Кристабел говорила, стоя к полицейскому спиной и не поворачивая лица. По ее голосу Томас почувствовал, что ей все равно, понимает он ее или нет.
– Не всякий обладает даром полностью отдавать себя. Обычно приходится кому-то идти на компромисс – принимать, что дают, и не требовать большего, и не страдать при этом от одиночества и отдаленности. Это особенно касается женщин, выходящих замуж за властных и тщеславных мужчин. Сьюзен была достаточно умна, чтобы понимать это, и достаточно мудра, чтобы не пытаться бороться и потерпеть поражение… Это означало бы потерять то, чем она более всего дорожила… и что, я знаю, так много для нее значило.
– Вы не считаете невозможным, что ей удалось найти дружбу, понимание и восхищение у кого-то другого?
– Нет, не считаю, суперинтендант. Однако в данном случае это маловероятно. – Наконец она повернулась к нему. – Я очень любила Сьюзен. Она обладала умом и смелостью. Это была удивительно цельная натура. Она любила мужа, но умела постоять за себя, имела собственное мнение. Как бы это казать… она не позволила подавить себя как личность. Сьюзен умела сопереживать, любить, радоваться…
Неожиданно из глаз Кристабел брызнули слезы и потекли по щекам. Она стояла перед Томасом и плакала, не стесняясь своих слез и не скрывая глубины своего горя.
– Мне очень жаль, – тихо и сочувственно промолвил Питт и направился к двери.
В холле он столкнулся с встревоженным и удивленным Иеремией Торном.
– Что, черт побери, вы делаете здесь? – потребовал он ответа.
– Убита миссис Чэнселлор, – коротко сказал суперинтендант. – У меня были основания опасаться за жизнь вашей жены. Я рад, что с ней ничего не случилось, но она в отчаянии и нуждается в сочувствии и внимании. Мистера Чэнселлора не будет сегодня в министерстве.
Торн глядел на неожиданного гостя, едва понимая, что тот говорит.
– Прошу прощения, – повторил Томас.
– Сьюзен? – Иеремия был потрясен, и в искренности его чувств тоже не было сомнения. – Вы уверены? Простите за глупый вопрос; я понимаю, что иначе вас не было бы здесь. Как это случилось? Почему? Что произошло? Почему вы испугались за Кристабел? Какое она имеет к этому отношение? – Он пытливо вглядывался в лицо Питта, ища в нем более полного ответа, чем скупая информация полицейского.
– У мистера Чэнселлора создалось впечатление, что его жена намеревалась вчера вечером навестить миссис Торн, – пояснил суперинтендант. – Но, по всей видимости, она так и не приехала к вам.
– Нет, конечно, нет… Мы даже не ждали ее.
– Это же сказала мне миссис Торн.
– Господи, как это ужасно! Бедная Сьюзен… Она была одной из самых прелестных женщин, каких я знал. Обаятельной, в полном смысле этого слова. Я говорю не о ее прелестной внешности, а о ее душе, освещавшей ее всю, о ее темпераменте и смелости… и еще о ее сердце. Простите меня. Если хотите, навестите нас еще раз, я расскажу вам все, что могу, а сейчас я должен видеть мою жену. Она так была привязана к Сьюзен… – С этими словами Иеремия, не став провожать посетителя до двери, поспешил в библиотеку.
Заключение врача пока еще не поступило; видимо, тело не доставили в морг. Вещественных доказательств было немного. Как уже говорил лодочник, тело могли сбросить выше по реке в момент смены прилива на отлив, примерно в половине третьего ночи, или же в низовьях реки во время прилива. В результате Сьюзен оказалась там, где ее нашли. Или же ее бросили в реку здесь же, у Тауэра. Ниже по реке были Вэппинг, Ротерхайт, Лаймхауз, Суррейские доки и Собачий остров. Дептфорд и Гринвич были слишком далеко, чтобы тело могло достичь Тауэра до начала отлива. В любом случае, что могла делать Сьюзен в каком-либо из этих мест?
Выше по течению были мосты: Лондонский, Блэкфайр, Ватерлоо и совсем близко – Вестминстер. Лодочник определял все расстояния в милях. Тело, по его мнению, могли сбросить с любого из мостов или же с северного берега реки, поскольку его прибило с севера.
Но там, где нашли утопленницу, у Тауэра, она никак не смогла бы очутиться. Что ей было там делать? Не могла она оказаться и в близлежащих районах – на Таможенной набережной или в доках Святой Екатерины.
Прежде всего надо было узнать, в котором часу Сьюзен покинула свой дом на Беркли-сквер и как это произошло. Никто так и не обмолвился и словом о том, уехала ли она на одном из собственных экипажей или взяла кеб. Наверное, у Чэнселлоров был хотя бы один экипаж. Где кучер высадил ее? Возможно ли, что убийцей мог оказаться кто-то из слуг? Питт не допускал этого, но решил, что лучше проверить и исключить подобную версию.
Он тут же повернул обратно, в сторону Беркли-сквер, и через несколько минут снова был у дома номер семнадцать. На этот раз полицейский вошел в дом с черного хода, чтобы не беспокоить хозяев еще раз.
Дверь ему открыл бледный и перепуганный мальчишка-посыльный.
– Мы сегодня ничо не покупаем, – решительно заявил он. – Приходите в другой день. – Он попытался захлопнуть дверь.
– Я из полиции, – тихо объяснил ему Томас. – Я по делу. Ты знаешь, что произошло. Я должен узнать, кто это сделал, поэтому хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете.
