Что-то встряхивает окружающее. Это слабая встряска по сравнению с силой землетрясения и локализованная. Ты и Юкка, и все рогги на Плоской Вершине немедленно поворачивают головы вверх, ориентируясь на него. Взрыв. Кто-то запустил маленькие заряды и обрушил один из туннелей, ведущих в Кастриму. Через несколько мгновений со Смотровой Площадки слышатся крики. Ты прищуриваешься и видишь группу Опор – тех, что охраняли главный туннель, ведущий в общину, по которому ты поднималась для переговоров с Данель и реннанитами, – они останавливаются, запыхавшиеся и встревоженные… они в пыли. Они, убегая, взорвали туннель.
Юкка качает головой и говорит:
– Тогда займемся аварийным туннелем. Надеюсь, мы не перебьем друг друга в процессе.
Она жестом зовет тебя за собой, и ты идешь следом, и вместе вы наполовину идете, наполовину бежите к противоположной стене жеоды. Это делается по негласному соглашению – обе вы инстинктивно понимаете, где находится лучшая точка прорыва жеоды. Вокруг двух платформ, за двумя мостами лежит дальняя стена жеоды, усеянная кристаллами, слишком короткими для жилья. Хорошо.
Юкка поднимает руки и обводит квадрат, что смущает тебя, пока ты не сэссишь внезапной острой силы ее орогении, которая пронзает стену жеоды в четырех точках. Это потрясающе. Ты и прежде видела, как она творит орогению, но в первый раз она попыталась сделать что-то точно. И – это совершенно не то, чего ты ожидала. Она не может поднять гальку, но она может вырезать углы и линии так точно, что в результате они смотрятся как сделанные машиной. Это лучше, чем смогла бы сделать ты, и ты внезапно осознаешь: может, она и не может сдвинуть гальку, но кому это надо? Так Эпицентр испытывает точность. А Юкка точна тогда, когда это надо. Может, она провалила бы испытания потому, что эти испытания неверны.
Теперь она останавливается, и ты сэссишь, что ее «рука» протянута к тебе. Ты стоишь на платформе вокруг стержня кристалла слишком узкого, чтобы сделать в нем жилье, в котором вместо этого находятся склады и маленькая мастерская инструментов. Его сделали недавно, так что перила деревянные, и тебе не очень хочется доверять им свою жизнь. Но ты хватаешься за них, закрываешь глаза и орогенически тянешься к той связи, которую предлагает она. Она хватает тебя. Если бы ты не привыкла к таким действиям со стороны Алебастра, ты бы запаниковала, но это то же самое, что случилось тогда – орогения Юкки вроде как сливается с твоей и поглощает ее. Ты расслабляешься и позволяешь ей взять контроль, поскольку ты внезапно понимаешь, что ты сильнее ее и могла бы, должна бы сама взять контроль – но сейчас ты учишься, а она учит. И ты отступаешь, чтобы учиться.
Это как танец. Ее орогения как… река с завихрениями, кружится и медленно струится. Ты быстрее, глубже, прямее, мощнее, но она модулирует тебя настолько эффективно, что два потока сливаются. Ты течешь медленнее и свободнее. Она течет быстрее, использует твою глубину для увеличения твоей силы. На миг ты открываешь глаза, видишь, как она опирается на кристаллическую колонну и сползает по ней до основания, чтобы не отвлекаться на тело, когда она концентрируется… а затем ты уже внутри основы кристалла жеоды, вне ее оболочки, погружаешься в скалу, окружающую ее, течешь по изгибам и завихрениям древнего холодного камня. Течь с Юккой так легко, что ты в изумлении. Алебастр был более груб, но, возможно, он не привык такое делать, когда впервые попробовал это на тебе. Юкка уже делала это с другими, и она лучший учитель, которого ты встречала в жизни.
Но –
Но. О! Ты теперь легко это видишь.
Магия. Ее нити вплетены в поток Юкки. Поддерживают ее поток там, где она слабее тебя, сглаживают контактный слой между вами. Откуда все это идет? Она вытягивает это из самой скалы, что очередное чудо, поскольку ты до сих пор не понимала, что в скале вообще есть магия. Но вот она, порхает между мельчайшими частицами кремня и кальцита так же легко, как между частицами каменного материала Алебастра. Минутку. Нет. В особенности между кальцитом и кальцитом, хотя это касается и кремня. Ее генерирует кальцит, который существует в известковых включениях в камне. В какой-то момент миллионы и миллиарды лет назад, подозреваешь ты, весь этот регион был дном океана или, возможно, внутреннего моря. Поколения морских обитателей рождались, жили, умирали здесь, затем оседали на океанское дно, образуя слои, которые потом уплотнялись. Это следы ледника ты видишь? Трудно сказать. Ты не геомест.
Но затем ты внезапно понимаешь следующее – магия происходит из жизни. Все, что живо или было живым, или даже то, что было живым столько эпох назад, что превратилось во что-то иное. Это осознание в одно мгновение вызывает нечто, смещающее твое восприятие, и
и
и
Ты внезапно видишь ее: сеть. Паутина серебряных нитей пронизывает землю, проникает в скалы и даже в магму внизу, вися, как драгоценное ожерелье между лесами и окаменевшими кораллами и нефтяными бассейнами. Несется по воздуху на паутинках молодых паучков-путешественников. Тянется в облаках, пусть и тоненько, протянута между микроскопическими живыми существами в каплях воды. Насколько может распространиться твое ощущение, она касается самих звезд.
