– Мы должны найти этого шпиона! – выкрикивает кто-то с ближайшего веревочного моста.
– Нет, – резко говоришь ты. Это твой учительский голос, и все подпрыгивают и глядят на тебя. – Данель сказала, что надеется, что Кастрима взорвется изнутри. Мы не начнем здесь никаких охот на рогг. – Это двусмысленное утверждение, но ты не пытаешься умничать. Ты прекрасно понимаешь, что твой учительский голос – не единственная причина того, что они смотрят на тебя с почти ощутимым беспокойством. Шпинель по-прежнему плавает у тебя за спиной, проследовав за тобой с поверхности.
Юкка трет глаза.
– Хватит пугать людей, Исси. То есть я знаю, что ты выросла в Эпицентре и иначе не умеешь, но… в общине так себя вести плохо.
Ты моргаешь, слегка ошеломленная и очень обиженная. Но… она права. Общины выживают на тщательном равновесии доверия и страха. Твоя нетерпимость слишком перекашивает равновесие в сторону страха.
– Ладно, – говоришь ты. Все чуть выдыхают, поскольку Юкка способна тебя утихомирить, и слышатся даже несколько нервных смешков. – Но мне все равно кажется, что нет смысла что-то обсуждать, есть ли здесь и сейчас у нас шпионы. Если так, то Реннанис знает то же, что и они. Все, что мы можем, – попытаться выработать план, которого они не ожидают.
Тонки показывает на тебя и молча ожигает взглядом Хьярку. Видишь? Хьярка подается вперед, опершись рукой на колени и зло глядя на тебя. Она обычно мало спорит – это была роль Каттера, – но по тому, как она выдвинула челюсть, ты читаешь в ней упрямство.
– Это, ржавь, имеет значение, если шпион все еще здесь. Нам повезет сохранить эффект неожиданности, если…
На Смотровой Площадке началось какое-то движение. С Плоской Вершины это плохо видно, но кто-то окликает Юкку. Она сразу же вскакивает на ноги и идет туда, но какая-то маленькая фигурка – один из детишек, который служит гонцом, – несется по переходам и подбегает к ней прежде, чем она успевает перейти главный мост от Плоской Вершины.
– Сообщение из верхних туннелей! – кричит мальчик прежде, чем останавливается. – Говорят, ренни пробиваются сквозь барьеры!
Юкка смотрит на Тонки. Та коротко кивает.
– Морат говорит, заряды установлены.
– Погоди, что? – спрашиваешь ты.
Юкка не обращает на тебя внимания. Мальчику она говорит:
– Вели им отойти и приступить к выполнению плана. Давай. – Мальчик разворачивается и убегает, хотя добегает лишь до точки, где его хорошо видно с Площадки; он поднимает руку, сжимает кулак, а затем резко разжимает. По общине раздается ряд свистков, передавая сигнал, и закипает деятельность, когда группы людей бегут в туннели. Ты узнаешь многих из них: Опор и Инноваторов. Ты не понимаешь, что происходит.
Юкка с замечательным спокойствием оборачивается к тебе.
– Понадобится твоя помощь, – негромко говорит она. – Если они используют кувалды, то это хорошо, значит, у них нет рогг. Но обрушение туннелей задержит их ненадолго, если они действительно решительно настроены проникнуть сюда. И мне не очень нравится идея оказаться в ловушке. Поможешь мне построить аварийный выход?
Ты чуть отшатываешься, ошеломленная. Обрушить туннели? Но конечно, это единственная осмысленная стратегия. Кастрима не может сопротивляться армии, которая превосходит их числом, вооружением, имеет союзников-камнеедов и Стражей.
– Что предполагается делать? Бежать?
Юкка пожимает плечами. Ты понимаешь, почему у нее такой усталый вид – не потому, что община чуть было не набросилась на собственных рогг, но от страха за будущее.
– Это чрезвычайная ситуация. Я уже несколько дней как отправила людей переносить необходимые припасы в боковые пещеры. Все мы, конечно, перенести не сможем или даже большую часть. Но если мы уйдем и где-то спрячемся – можешь не спрашивать, место у нас есть, в пещере-хранилище в нескольких милях отсюда, – тогда, даже если ренни прорвутся, они обнаружат темную бесполезную общину, в которой они задохнутся, если останутся надолго. Они заберут все, что смогут, и уйдут, и, возможно, после этого мы вернемся.
Вот почему она глава – пока ты погружена в собственные трагедии, Юкка делает все это. И все же…
– Если при них есть хоть один рогга, жеода будет продолжать функционировать. Она будет принадлежать им. Мы станем неприкаянными.
– Да. Ты права, экстренный план небезупречен. – Юкка вздыхает. – Вот почему я хочу попробовать план Тонки.
Хьярка взбешена:
– Я, ржавь побери, уже говорила тебе не раз, что не хочу быть главой, Юкк!
Юкка выкатывает глаза:
– Лучше стать неприкаянной? Не будь тряпкой!
Ты смотришь на Тонки, затем обратно, совершенно сбитая с толку. Тонки раздраженно вздыхает, но заставляет себя объяснить.
– Контролируемая орогения, – говорит она. – Постоянное медленное направленное охлаждение поверхности, кольцо вокруг района, медленно схлопывающееся внутрь, с центром в общине. Это заставит кипячей перейти в состояние роя. Прочие Инноваторы изучали их поведение в течение долгих недель. – Она взмахивает пальцами, возможно, неосознанно считая эти исследования незначительными. – Должно подействовать. Но это надо сделать быстро, кем-то обладающим необходимой точностью и выносливостью. Иначе жуки просто закопаются и впадут в спячку.
