В девятнадцать лет мир воспринимается особым образом.
На улице было тепло, стоял монотонный шум.
Пару лет назад на слоистой поверхности скал, окружающих верхнее плато, начали проступать потеки воды, а вскоре появились и первые роднички. Вода пробивалась из расселин, срывалась вниз, рассыпалась звонкой капелью, день ото дня ее становилось все больше, пока предвестники Весны не набрали силу: ручейки постепенно превратились в настоящие водопады, сбегающие по каменным уступам, с гулом срывающиеся в сумрак ущелий!
В ближайшей долине образовалось озеро, а река талых вод, питающая его, все чаще выносила на берег разные загадочные предметы.
Егор, продолжая мысленный спор с отцом, направился к центру городка.
«Нет, – думал он, – чужие нам не помогут. У них свои распри. Чем теплее становится, тем больше существ появляется в округе, и ведут они себя совсем недружелюбно.
Больше всего, конечно, досаждают мутанты…»
Роман Карлович ходил в разведку и рассказал, что за сотню километров отсюда с приходом тепла рухнули высоченные ледовые стены – их подточили талые воды. В результате вечно голодные твари, раньше обитавшие где-то далеко, среди бескрайних льдов, стали пробираться к землям, населенным людьми и хонди.
Их привлекало тепло действующих вулканов и, что уж правду таить, обилие еды.
«Сервов надо ремонтировать. Старые укрепления по периметру нижнего плато восстанавливать, – думал Егор, сворачивая к дому, где жил Родька. – Пашка, наверное, уже у него». Все взрослые ушли на поля, в городе остались только младшие дети да они трое.
Несколько исправных планетарных машин уже месяц возили на срединное плато вулканическую почву. После появления эшрангов торговля с хонди пришла в упадок, но нет худа без добра – новые агрофермы быстро восполнят дефицит продуктов, сделают поселение самодостаточным. Пусть чужие не думают, что мы хоть в чем-то от них зависим!
Родьку он встретил на полпути к его дому.
– Слышал? – Родион был чем-то озадачен, даже напуган. – Такой гром ударил – стекла чуть не вышибло!
– Ты чего так испугался? – озадаченно спросил Егор. – Ну, подумаешь, гром! Может, лавовую пробку из старого кратера выбило, или край ледника обвалился!
– Звук шел от Курганов Спящих! – Родька выразительно указал в направлении среднего плато. – Сначала звук, такой раскатистый, аж уши заложило, потом перестук, словно горошинами в пустое ведро, и тишина!
– Давно громыхнуло-то?
– Минут десять назад!
– Я дома был, завтракал, – пожал плечами Егор. – У нас все нормально, стекла даже не вздрогнули. А Пашка что говорит?
– Да не видел я его! Тебя ждал!
– Ну, пойдем к нему! Мы же сегодня на ледник собирались, забыл?
– Помню. Только не по себе что-то. Сбегать бы к полям, посмотреть!
– Ага, чтобы меня отец увидел? Поймет, что я к экзаменам не готовлюсь, так быстро найдет работу! Нет уж!
– Ладно, – Родька вздохнул, по-прежнему поглядывая на старую дорогу. – Пошли к Пашке, а там решим.
Они свернули с главной улицы городка, срезая путь, но не прошли и сотни метров, как громыхнуло вновь.
Сухие грозы случались и раньше, но звук, заставивший ребят остановиться и даже испуганно присесть, действительно был необычным.
Будто лопнуло что-то над самой головой! Звон в ушах стоял еще минуту, затем вдруг зачастило: раскатистые удары следовали один за другим, земля под ногами ощутимо вздрагивала, в соседнем здании вдруг вылетели стекла, с жалобным звоном рассыпались по тротуару!
– Бежим! – Родька схватил Егора за рукав, с силой потащил за собой.
– Куда?!
– К Пашке!
Со стороны нижнего плато раздались воющие, затухающие на высоких нотах звуки, и снова зарокотало, – такое характерное, неповторимое сочетание Егор слышал лишь на полигоне, куда их водил Роман Карлович!
– Родька, это же импульсные орудия сервов!
Родион и сам догадался, кровь отхлынула от лица, он замер, бледный, напряженный, лишь губы мелко и часто подрагивали.
– Ну, ты чего? – Егор ухватил друга за плечи. – Родька!
– Мать с отцом там!
– Так побежали!
Родька не мог. Ноги подкашивались. Он испугался до смерти, но не за себя, за родных!
– Я… Я сейчас, Егор… Сейчас!..
Он кусал губы, но ноги все равно не слушались. Мгновенный шок, вызванный несколькими промелькнувшими в голове мыслями, парализовал его.
Снова раздался раскатистый звук, но теперь уже ближе, явственнее! Что-то стремительно пронеслось над головами, ударило в крышу ближайшего здания, вспороло скат черепицы, только сверкнули фонтаны осколков, да взметнулись облачка едкой, серой пыли!
Где-то поблизости испуганно закричал ребенок.
Все происходило слишком быстро и непонятно.
– Родька! – Егор первым пришел в себя, с силой встряхнул друга. – Беги по домам! Собирай младших!
– Зачем?!
– Веди всех в школу! – не своим голосом заорал Егор. Острое чувство непоправимой беды перехлестнуло через край, вырвалось криком: – Давай же!
