западном рубеже большевистской России. Часть вождей левых ушла в подполье. Дело пахло народным восстанием. Городские рабочие, которых заставили трудиться по двенадцать часов в день, и задавленные поборами крестьяне испытывали к режиму отнюдь не теплые чувства. К концу лета заводы и фабрики были охвачены забастовками, а повстанческие отряды в провинции насчитывали около 40 тысяч человек. После четырех лет мировой войны на Украине хватало оружия, да и опытных бойцов тоже. Карательные походы оккупантов только усугубили положение. К началу осени режим явно валился в штопор. Скоропадский ухватился за спасательный круг федерализма — он готов был вернуть Украину в орбиту небольшевистской России. Это была запоздалая попытка ублажить Антанту, чьи лидеры поддерживали “единую и неделимую” Россию. Ничего хорошего она гетману не принесла — символическая утрата независимости вконец разъярила социалистов, и они перешли к активной фазе гражданского конфликта. Но главным ударом по украинской державе стало завершение Великой войны.
11 ноября 1918 года представители германского командования заключили перемирие с британскими и французскими коллегами в Компьенском лесу, к северу от Парижа. Конец боевых действий означал и прекращение германской и австро-венгерской оккупации Украины. 14 ноября, всего через три дня, на Украине вспыхнуло восстание. Руководила им Директория — комитет пяти, названный в честь правительства революционной Франции в 1795–1799 годах, — во главе с Владимиром Винниченко, бывшим премьер-министром УНР. Иностранным армиям Директория позволила спокойно покинуть Украину. 14 декабря войска, составленные из мятежных частей гетманской армии и крестьянских отрядов, вступили в Киев. Украинская держава Скоропадского, созданная державами центральными, не устояла — новость о капитуляции покровителей прозвучала для нее похоронным звоном. Украинская народная республика пережила второе рождение и охотно обратила себе на пользу достижения предшественницы. Но удержать Киев новой власти оказалось отнюдь не легко. Восточную границу от большевиков немцы уже не обороняли, поэтому в Кремле готовили новое наступление.
По другую сторону распавшейся к началу 1918 года линии фронта — в Галиции — завершение мировой войны стало толчком к образованию еще одного государства, что вскоре получило название Западно-Украинской народной республики. Фундамент ее появился еще в октябре, когда Карл, последний император династии Габсбургов, объявил о федерализации Австрии. Украинцы устами своих политиков заявили претензии на этнические территории: Галичину, Закарпатье, Буковину. Двуединая монархия доживала последние дни — перемирие 3 ноября 1918 года с Антантой (включая и США) стало ее последним вздохом. Народы вырвались из имперской клетки, сбросив власть Вены и Будапешта. Но свобода от Габсбургов обернулась для многих из них междоусобной борьбой за жизненное пространство. В Галиции встретились в схватке поляки и украинцы. Австрийское правительство так и не разделило коронный край на две части, и теперь Польша, восставшая, словно феникс из пепла, претендовала на всю его территорию.
Украинцы не стали ждать атаки. Утром 1 ноября их отряды взяли под свой контроль столицу края. Во Львове говорили главным образом по-польски, преобладали римо-католики (на втором месте были иудеи), а вот в окрестных селах — грекокатолики. В тот же день провозгласили независимость нового украинского государства. Поляки не сложили оружия и через 12 дней отбили Львов. Руководству ЗУНР во главе с Евгеном Петрушевичем, известным юристом и общественным деятелем, пришлось уехать на восток, сначала в Тернополь, затем в Станислав (нынешний Ивано-Франковск). Так началась Украино-польская война. 1 декабря представители двух украинских республик — той, что покинула Львов, и той, что не взяла еще Киев, — договорились о слиянии в единое государство. В такое трудное время надо было собрать армии в один кулак. Перспективы обеих республик выглядели неутешительно.
Великая война не стала последней в истории человечества, как многие надеялись. Напротив, перемирие в ноябре 1918 года спровоцировало ряд локальных конфликтов. Война подорвала устои империй на востоке и в центре Европы, социальная революция покончила с прежним укладом общества. Как и другие западные страны, Украина из пламени войны вышла жестоко израненной — с экономикой в упадке, меньшей численностью населения, обострением межэтнических раздоров и яростной идеологической враждой. Но крах империй расчистил путь украинской идентичности и украинскому государству с собственными бюрократией и армией, поместил Украину на политическую карту Европы. Порожденная войной реальность дала коренным жителям по обе стороны бывшей границы двух империй новую политическую программу — достижение независимости. Еще летом 1914 года об этом мало кто говорил всерьез, теперь же эту идею разделяли социалисты из Центральной Рады, консервативные сторонники гетмана и солдаты галицкой армии. Как правило, борьба за независимость не только мобилизовала украинцев, но и настраивала против них этнические меньшинства и соседние державы. Удержать независимость оказалось куда труднее, чем провозгласить. Украинцы должны были воевать за нее самое меньшее на два фронта.
Глава 19. Несбывшиеся надежды
22 января 1919 года в Киеве выдался погожий зимний день с легким морозом. Ясное небо хорошо видно на одной из первых кинопленок, снятых в украинской столице. Официальные торжества привлекали кинооператоров уже тогда. Миновал год после того, как Центральная Рада своим четвертым универсалом провозгласила независимость Украины. Теперь те вожди первой УНР, что смогли вернуться к власти, использовали юбилей, чтобы объявить о другом важном событии — объединении в одно государство двух частей Украины, которыми еще недавно владели Романовы и Габсбурги. Они возвели на Владимирской улице, у Софийской площади, триумфальную арку и собрали вече у стен собора, помнившего времена Киевской Руси. Отслужили молебен и провели военный парад. Такие пышные церемонии вызвало событие, полугодом ранее показавшееся бы фантазией украинских интеллигентов, немногочисленных по обе стороны российско-австрийской границы.
Колокола Святой Софии отбивают полдень, и камера показывает нам радостные лица, женщин с цветами и толпы мужчин в военной форме. В центре внимания — Директория и прежде всего ее глава, высокий, с бородкой, в темном кожаном пальто и шляпе, которой он время от времени машет окружающим. Это Владимир Винниченко, глава Генерального секретариата Центральной Рады. Справа от него идут представители Западно-Украинской народной республики. Парламент бывшей австрийской Галиции поручил им заключить договор о федерации двух республик. Но внимание оператора обращено не столько на Льва Бачинского, вице-президента Национальной рады ЗУНР, и даже не на Винниченко. В первую очередь его интересует невысокий человек средних лет в папахе и башлыке, таких же, как у многих офицеров вокруг. Он попадает в кадр то с сигаретой в зубах, то в момент, когда поправляет одежду и портупею. Это Симон Петлюра — главный атаман армии УНР.
Петлюре было тридцать девять лет (он родился в Полтаве в 1879 году). Подобно Иосифу Джугашвили, который был всего на полгода старше, он ушел в национальную и социальную революцию из духовной семинарии. Но если Джугашвили сменил перо грузинского поэта на карандаш редактора “Правды” и стал Сталиным, то Петлюра остался верен национальной идее и отцовской фамилии. Его избрали в ЦК Украинской социал-демократической рабочей партии. После поражения революции 1905 года Петлюра издавал несколько украинских газет и журналов — сначала в Киеве, затем в Петербурге и Москве, куда перебрался в 1911 году. В начале новой революции он возглавил Украинский генеральный военный комитет, а затем стал генеральным секретарем Центральной Рады по военным делам. Он руководил украинизацией отдельных частей и соединений российской армии. Командовать одним из таких соединений власти доверили генералу Скоропадскому.