– Я чувствую себя муравьем, – заметил брат Ласти, на лице которого даже слепой разглядел бы благоговение. – Никогда бы не поверил, что дикие язычники могут создать нечто подобное…
– Кажется, что она не моложе этих гор, – заметила Илна. – И вот-вот встанет, чтобы пойти…
От Матери-Земли исходил мощный запах сырой земли, смешанный с ароматом свежей, едва вылезшей на поверхность зелени. От него кружилась голова, а сил прибывало.
Хорст ощутил, как немного отступила сосущая пустота, поселившаяся внутри с самого Неорида.
Солнце успело перевалить зенит, когда впереди показались растопыренные пальцы, ногтями в которых служили блестящие черные скалы. Чтобы обогнуть их, пришлось сделать еще один крюк.
Когда стал виден холм головы, Хорст вздрогнул – на мгновение показалось, что она повернута и исполинская скульптура смотрит на них. Но наваждение мгновенно исчезло, и он обнаружил, что нос статуи глядит, как и положено, в небо.
Холиасты то и дело оглядывались, с благоговением смотрели на творение предков, не отставали от них и люди.
Мать-Земля исчезла из вида лишь в сумерки.
К этому моменту копыта фронов топтали мягкую траву, необычайно высокую для второго месяца весны. То и дело попадались островки густого кустарника, а впереди виднелась опушка леса.
– Я даже знаю, где мы встанем на ночлег, – заметил Хорст, – восточнее должно быть озеро, а рядом – удобная поляна.
– То самое, что мы видели с холма? – спросила Илна.
– Нет, другое. До того мы доберемся завтра.
Предсказание сбылось довольно быстро. Впереди блеснула гладь небольшого водоема, над которым клубился белесый туман, и через мгновение седой холиаст остановил фрона.
Небо с самого утра затягивали тучи, но, несмотря на отсутствие солнечного света, окружающий мир казался ярким, будто только что вытканный гобелен.
Вслед за седым проводником люди ехали между раскидистых деревьев с очень широкими ветками и серыми, блестящими стволами. Вверху колыхались густые кроны, источали медвяный запах сотни торчащих из травы или свисающих с ветвей цветков, алых, белых и желтых.
Тут не имелось знакомых человеку растений, а переговаривающиеся звонкими голосами птицы выглядели умеющими летать кусками цветастой ткани.
– Невероятно, язви меня в печень, – Радульф отшатнулся, когда перед самым его лицом с гневным верещанием пролетела крохотная желто-зеленая птаха.
– Тут все невероятно, – заметил Хорст, глядя, как конхобар повис на месте, а крылья его забили с такой скоростью, что превратились в смазанное пятно.
Лес поредел, открылась серебристо-голубая поверхность озера, круглого, как тарелка, окаймленного полосой золотистого песка.
– Мама! – восторженно сказал Альфи.
– Слеза Неба, – сообщил Хорст, ощущая, как от восхищения перехватывает горло. – По преданию, с нее началась Долина…
– Вам оказана вэлыкаа чэст, – вмешался в разговор седой холиаст. – Нэ всэ из нашэго народа выдэлы это мэсто, что уж говорыт о лудах?
С самого утра они путешествовали вдесятером, в сопровождении старого горца и еще пятерых воинов. Прочие холиасты остались там, где разбили лагерь вчера, у маленького озера.
Слезу Неба обогнули по южному берега, вновь углубились в лес. Примерно через сотню размахов показалась сложенная из обтесанных камней пирамида, похожая на торчащую из земли голову чудовища.
Вокруг колоссального строения высились деревья с желтыми, как цыплячий пух, стволами.
– Внутры ждут толко тэба, – проговорил старый холиаст, слезая с коня. – Другым прыдэтса быт тут.
– Ладно, – Хорст спрыгнул с седла, прошелся, разминая затекшие от долгой скачки ноги.
Когда вслед за седым горцем подошел к входу, там стоял молодой холиаст в одежде цвета только что пролитой крови. Он молча кивнул и, сделав приглашающий жест, первым шагнул под каменные своды.
Хорсту ничего не оставалось, как последовать за ним.
За служителем богов преодолел узкий коридор, где стены украшал рисунок из разноцветных нитей. Шагнул в громадный зал, занимающий всю пирамиду, глянул на алтарь, достаточно большой, чтобы зарезать на нем несколько десятков пленников.
В нишах стен пылали масляные светильники, блики ползали по выстроившимся вдоль стен статуям.
– Нам туда, – холиаст в багровом одеянии показал в сторону алтаря.
– Я знаю, – отозвался Хорст, и его голос породил в темных углах неожиданно сильное эхо, сотни голосов зашептались разом.
Не обращая на них внимания, бывший сапожник уверенно зашагал туда, где ждал его невероятно старый холиаст в черной одежде.
Лицо его обвисало складками, оставшиеся на черепе волосы можно было сосчитать, но вокруг тщедушной фигуры переливалось едва заметное, мягкое сияние, напоминающее лунный блик на воде.
– Прывэт тэбэ, чэловэк, – при каждом слове древний служитель качал головой, – нэ скажу, что рад выдэт тэба, ибо горэ ы бэду прынэс ты в нашы горы, но богы очэвыдно показалы своу волу.
– И в чем она состоит?
– Воыско собрано, – прошамкал старик. – Ы ты повэдэш эго.
– Какое войско? – Хорст ошеломленно заморгал, отступил на шаг. – Я хотел лишь узнать, как можно справиться с исполинами! Ведь вы воевали с ними тысячелетия назад!
