Ты видишь Кастриму: верхнюю, нижнюю, и все, что имеет значение между ними, ниже и выше. Теперь перед тобой армия Реннаниса, сотни точек тепла и магии на твоей ментальной карте, некоторые сбились в домах, не принадлежащих им, а остальные сгрудились вокруг трех входов в туннели, ведущих в подземную общину. В двух туннелях они пробились сквозь скалу, которой кастримитские рогги перегородили их. В одном из них камни завалили проход. Некоторые из солдат погибли, их трупы остывают. Остальные солдаты разбирают завал. На это уйдет как минимум несколько дней.
Но в остальных – гребаная ржавь – они обнаружили и обезвредили заряды. Ты ощущаешь едкий вкус неиспользованного химического потенциала и кислинку кровожадного пота; они беспрепятственно продвигаются в нижнюю Кастриму и уже на полпути к Смотровой Площадке. Через несколько минут первые из них, несколько десятков Опор с длинными ножами, арбалетами, пращами и копьями, столкнутся с защитниками общины. Еще сотни хлынут в туннель за ними.
Ты знаешь, что должна сделать.
Ты уходишь от сближения. Теперь под тобой раскинулся лес вокруг Кастримы. Еще более широкий вид – теперь ты ощущаешь края кастримского плато и ближайшее снижение лесной впадины. Теперь очевидно, что там некогда было море, а до него ледник, и еще много что.
Так же очевидно, что узлы света и огня, составляющие жизнь региона, разбросаны по лесу. Их больше, чем ты думала, хотя большая их часть в спячке, или они спрятались, или еще как-то обороняются против наступления Зимы. Вдоль реки очень яркое свечение: кипячи кишат по обоим берегам, плато и во впадине за ним.
Ты начинаешь с реки, тихонько замораживая почву, воздух и камни по всей ее длине. Ты делаешь это пульсирующими волнами, холодно, холоднее и еще чуть холоднее. Ты снижаешь давление воздуха внутри круга холода, который ты формируешь, в результате чего поднимается ветер, который дует внутрь круга, в направлении Кастримы. Это поощрение и предупреждение: двигайтесь и выживете. Останьтесь на месте – и я заморожу вас, маленькие ублюдки, насмерть.
Кипячи двигаются. Ты видишь их как волну яркого тепла, которая выплескивается из подземных гнезд и наземных кормовых куч, которые они сформировали вокруг множества жертв, – сотни гнезд, миллионы жуков, ты понятия не имела, что лес Кастримы настолько ими заражен. Предупреждение Тонки насчет недостатка мяса бессмысленно и слишком запоздало, вы никогда не смогли бы соревноваться с такими успешными хищниками. Вам все равно придется быть готовыми попробовать на вкус человеческую плоть.
Но не здесь и не сейчас. Кольцо холода вокруг территории Кастримы замкнуто, и ты направляешь его энергию внутрь волнами, толкаешь, направляешь. Жуки быстры – и, ржавь преисподней, они умеют летать. Ты забыла о надкрыльях.
И… о, жгучий Земля. Внезапно ты рада, что ты можешь только сэссить то, что происходит наверху, а не видеть и слышать это.
То, что ты ощущаешь, нарисовано давлением, температурой, химией и магией. Вот яркая живая группа реннанитских солдат, втиснутых в ограниченное камнем и деревом пространство, и вот рой раскаленных добела жуков достигает его. Сквозь основание дома ты сэссишь топот ног, хлопанье дверей, более мясистые звуки падения тел друг на друга и на пол. Мини-встряски паники. Очертания солдат горят ярче на фоне окружающей среды, когда жуки принимаются за работу, исходя кипящим паром.
Тертейсу Охотнику Кастриме не повезло – до него добралось лишь несколько жуков, потому он не умер. А здесь по нескольку десятков жуков на каждого солдата, они покрывают все доступные участки кожи, и это милосердно. Они недолго мечутся, ваши враги, и один за другим дома верхней Кастримы снова становятся тихими и молчаливыми.
(Сеть дрожит в твоем ярме. Никому из остальных это не нравится. Ты твердо подгоняешь их, заставляя выполнять задачу. Сейчас не до милосердия.)
Теперь жуки проникают в фундамент, падают на собравшихся там солдат сверху, находят потайные туннели, ведущие в Кастриму. Ты еще больше опираешься на силу шпинели, пытаясь сэссить, какие из живых точек в туннелях солдаты-реннаниты, а какие – защиты Кастримы. Они сцепились в драке. Ты должна помочь своим – ах – ржавь сраная. Юкка противится твоему контролю, и хотя ты слишком погружена в сеть, чтобы слышать, что она говорит, ты улавливаешь ее мысль.
Ты знаешь, что должна делать.
Потому ты вытаскиваешь кусок стены и запечатываешь ею туннели. Некоторые Опоры и Инноваторы Кастримы остаются на кипящей ее стороне, некоторые из реннанитов – на безопасной. Но никто не получает всего, чего хочет. Сквозь камень туннеля ты невольно сэссишь вибрацию криков.
Но прежде чем ты заставляешь себя не обращать внимания, слышится другой крик, ближе, вибрация, которую ты воспринимаешь барабанными перепонками, а не сэссапинами. В испуге ты начинаешь распутывать сеть – но недостаточно быстро, совсем недостаточно прежде, чем что-то дергает твое ярмо. Ломает его, ты и все прочие рогги валитесь друг на друга и гасите торусы друг друга, когда ты выходишь из настройки. Что за ржавь? Что-то оторвало вас двоих друг от друга.
