Немцы понимали, что они проигрывают войну не только на фронте, но и в тылу. Пошатнулся их контроль над Украиной, страдали коммуникации и транспорт. Ответом стал террор против мирного населения — жгли целые села, жителей которых винили в вольном или невольном снабжении партизан. Подразделений вермахта в тылу не хватало, поэтому в дело пошла полиция, набранная из местных жителей. В карательных батальонах немало встречалось бывших коммунистов и комсомольцев — ведь вступали туда обычно не по убеждению, а ради спасения от голода и немецких репрессий. Земляки воевали теперь друг против друга, и партизанская война оборачивалась жуткими вендеттами. Ее жертвами часто становились не партизаны и полицейские, а их близкие. Зимой 1942–1943 годов все понимали, что блицкрига не будет, поэтому полицейские все чаще уходили в лес сами. Коллаборанта не всегда можно было отличить от бойца сопротивления. Война тянулась долго, и тысячи людей за эти годы побывали то в одной, то в другой роли.
После занятия Киева Хрущев погрузился с головой в административную работу. Надо было собрать под крышей УССР те земли, что давно принадлежали большевикам, и те, где их режим до войны не успел толком укорениться. В начале 1944 года линия фронта перешла на правый берег Днепра. К концу марта советские войска достигли предвоенной границы с Румынией, заняли Волынь, вторглись в восточные районы Галичины. В октябре — пересекли Карпаты и выбили немцев из Закарпатья. Пропаганда преподносила это как окончательное воссоединение Украины. Никто и не думал возвращать область Чехословакии или Венгрии. Сражения на западе Украины унесли жизни более полумиллиона красноармейцев.
Вспоминая о принудительной реинкорпорации Западной Украины в советскую державу в 1944–1945 годах, Хрущев писал: “Отбросив немцев на запад, мы встретили старого врага — украинских националистов”. Чаще сталинские пропагандисты называли их “бандеровцами” — поскольку среди партизан-националистов наиболее влиятельна была фракция ОУН, чьим лидером считали Степана Бандеру. Так стали называть любого воина УПА — Украинской повстанческой армии, образованной приверженцами Бандеры. Название это далеко не во всем правдиво. Во-первых, не каждый в рядах УПА разделял догмы интегрального национализма или принадлежал к ОУН(б). Во-вторых, сам Степан Бандера так и не вернулся на Украину после того, как был арестован немцами летом 1941 года, и ни в коей мере не командовал армией, окрещенной его именем. В Заксенхаузене и потом в западногерманской эмиграции он стал человеком-знаменем, символом, но не лидером движения.
Летом 1944 года УПА выросла до 100 тысяч бойцов и билась в тылу советских армий, нападая на отдельные части, разрушая коммуникации. Из ее вождей более других известен Роман Шухевич, бывший командир с украинской стороны батальона “Нахтигаль”. Впрочем, не он один прошел немецкую школу. Немало националистов-полицейских ушло в леса Западной Украины в первой половине 1943 года. Хотя главными врагами они считали немцев, в 1943 году войну вели прежде всего против поляков. Долгая вражда между двумя народами на Волыни и Галичине, которую обострило нарастание взаимного недоверия с начала Второй мировой войны, привела весной 1943 года к началу массовых этнических чисток — сожжению целых сел и убийству тысяч мирных жителей.
Сигналом к началу украино-польского конфликта стал приход на Волынь по окончании Сталинградской битвы советских партизан Ковпака. Некоторые осадники (польские поселенцы) помогали им, надеясь на союз против “бандеровцев”. Украинские и польские историки и теперь спорят о том, отдавало ли командование УПА недвусмысленный приказ развернуть кампанию против польских сел — а если да, то на каком уровне. Но очевидно, что поляки в ходе этнических чисток страдали гораздо сильнее. От рук польских боевиков на западе Украины погибло от 15 до 30 тысяч человек, от рук боевиков УПА — от 50 до 100 тысяч, то есть вдвое или втрое больше. Немецкие оккупанты, хотя и не приветствовали военные действия у себя в тылу, в то же время натравливали обе стороны друг на друга, иногда снабжая их оружием. Властвовать над волынской глубинкой им было не под силу, зато они могли ее разделить. На руку им были и действия УПА против наступавшей Красной армии.
Одним из неожиданных успехов УПА стала ликвидация Николая Ватутина, генерала, командующего 1-м Украинским фронтом. 29 февраля 1944 года, при возвращении из Ровно (бывшей столицы рейхскомиссариата), он попал в засаду боевиков, получил смертельную рану и умер 15 апреля в Киеве. Похоронили его в центре города, в присутствии Хрущева, который после войны предложил надпись для монумента: “Генералу Ватутину от украинского народа”. Никита Сергеевич думал, что такая надпись разъярит националистов, но партийные пропагандисты в Москве усмотрели в ней как раз национализм. Хрущев обратился к Сталину, и диктатор одобрил его идею. Надпись по-украински нанесли на воздвигнутый в 1948 году постамент. Памятник Ватутину возвышается в Киеве и теперь — одно из бесчисленных свидетельств неоднозначного образа войны на Украине.