– Да, это было, – служитель богов кивнул. – Но в тот дэн, когда ты вступыл на пэрэвал Ал-Реыр, богы далы знак собырат воыско со всэх гор. Тысачы воынов собралыс около Долыны, эщэ тысачы подоыдут сегодна ы завтра, ы ты повэдэш ых на уг, туда, гдэ воссталы ыз праха нашы давныэ врагы…
– Вы что, хотите одолеть их с помощью боевых топоров? Клянусь Владыкой-Порядком, это глупо!
– Другого способа нэ сушэствуэт. Эту сылу можэт побэдыт лыш другаа сыла.
– Хорошо, – Хорст сглотнул, вытер со лба пот. – Пусть так. Но почему их должен повести я? Вождь любого из ваших родов знает куда больше, чем я, о войне, походах и сражениях!
– Это правда, – холиаст кашлянул, свет вокруг его головы на мгновение померк, но тут же засиял вновь. – Но за вождэм поыдут толко эго воыны, ыз другого рода – ныкогда.
– Но подчинятся ли они человеку?
– Скорээ чэловэку, чэм кровному врагу. Ы всэ-такы ты открыл ворота ысполынам в наш мыр, тэбэ ы выгонат ых обратно…
– Вы знаете? – Хорст заскрипел зубами.
– Конэчно, – старик улыбнулся, очень мягко, почти по-отечески. – Но нэ трэвожса. Кромэ служытэлэы, ныкто нэ вэдаэт.
– И то хорошо.
– Нашы богы благославлаут этот поход ы, чтобы доказат своэ благоволэныэ, готовы вэрнут тэбэ то, что ты потэрал, – холиаст в черной одежде махнул рукой и его помощник скрылся в темноте за алтарем.
– Что именно? – Хорст занервничал.
– Нэ знау, – служитель небрежно пожал плечами. – Урл-Харт-Рок-Сон, Владыка Ыстынной Сылы, знаэт!
Костлявая рука указала на статую, изображающую что-то вроде оскаленного медведя с шестью лапами.
– Клянусь Владыкой-Порядком, – только и смог пробормотать Хорст.
Холиаст в алой одежде выступил из мрака, сжимая в одной руке небольшую плошку из бронзы, а в другой – короткий нож с каменным, причудливо изогнутым лезвием.
– Закатаы рукав, – велел служитель.
Хорст захотел возразить, но язык не послушался. От груди пополз обжигающий холод, и тело, ставшее чем-то вроде перчатки на руке Порядка, онемело. Мускулы сократились сами, и правая рука оказалась обнажена до локтя.
– Отлычно, – старый холиаст взял нож и аккуратно надрезал человеку предплечье. – Тэпэр маз.
В бронзовой плошке находилось что-то желеобразное, зеленоватое, с резким запахом, напоминающим о горных лугах.
Когда мазь втерли в порез, Хорст почувствовал резкую боль, потом возникло ощущение падения, все вокруг закрутилось, стало размазанным и нечетким. Сердце забилось неровно и глухо, а в ушах появилось болезненное давление.
Сознание на мгновение прояснилось, и бывший сапожник осознал, что шестилапый медведь нависает над ним, глаза его пылают, а из открытой пасти доносятся какие-то слова.
Затем все поглотила темнота, глубокая, точно море.
Где-то свистели птицы, а негромкий шелест могли издавать только колышущиеся под ветром листья.
В первое мгновение Хорст подумал, что попал в странный сон с одними звуками. Затем попытался шевельнуться, правую руку дернуло болью, и воспоминания обрушились на голову цветастым водопадом: пирамида… светящийся холиаст… плошка с мазью… медведеобразный бог с непроизносимым именем…
Захрипел, сердце отчаянно заколотилось, попытался двинуться, но тело не послушалось.
– Нэ дэргаыса, – послышался негромкий, чуть глуховатый голос. – Сэычас тэба отпустыт.
– Я с тобой, рядом, – сказала Илна, и прохладная ладошка коснулась его лба.
Хорст несколько мгновений полежал, затем открыл глаза и предпринял вторую попытку. Чьи-то руки ухватили его за плечи, помогли, и бывший сапожник оказался сидящим.
На то, чтобы сфокусировать взгляд, понадобилось еще несколько мгновений.
Илна смотрела на него с тревогой и ожиданием, из-за ее плеча выглядывал холиаст в красном балахоне. Чувствовался запах дыма, а за спиной Хорст слышал шумное сопение, принадлежащее, без сомнения, Альфи.
– Где мы? Как я сюда попал? – говорить оказалось трудно, язык еле ворочался во рту.
– Это военный лагерь, мы приехали сюда вчера вечером, вас, господин, привезли без сознания, – ответил появившийся сбоку Радульф и протянул большую кружку, над которой поднимался пар. – Выпейте, должно стать легче.
Хорст принюхался, но уловил лишь аромат каких-то трав. Поднял руки, борясь с их невероятной тяжестью, едва не выронил горячую кружку, но все же ухитрился поднести ее ко рту.
После первого глотка на лбу выступил пот, а после второго в животе точно лопнул вулкан. Слабость исчезла, как мышь при виде кота, в ушах мощно и яростно застучала кровь.
– Ничего себе, – сказал Хорст, вытирая лицо. – Что это такое?
– Настоыка ыз пэчэны горноы жабы, – невозмутимо ответил холиаст. – Очэн сылноэ срэдство.
Альфи захохотал, улыбнулся Радульф, и Хорст понял, что над ним шутят.