Ты открываешь глаза и понимаешь, что лежишь, растянувшись, на деревянной платформе, больно подвернув под себя одну руку, уткнувшись лицом в ящик. Растерянная, стонущая – колени у тебя подгибаются, ярмом быть трудно – ты заставляешь себя подняться.
– Юкка? Что это было?..
За ящиками слышен какой-то звук. Аханье. Скрип дерева платформы у тебя под ногами, когда что-то невероятно тяжелое давит на подпорки. Хруст камня, настолько пугающе громкий, что ты вздрагиваешь, даже осознавая, что слышала такой звук прежде. Схватившись за ящик и деревянные перила, ты поднимаешься на колено. Этого достаточно, чтобы ты увидела:
Хоа. В позе, которую твой разум тут же бессознательно называет Воином, стоит, вытянув руку. В ней голова. Голова камнееда, с кудрявой перламутровой гривой, с оторванной челюстью. Остальная часть камнееда, от нижней челюсти до ног, стоит перед Хоа, застыв, словно к чему-то тянется. Ты видишь лицо Хоа анфас. Оно не движется, не жует, но на его красиво вырезанных каменных губах видна бледная пыль. На левой стороне затылка камнееда зияет дыра размером с укус. Вот откуда был знакомый хруст.
Через мгновение останки камнееда рассыпаются, и ты осознаешь, что поза Хоа изменилась и его кулак пробил торс камнееда. Затем его взгляд смещается к тебе. Ты не видишь, чтобы он что-то глотал, но ему в любом случае для разговора не нужен рот.
– Камнееды Реннаниса пришли за орогенами Кастримы.
О, Злой Земля. Ты заставляешь себя подняться, хотя голова у тебя кружится и тебя пошатывает.
– Сколько их?
– Достаточно. – Голова Хоа в мгновение ока отворачивается к Смотровой Площадке. Ты смотришь туда и видишь там горячую схватку – люди Кастримы отбиваются от реннанитов, которые пробились по туннелю. Среди атакующих ты замечаешь Данель, отмахивающуюся парными клинками от двух ближайших Опор, рядом Эсни требует другой арбалет – ее заклинило. Она бросает бесполезное оружие и выхватывает точеный агатовый кинжал, сверкающий белым на свету, затем бросается в схватку с Данель. Затем твое внимание привлекает то, что находится ближе, где Пенти запуталась в веревках моста. Ты видишь почему: на металлической платформе у нее за спиной стоит другая странная камнеедка, цитриново-золотистая с ног до головы, за исключением белой слюды на губах. Она стоит, вытянув руку, согнув пальцы, словно подзывает Пенти к себе. Пенти далеко от тебя, футах в пятидесяти, наверное, но ты видишь слезы на лице девочки, пока она пытается выпутаться из веревок. Одна ее рука безвольно висит. Сломана.
Ее рука сломана. У тебя все волосы на теле встают дыбом.
– Хоа.
Слышится глухой удар о деревянную платформу, когда он бросает голову соперника.
– Иссун.
– Мне надо быстро попасть наверх. – Ты сэссишь это там, наверху, магически, оно нависающее и громадное. Оно было там все время, но ты уклонялась. Слишком много для того, что тебе было нужно прежде. Но ровно столько нужно тебе сейчас.
– Наверху все кишит кипячами, Иссун. Ничего, кроме них. – Юкка стоит, привалившись к стене кристалла. Ты хочешь предостеречь ее – камнееды могут передвигаться сквозь кристаллы, – но времени нет. Будешь тянуть, они и так ее достанут.
Ты мотаешь головой и, шатаясь, шагаешь к Хоа. Он не может подойти к тебе, он настолько тяжел, что деревянная платформа только чудом еще не рухнула под ним. Поза его снова изменилась, теперь другой камнеед – лишь обломки, валяющиеся вокруг; Хоа положил руку на стенку кристалла, во всем остальном повернувшись к тебе. Его другая рука протянута к тебе жестом приглашения. Ты вспоминаешь день на берегу реки после того, как Хоа упал в грязь. Ты протянула ему руку, чтобы помочь подняться, не осознавая веса его алмазных костей и невообразимо древних преданий. Он отказал тебе в хранении его тайны, и ты была уязвлена, хотя и пыталась не поддаваться.
Его рука холодна по сравнению с теплом Кастримы. Твердая – хотя он сэссится не совсем как камень, в мимолетном изумлении осознаешь ты. У его плоти странная текстура. Она еле заметно поддается под нажатием. У него есть отпечатки пальцев. Это удивляет тебя. Затем ты смотришь ему в лицо. Он изменил выражение – это уже не холодность, с которой он убивал врага. Теперь на его лице слабая улыбка.
– Конечно, я помогу тебе, – говорит он. В нем по-прежнему столько от того мальчика, что ты почти улыбаешься в ответ. Нет времени разбираться с этим дольше, поскольку вся Кастрима вмиг размывается белым вокруг тебя, затем она сменяется черной, как земля, тьмой. Рука Хоа лежит в твоей, так что ты не паникуешь.
Затем ты стоишь перед павильоном верхней Кастримы, среди мертвых и умирающих. Вокруг тебя на дорожках и плитах павильона лежат солдаты Реннаниса, их тела содрогаются, некоторые невозможно различить под ковром насекомых, очень немногие еще ползают и кричат. Стол, на котором Данель замышляла план атаки, перевернут; по нему ползают жуки. И снова этот запах мяса в рассоле. Воздух кишит кипячами и колышется от ветерка, созданного тобой.