«Плоть от плоти нашей, перо нашего крыла, крошка нашего обеда. Спаси нас».
Все произошло мгновенно. Не успев понять, как это произошло, и уж тем более воспротивиться, Амир оказался в объятиях страха.
Потом страх прошел также стремительно, как появился. В считаные мгновения Амира подняло и выбросило через ворота, вернув в вертикальное положение. Свет, отражающийся от ледяных глыб в пещере, ослепил его. Юноша попятился и свалился с ворот на твердую землю.
Над ним стоял Мюниварей, на лице его отражались веселье и удивление.
– Маранг не ошибся, – сказал он.
Отдуваясь, Амир встал и посмотрел на Мюниварея. Его фигура напоминала горшок-матка, такой же круглый и пузатый, на голове ученого была густая копна волос, а щеки пламенели, как апельсины. Когда их взгляды встретились, губы толстяка растянулись в широченной улыбке.
– Что… что это было? – выдохнул Амир.
– Ты мне скажи. – Мюниварей упер руки в бока, продолжая улыбаться. – Это ведь ты проявил любопытство.
Любопытство – это для тех, кто может позволить себе роскошь исследовать. А для Амира это был только отчаянный прыжок в неизвестное.
– Я… я побывал в Устах, – пролепетал Амир, отстраненно глядя вдаль, где на холодных черных осколках отражались красные блики. – Я видел их. Видел то… что находится внутри.
– Уста, – проговорил Мюниварей твердо, но подергивание губ выдавало неуверенность, которую он старался скрыть от Амира. – Ты определенно принес с собой их запах. Запах бога, находящегося внутри Уст, который и есть Уста.
– Бог пряностей? Так вот кого я видел? Что ты имеешь в виду, говоря, что бог и есть Уста?
– Я бы предпочел не давать точных определений. Из научных соображений, разумеется. – Мюниварей пригладил волосы ладонью, потом пальцами зачесал их на одну сторону. На губах у него так и висела радушная улыбка. – Вера в бога пряностей проистекает из некоей духовности. Она уменьшается, стоит осознать, что сущность, которой ты молишься, то есть нечто, управляющее Вратами, реальна и вовсе не является чем-то, что… ну… восемь королевств… считают лежащим за пределами постижимого смертными. Но естественно, чтобы прийти к подобному заключению, требуется глубокое понимание официальной литературы. Писания существуют, чтобы наладить духовную связь между людьми и Устами. Они легитимизируют общественные структуры на занимаемом ими месте, обожествляют трансцендентальность. В противном случае будет невозможно объединить религию с… с соответствующим богом.
Амир поднял руки:
– Я… я ровным счетом не понял ничего из сказанного. И не уверен, что хочу понять. Мне только хотелось бы уяснить, как…
– Как тебе удалось использовать ворота без пряностей или Яда? – перебил Мюниварей.
Амир слабо кивнул:
– Мне казалось, Врата без них не работают.
Мюниварей поскреб бороду:
– Вот почему их и называли ложными вратами. То есть до сего дня никто в Иллинди, даже используя специи и Яд, не смог проникнуть через завесу. Расскажи, каким образом это удалось тебе.
Амир решил, что нашел ответ на этот вопрос, когда беспомощно парил в зеве Уст.
– Потому что в Иллинди нет носителей. До этого дня ни один из носителей не проходил через эти ворота.
Мюниварей едва уловимо кивнул. Он указал на окружающие платформу стеклянные ящики:
– Фекалии старые.
– Что-что? – Амир подумал, что ослышался.
– Фекальные испражнения, – пояснил Мюниварей, бросив очередной взгляд на копошащиеся в ящиках субстанции. – Я бы советовал тебе держаться от них подальше.
Амир не имел намерения поступать ему наперекор. От одного взгляда на эти сплетения на него накатывала тошнота. Он обогнул их по дальней стороне, в руках и ногах ощущалось покалывание после пережитого внутри врат. Мюниварей был само довольство – вылитый радушный хозяин, принимающий дома гостя.
– До этого дня ложные врата не работали, – признал ученый. – Если угодно, они были всего лишь предметом моего маленького исследования. Ничего близкого к реальным опытам. Но они могли работать. В принципе. Все, чего им, да и мне, не хватало, так это души.
– Души? – переспросил Амир, остановившись близ ступеней, залитых мерцающим в пещере голубоватым светом.
– Цели, – ответил Мюниварей. Он подошел к одной из колонн ворот, положил ладонь на камень и испустил тяжкий вздох. – Это Уста, Амир из Ралухи, построили Врата пряностей. Ибо их конструкция слишком сложна, чтобы это мог осуществить кто-то еще. Подумай об этом. Они покрывают лиги пространства, океаны. И да, им нужна объединяющая душа.
– Пряности.
– Именно. Пряности. Такая простая вещь, как домашние специи, управляет нашим миром с тех самых пор, как зародился разум.
Не тяготи Амира с десяток разных мыслей, он мог бы найти эту беседу занимательной. Но ему было не до того.