– Я ничо не знаю.
– Даже не знаешь, когда ушла из дома миссис Чэнселлор?
– Кто это, Томми? – послышался за ним мужской голос.
– Это из полиции, Джордж.
Дверь открылась пошире, и суперинтендант увидел перед собой мужчину, чья правая рука была на перевязи. Он с подозрением смотрел на непрошеного гостя.
Питт протянул ему свою визитную карточку.
– Войдите, сэр, так будет лучше, – неохотно предложил мужчина. – Не знаю, что мы можем вам рассказать.
Мальчик чуть отступил и дал полицейскому войти. В буфетной, загроможденной овощами, кастрюлями и сковородками, потерянно стояла маленькая горничная с красными от слез глазами, сжимая в руках край передника.
– Мистер Ричардс сейчас занят, – объяснил Питту мужчина с перевязанной рукой и провел его через кладовую в кухню, а оттуда в каморку дворецкого. – Лакей – в холле. Горничные так расстроены, что не в состоянии открывать дверь.
Томас, принявший человека с больной рукой за лакея, понял, что ошибся.
– А вы кто будете? – спросил он.
– Я кучер, Джордж Брэгг.
Суперинтендант посмотрел на его руку.
– А что с рукой?
– А, это вчера, – горько посетовал кучер. – Всего лишь ожог. Скоро заживет.
– Значит, не вы отвозили миссис Чэнселлор вчера?
– Нет, сэр. Она наняла кеб. Хозяин помог ей его найти. Она уезжала надолго, а мистер Чэнселлор тоже собирался куда-то, и ему нужен был экипаж.
– У ваших господ всего лишь один экипаж? – удивился Питт. Он был уверен, что экипажи, богатая сбруя и ливрейные лакеи – верные показатели положения в обществе. Многие стремились иметь несколько экипажей и часто, чтобы содержать их, залезали в долги.
– О нет, сэр, – поспешил рассеять его сомнения Брэгг. – Но миссис Чэнселлор не говорила, что собирается уезжать, поэтому большой экипаж не приготовили. Сам мистер Чэнселлор решил воспользоваться одноконной коляской. А миссис Чэнселлор ехать было совсем недалеко, днем она обычно преодолевала этот путь пешком.
– Значит, она уехала, когда уже стемнело?
– Да, сэр. Около половины десятого. Кажется, собирался дождь. Но она все же ушла. Лили видела, как она уходила. Лучше спросить у Лили, она вам расскажет куда больше, если сможет. Она не просыхает от слез. Лили очень любила миссис Чэнселлор.
– Если вам не трудно, найдите, пожалуйста, эту девушку, – попросил Томас.
Джордж ушел, оставив его одного на целых пятнадцать минут. Наконец он вернулся с девушкой, лицо которой было красным, а глаза опухли от слез. На вид ей было лет восемнадцать.
– Здравствуйте, Лили, – тихо поздоровался суперинтендант. – Садитесь, пожалуйста.
Лили, не привыкшая к тому, чтобы ее приглашали сесть в присутствии старших, попросту не поняла Питта.
– Садись, Лили, тебе говорят, – легонько подтолкнул ее к стулу кучер.
– Джордж сказал мне, что вы видели, как уходила миссис Чэнселлор вчера вечером, – осторожно начал Томас. – Это верно?
– Да, сэр, – всхлипнула девушка.
– Вы не помните, когда это было?
– Около половины десятого, но точно ли, я как бы не уверена.
– Расскажите, как это было.
– Я как бы стояла на площадке лестницы. Только что постелила постели в спальне и видела, как госпожа прошла через холл к двери. – Лили судорожно глотнула воздух. – Она была в своей любимой накидке, как бы синей такой… Я видела, как она открыла дверь и вышла. Клянусь, что это было так. – Лили не удержалась и расплакалась, но очень тихо и с каким-то удивительным достоинством.
– Вы всегда стелите постели в половине десятого?
– Да, сэр… да.
– Спасибо, Лили. Это все, из-за чего я вас побеспокоил. Хотя… Вы сказали, что видели миссис Чэнселлор вечером; может, вы также видели и мистера Чэнселлора?
– Нет, сэр. Он, должно быть, уже уехал.
– Понимаю. Спасибо, Лили.
Брэгг заботливо помог ей встать со стула, и девушка ушла.
– Вы хотите поговорить еще с кем-нибудь, сэр? – справился он у полицейского.
– Вы сказали, Джордж, что мистер Чэнселлор уехал позднее.
– Да, сэр.
– Но не вы его везли, не так ли? – Питт посмотрел на забинтованную руку конюха.
– Нет, сэр. Я к тому времени уже ошпарил руку. Это случилось до того, как он уехал. Мистер Чэнселлор сам правил. Он хорошо умеет править легким экипажем, особенно одноконным. Он заранее предупредил меня, что ему будет нужен одноконный экипаж, и все было готово.
– Понимаю. Благодарю вас. Вы не помните, когда он вернулся домой?
– Нет, сэр. Он часто возвращается поздно. Заседания кабинета и другие затягиваются иногда до полуночи, когда что-то случается в правительстве, а случается, сами знаете, довольно часто.
– Это верно. Спасибо, Джордж. Думаю, что я, кажется, все узнал – по крайней мере, пока. Если вы не хотите сами что-то добавить.
– Нет, сэр. Более ужасной вести я еще не слышал. Как могло это случиться? – печально и растерянно произнес кучер.