И там, где сеть касается обелисков, эти нити становятся совершенно иной вещью. Поскольку каждый из обелисков, которые плывут по карте твоего сознания – которая внезапно становится широкой, раскинувшись на многие мили, далеко за пределы чувствительности твоих сэссапин, – парит в узле тысяч, миллионов, триллионов нитей. Вот какая сила держит их в воздухе. Каждая пульсирует серебристо-белым светом; Злой Земля, вот что такое обелиски в момент своей нереальности. Они парят и мерцают, от плотности к магии и снова к плотности, и в другой плоскости бытия ты резко втягиваешь воздух в священном восхищении перед их красотой.
И затем ты снова ахаешь, поскольку замечаешь рядом…
Контроль Юкки тянет тебя, и ты запоздало замечаешь, что она использовала твою силу, даже когда ты блуждала в своем озарении. Теперь новый туннель наклонно поднимается вверх сквозь слои осадочных и вулканических пород. В нем лестница с широкими невысокими ступеньками, прямая, не считая широких площадок через равные промежутки. Для этого туннеля порода не выбрасывалась, вместо этого Юкка просто деформировала камень, утрамбовывая его в стены и уплотняя пол, формируя ступени и используя повышенную плотность для стабилизации туннеля, чтобы на него не давил вес окружающей его породы. Но она остановила туннель прямо под проломом поверхности, и теперь она выплетает тебя из сети (снова это слово). Ты моргаешь и оборачиваешься к ней, сразу поняв почему.
– Ты можешь закончить его, – говорит Юкка. Она поднимается с платформы, отряхивая пыль с задницы. Она уже выглядит усталой; она наверняка устала, пытаясь модулировать твои удивленные флуктуации. Она не может сделать того, что решила сделать. Она выгорит прежде, чем охватит половину периметра долины. Но она не обязана делать этого прямо сейчас.
– Нет. Это сделаю я.
Юкка трет глаза.
– Исси.
Ты улыбаешься. Сейчас это прозвище тебя не заботит. И затем ты используешь то, что ты только что узнала от нее, схватив ее так, как однажды поступил с тобой Алебастр, и хватаешь еще и всех остальных рогг в общине тоже. (Когда ты делаешь это, возникает коллективная дрожь. Они привыкли к Юкке, но они понимают, что это какое-то другое ярмо, когда сэссят его. Ты не заслужила их доверия, как она.) Юкка напрягается, но ты ничего не делаешь, просто держишь ее, и теперь это очевидно: ты действительно можешь это делать.
Затем ты для пущей наглядности связываешься со шпинелью. Она за тобой, но ты сэссишь момент, когда она перестает мерцать и вместо этого посылает вперед молчаливый импульс, от которого дрожит земля. Ты думаешь, что она говорит – я готова. Словно она умеет говорить. Глаза Юкки внезапно расширяются, когда она сэссит, как катализ обелиска… заряжается? пробуждается? И пробуждается сеть рогг. Вот почему сейчас ты делаешь то, чему пытался научить тебя Алебастр в течение шести месяцев: используешь орогению и магию вместе таким образом, чтобы каждая поддерживала и усиливала другую, делая целое еще мощнее. Затем встраиваешь это в сеть орогенов, работающих вместе ради единой цели, и все вместе они становятся сильнее, чем поодиночке, и подключаешься к обелиску, который во много раз увеличивает их мощность. Это потрясающе.
Алебастр не мог научить тебя, поскольку, как и ты, был обучен и ограничен Эпицентром, обученный думать о силе лишь в терминах энергии, равновесия и геометрических форм. Он овладел магией потому, что был тем, кем он был, но он не до конца понимал это. И ты тоже даже сейчас до конца не понимаешь. Юкка, дичок, которой не надо переучиваться, все время была ключом. Если бы ты не была столь надменной…
Что же. Нет. Ты не можешь сказать, что Алебастр остался бы жив. Он умер в тот же миг, когда воспользовался Вратами Обелиска, чтобы разорвать континент пополам. Ожоги и так уже убивали его, так что прикончить его было бы милосердием. В конце концов, ты поверишь в это.
Юкка моргает и хмурится.
– С тобой все в порядке?
Она знает твою магию и ощущает вкус твоей скорби. Ты снова сглатываешь комок – осторожно, не отпуская силу, затаившуюся в тебе.
– Да, – лжешь ты.
У Юкки чересчур понимающий взгляд. Она вздыхает.
– Ты знаешь… мы обе прошли через это. У меня есть нычка юменесского середиса в одном из схронов. Напиться хочешь?
Спазм в твоей глотке вроде бы щелкает, и ты выталкиваешь его смехом. Середис – самогон из фрукта с таким же названием, который собирали в предгорьях рядом с Юменесом. Больше эти деревья нигде толком не росли, так что заначка Юкки может оказаться последним середисом во всем Спокойствии.
– Бесценно напьемся?
– Катастрофически напьемся. – Она улыбается устало – но по-настоящему.
Тебе нравится предложение.
– Если переживем все это. – Но теперь ты полностью уверена, что переживете. В орогенической сети и шпинели мощности более чем достаточно. Ты сделаешь Кастриму безопасной для глухачей и рогг, и для всего, что на вашей стороне. Никому не придется умирать, кроме ваших врагов. Ты поворачиваешься и поднимаешь руки, растопыривая пальцы, пока твоя орогения – и магия – устремляется вперед.