И тут ты понимаешь. Это чудовищно. И это может спасти Кастриму. И все же… Ты смотришь на Юкку. Юкка пожимает плечами, но тебе кажется, что ты читаешь напряженность в линии ее плеч.
Тебе никогда не понять, как Юкка проделывает то, что она делает при помощи орогении. Она дичок. В теории она способна делать то же, что и ты. Упорный самоучка очень даже может овладеть базой и потом совершенствоваться. Большинство рогг-самоучек… просто не могут. Но ты сэссила Юкку, когда та работала, и в Эпицентре она явно была бы окольцованной, хотя имела бы всего два-три кольца. Она может сдвинуть скалу – но не гальку.
И все же. Она каким-то образом может приманивать рогг в радиусе сотни миль от Кастримы. И все же она ведь сделала что-то с Каттером. И все же в ней есть основательность, стабильность и впечатление силы, хотя ты ничем этого не можешь объяснить, что заставляет тебя усомниться в своей оценке по эпицентровской шкале. Двух- или трехколечник не сэссится так. И все же. Орогения есть орогения, сэссапины есть сэссапины. У плоти есть пределы.
– Эта армия заполняет верхнюю Кастриму и лесную впадину, – говоришь ты. – Ты сдохнешь прежде, чем заморозишь половину этого круга.
– Возможно.
– Точно!
Юкка выкатывает глаза:
– Да ржавь, знаю я, что делаю, я и прежде такое делала. Я знаю способ. Это как… – Она осекается. Ты решаешь, что если все это переживешь, то рогги Кастримы должны научиться находить слова для того, что они делают. Юкка разочарованно вздыхает, словно слышит твои мысли. – Может, это эпицентровская штука? Когда ты бежишь с другим роггой, держишь всех на одной скорости, ориентируешься на способности последнего, но используешь выносливость сильнейшего?..
Ты моргаешь… а затем по твоей спине проходит дрожь.
– Огни земные и ржавь! Ты умеешь… – Алебастр делал с тобой такое дважды, давно, один раз, чтобы запечатать горячую точку, и второй, чтобы спастись от отравления. – Масштабирование?
– Вы так это называете? Короче, когда ты заставляешь целую группу работать параллельно… сетью, я могла делать это с Каттером и Темеллом прежде… Как бы то ни было, я могу это сделать сейчас. Использовать других рогг. Даже дети могут помочь. – Она вздыхает. Ты уже догадалась. – Дело в том, что тот, кто объединяет всех… – Ярмо, думаешь ты, вспоминая тот давний жаркий разговор с Алебастром. – Тот выгорает первым. Приходится принимать на себя… трение всего этого. Или все в сети просто отключат друг друга. Ничего не случится.
Выгорает. Гибнет.
– Юкка. – Ты в сто раз умелее, точнее, чем она. Ты можешь использовать обелиски.
Она ошеломленно качает головой:
– Ты когда-нибудь устанавливала сеть с кем-нибудь прежде? Я говорила тебе, это требует практики. А у тебя есть и другие дела. – У нее напряженный взгляд. – Я слышала, что твой приятель в конце концов откинулся в лазарете. Он успел научить тебя тому, что тебе следует знать?
Ты отводишь взгляд. Твой рот полон горечи, поскольку доказательством твоего владения обелисками является факт убийства. Но ты ни на шаг не приблизилась к пониманию, как открыть Врата. Ты не знаешь, как использовать несколько обелисков вместе.
Сначала сеть, затем Врата. Не проржавь все, Иссун.
О, Земля. Ох, дерьмо ты охрененное, думаешь ты. Не только об Алебастре, но и о себе.
– Научи меня строить… сетку, – выпаливаешь ты Юкке. – Сеть. Назовем ее сетью.
Она сводит брови:
– Я только что сказала тебе…
– Так этого он и хотел от меня! Гребаная ржавь. – Ты разворачиваешься и начинаешь расхаживать взад-вперед, одновременно возбужденная, перепуганная и взбешенная. Все пялятся на тебя. – Не сеть орогении, сеть… – все это время он заставлял тебя изучать нити магии в его теле, в твоем теле, ощущать, как они связываются и текут. – И конечно, он, ржавь, не мог прямо мне сказать, ну почему он не мог сказать это вразумительно?
– Иссун. – Тонки смотрит на тебя искоса, на лице ее тревога. – Ты начинаешь говорить, прям как я.
Ты смеешься в ответ, хотя не думала, что сможешь смеяться после того, что сделала с Бастером.
– Алебастр, – говоришь ты. – Тот человек в лазарете. Мой друг. Он был орогеном-десятиколечником. И именно он расколол континент там, на севере.
Поднимается шепот. Пекарь Тлино говорит:
– Рогга из Эпицентра? Он был из Эпицентра и сделал это?
Ты игнорируешь его.
– У него были причины. – Месть и шанс сделать мир таким, в котором мог бы жить Кору, хотя Кору уже мертв. Надо ли им знать о Луне? Нет, еще не время, и это только собьет всех с толку, как все это сбило с толку тебя. – Я до сих пор не понимала, как он это делал. «Сначала сеть, потом Врата». Я должна теперь узнать, как делать то, что ты собираешься сделать, Юкка. Ты не можешь умереть прежде, чем меня научишь.