В битвах Второй мировой украинцы принимали участие с разных сторон конфликта. Абсолютное большинство их дралось в рядах Красной армии. СССР мобилизовал свыше семи миллионов граждан Украины разного этнического происхождения. Из Украины происходил каждый шестой солдат. Половину призвали в первые месяцы войны, еще столько же — в 1943 и 1944 годах. Тысячи людей, отпущенных немцами из плена домой летом и осенью 1941 года, немедленно ставили под ружье, как только вермахт изгоняли с их малой родины. Они известны под именем “чернопиджачников”, ведь очень многих бросили на фронт без подготовки, не дав хотя бы обмундирования, иногда и боеприпасов, и оружия. Военное командование пренебрегало жизнью “предателей” — они, мол, сидели тихо под оккупацией. Большинство “чернопиджачников” погибло недалеко от родного дома за считаные дни после прихода долгожданных “освободителей”.
Сталин нисколько не колебался, призывая украинцев в Красную армию. Нацисты же долго отвергали идею пополнения регулярных формирований людьми с покоренных земель. Другое дело — в роли добровольных помощников (хиви). На вспомогательную службу вступило около миллиона советских граждан, на уроженцев УССР приходилась примерно четверть из них. После разгрома под Сталинградом немецких солдат вермахту уже не хватало, и подход начал понемногу меняться. Из представителей “низших рас” формировали соединения “Ваффен-СС” — военного крыла печально знаменитой карательной организации Гиммлера. В такие дивизии набирали добровольцев из почти всех народов Европы: французов, скандинавов, русских, украинцев и других. За два последних года войны около 20 тысяч украинцев побывало в рядах 14-й гренадерской дивизии “Ваффен-СС” “Галиция”.
Идею образования такой дивизии активно продвигал Отто фон Вехтер, губернатор Галиции. Уроженец Вены, он разыгрывал старую австрийскую партию — поддержать украинцев, чтобы ослабить поляков. При нем возросло и количество украинских школ. В Галиции оккупанты запрещали политические объединения, преследовали членов ОУН, но сквозь пальцы смотрели на украинские общественные, культурные и даже научные структуры — это был далеко не рейхскомиссариат. Вехтер полагал, что украинец достаточно лоялен, чтобы доверить ему оружие. В Берлине, однако, далеко не каждый разделял такой взгляд на “недочеловека”. В итоге дивизию решили окрестить галицийской, а не украинской — жители Галичины, как бывшие подданные Габсбургов, казались более “окультуренными” и надежными, чем их соплеменники к востоку. Рейх не только делил Украину по старой русско-австрийской границе, но и в какой-то мере следовал в бывшем коронном крае рецептам Габсбургов. В дивизию набирали только галичан, Украину в ее названии и символах никак не упоминали.
Объявленный в апреле 1943 году набор добровольцев в дивизию расколол еще сильнее нелегалов-националистов. Бандеровцы категорически запрещали своим последователям надевать форму СС, сторонники Андрея Мельника формирование поддержали. Дискуссии разгорелись и у политиков умеренного направления, включая иерархов грекокатолической церкви. Те, кто призывал земляков записываться в дивизию, тоже пребывали в плену воспоминаний о “старушке Австрии”. В 1918 году наличие в армии Габсбургов легиона украинских сечевых стрельцов позволило жителям Галичины обзавестись кадровыми военными и оружием для войны за независимость от Польши. Многие украинцы думали теперь, что история повторится. Мало кого радовало немецкое правление на Украине, еще меньше людей разделяло идеи нацизма, и никто не верил в будущее рейха после поражений под Сталинградом и на Курской дуге. Только неприятие коммунизма и холодный расчет служили причиной сотрудничества германских властей и украинской элиты.
Родители под влиянием таких политиков умеренного толка нередко подталкивали сыновей записаться в дивизию — это выглядело меньшим злом, чем уйти в лес к бандеровцам или покорно ждать новой советской оккупации. Многие довольно скоро поймут, как жестоко ошиблись. После военного обучения дивизия во главе с немецкими офицерами прошла крещение огнем в июле 1944 года под Бродами на севере Галичины. Крещение, однако, превратилось в отпевание — Красная армия окружила ее вместе с группировкой вермахта. Общие потери достигли 38 тысяч, из них 17 тысяч попало в плен. Дивизия, которая насчитывала 11 тысяч солдат, почти перестала существовать — из боя вернулось не больше четверти. Котел под Бродами фактически поставил точку в истории 14-й дивизии “Ваффен-СС” как боевой единицы. Ее пополнили новобранцами и отправили в Словакию, затем в Югославию на борьбу с партизанами. История повторилась — в виде фарса, если не трагедии. Четверть века тому назад украинцы в австрийской форме обороняли ЗУНР, теперь же украинцы со свастикой на знаменах громили хоть и прокоммунистическое, но освободительное движение братьев-славян.
27 июля 1944 года Красная армия вновь заняла Львов. Вытеснив войска рейха с Западной Украины, советский режим должен был разрешить проблему ее статуса. Львов беспокоил Хрущева тем, что поляки могли создать органы власти, лояльные к правительству Польши в изгнании (его базой служил Лондон). Никита Сергеевич немедленно выехал во Львов. Позднее он признавал: “Мы боялись, что там могут возникнуть какие-то местн