Родион молча кинулся к ближайшему крыльцу.
Дома в городе в основном одноэтажные, модульные, похожие на купола, лишь три здания сложены основательно, из каменных блоков, – это администрация, школа и новая мастерская, где чинили сервов.
«Надежнее укрытия сейчас не найти», – мысли лихорадочно метались в голове, пока Егор стремглав несся по улице, уже не вздрагивая, а лишь машинально пригибаясь, втягивая голову в плечи при каждом раскатистом взрыве.
Пашка попался ему навстречу. Он тоже бежал, за ним едва поспевали братья и сестры. Завидев Егора, он остановился, тяжело дыша, хотел что-то сказать, но не успел. Всплеск пламени ударил в центре города, земля вдруг вырвалась из-под ног, обжигающая волна раскаленного воздуха пронеслась по улице, сбила с ног, осыпала мелкими камушками.
– Мутанты! – чей-то истошный крик метнулся вслед за взрывом, леденящей нотой вплелся в новую серию оглушающих, ритмичных хлопков и угас.
– Пашка! Собирай всех, кого сможешь! Встретимся в школе! – Егора словно подменили. Он вскочил, не обращая внимания на боль в ушибленном колене. – Я сейчас! Я мигом!
Ноги сами несли его к зданию мастерских. В эти секунды не думалось ни о чем, лишь стылый крик: «Мутанты!» – заполнил рассудок. Он угасал и вновь повторялся, словно запись, поставленная на бесконечное повторное воспроизведение.
Массивные ворота мастерских оказались незапертыми. Внутри здания царил сумрак, но Егор бывал тут не раз и прекрасно ориентировался среди помещений.
Он пробежал мимо неисправных аграрных роботов к самой дальней от ворот двери, подергал ее.
Заперто.
Ну а как же! Ведь там оружие! Ключи от металлической двери были только у Романа Карловича!
Егор действовал быстро, как будто заранее все продумал, в точности знал, как поступить!
Ближайший сервомеханизм возвышался над ним, словно огромное механическое насекомое.
Егор быстро вскарабкался в кабину, ладонью ударил по сенсорной панели, услышал гул – это заработали электродвигатели!
Отлично! Есть питание!
Выдвинуть технический манипулятор, способный ворочать каменные глыбы, – дело нескольких секунд. Робот подчинился беспрекословно, на период ремонта большая часть автоматики была выключена, что позволяло совершать любые операции на ручном управлении.
Манипулятор резко пошел вперед, массивный захват с гулом ударил в преграду, смял дверь, словно лист фольги, сорвал ее с петель.
Егор потянул джойстик на себя и вбок, складывая манипулятор, освобождая путь, затем выскочил из кабины, спрыгнул на пол, метнулся ко взломанной двери.
На улице разлилась зловещая тишина.
Снова проглянуло солнце. В утренние небеса поднималось несколько столбов дыма.
Егор на мгновенье замер, после сумрака дневной свет казался ярким, а для подростка, почти никогда не видевшего солнца, так и вовсе нестерпимым.
Два автомата он закинул за спину, один держал в руках, наготове, но неуверенно, неловко, – мешал жилет «разгрузки», полный снаряженных магазинов, перекинутый через сгиб локтя.
В «оружейке», кроме стареньких «Абаканов», было еще несколько импульсных автоматов, но Егор интуитивно выбрал более простое и надежное оружие, из которого умел стрелять.
Он осмотрелся. Центральная улица города была пуста из конца в конец.
Здание школы располагалось в двух кварталах от мастерской, и он припустил бегом, сгибаясь под весом оружия и снаряжения.
Дышалось тяжело, надрывно. Сердце билось неровно и часто.
Первого мутанта он увидел неожиданно, когда до заветного крыльца оставалось шагов двадцать, не больше.
Егор оцепенел.
Такой жути даже во сне не привидится.
Тварь, лишь отдаленно похожая на человека, стояла посреди улицы.
Морда, заросшая шерстью, была испачкана в крови, непропорционально длинные руки опирались о тротуар, широкие ноздри трепетали, улавливая запахи.
Сейчас учует, рванет к школе!
Егор растерялся. Сколько раз он стрелял из автомата на полигоне? Да не счесть! Что же теперь случилось?! Почему застыл?!
Со второго этажа донесся детский плач.
Тварь моментально услышала новый звук, повернула голову, снова принюхалась и вдруг рванула к крыльцу.
Сокрушительный удар!
Металлопластик не выдержал, треснул, но дверь устояла, даже напор звериной силы не сорвал ее с петель!
У Егора все поплыло перед глазами. Он оцепенел, хотя кровь вскипела, – ощущения, овладевшие телом и разумом, лежали за гранью его мировосприятия, жизненного опыта.
Руки дрожали. Рот кривился в беззвучном крике. Вес оружия и экипировки давил к земле, автоматный ремень соскользнул с плеча, один из «Абаканов» глухо стукнул о мостовую.
Тварь резко развернулась, оставила в покое дверь, мгновенно сгруппировалась для прыжка!
Все. Пропал!..
Ноги подкашивались, палец вслепую искал скобу предохранителя, нашел, толкнул ее вниз, но поздно, нужно было сразу – разорванные мысли метались в голове, время как будто замедлилось, текло вязко.