– Чего ты от меня хочешь? Зачем настоял на том, чтобы я оказался у тебя на время, пока Кресла не отошлют меня назад?
Мюниварей издал один из своих дурацких смешков и захлопал в ладоши. Вся серьезность момента разом улетучилась для Амира.
– Больше ничего, – сказал ученый. – В своей поспешности ты уже достиг всего, к чему я стремился всю свою жизнь. Ты попросту взял и заставил ложные ворота работать.
– Но я всего лишь…
Мюниварей как бешеный замахал руками, указывая на стеклянные ящики со щупальцами. Амир готов был поклясться, что одно из них пошевелилось.
– Историки и антропологи в Иллинди давно убеждены, что первые Врата пряностей были построены на горе Илом, через которые ты и явился. А ворота в остальных королевствах Уста решили воспроизвести позже. Но они не сами по себе начали действовать: что-то послужило толчком. Ну как одни Врата могут отзываться другим всего лишь благодаря брошенной щепотке специй? Как пространство способно расширяться и сокращаться в мгновение ока, физически перенося тебя между королевствами, разделенными сотнями тысяч миль? Так много вопросов, Амир. Так много! Но идти с каждым безответным вопросом на берег к Устам – это утомительно. Эти загадки заполняли всю мою жизнь. До этих пор. Но больше нет.
Мюниварей теперь словно выступал перед собранием слушателей. С каждым произносимым словом его фигура как будто становилась все внушительнее. Наконец он посмотрел на Амира с улыбкой превосходства:
– Уста управляют Вратами в государствах почти независимо. Разумеется, мне не под силу самому заставить Уста, чтобы эти врата заработали. Но их фекалии суть ближайшая доступная связь с самим телом Уст.
Амиру снова вспомнилось захватывающее дух ощущение близости к Устам, когда он находился в зале Кресел.
– Так Уста действительно здесь – в Иллинди?
– На древнем языке и в писаниях Уста известны как Эллювар, что рождается из единственного семени кунжута. Отсюда пошло название и само государство Иллинди. Разумеется, Уста здесь. Они под горой. Они повсюду под нами.
Амир неуверенно вглядывался в испражнения. Определенно, даже знание о существовании Уст не стоило копания в этом дерьме.
Мюниварей, видно, подметил бурлящее в Амире чувство брезгливости.
– Это единственная часть Уст, что выносится потоками из горы во рвы. Крестьяне в Иллинди собирают этот навоз из канав, затем перерабатывают его в вещество, которое мы называем олум. А при помощи последнего можно, используя разные техники, произвести любую другую пряность. Это величайший наш секрет, который Мадира унесла с собой во внешний мир. Но Уста – по крайней мере, эти ворота – явно пробуждаются, когда эти фекалии вступают в контакт с завесой. Возможно, это ассоциация, в точности как та, что слюна Уст, просачиваясь через пещеры и скалы, дает сырье для приготовления Яда. Эти вещества происходят из самих внутренностей зверя, плавающего под землей. Твоего драгоценного создателя.
Амир предпочел не заметить нотку презрения, прозвучавшую в последних трех словах. Мюниварей поднес палец к виску, как будто желая пересмотреть собственные выводы.
– Я был уверен, что фекалии служат подходящей заменой той силы, которой Уста обладают и которую проявляют в случае с другими Вратами, настоящими. Мне не хватало лишь одного ингредиента.
– Души, – подсказал Амир, снова не вполне понимающий, что говорит Мюниварей и уж тем более зачем он говорит это ему.
Ухмылка на лице Мюниварея казалась приклеенной.
– Твоей души.
– И теперь что, я могу просто взять… и уйти? Эти ворота действуют?
Ученый пожал плечами:
– Есть лишь один способ выяснить. Впрочем, я уверен, что Маранг скоро будет здесь. И приведет с собой твоего компаньона из числа юирсена. Боюсь, до его прихода тебе уйти не получится. В особенности потому, что при тебе нет пряностей, способных указать направление пути через ворота.
Амир глянул на Яд, сочащийся из стен. Мюниварей усмехнулся:
– Он еще не обработан. У Маранга несколько десятков подручных, которые денно и нощно хлопочут, чтобы сделать это вещество пригодным для Врат. Как видишь, у нас тут производство соблазна поставлено на поток.
Амир впитывал синеватый свет необработанного Яда. Яд был повсюду, его тут набрался бы не пузырек, не кувшин, но целое озеро. Амиру его хватило бы на перенос из Ралухи всех чашников, не отмеченных клеймом пряностей. А если наведаться сюда еще несколько раз, можно спасти всех представителей вратокасты в восьми королевствах.
«Комплекс спасателя, – отметил про себя Амир. – Превосходно! Это последнее, что тебе требуется, когда все вокруг летит в тартарары».
– Это… Это нечестно, – сказал наконец Амир.
– Что именно?
– Все… Все, что произошло со мной. И то, как вы предали меня суду за то, что я выступил посланцем.
Мюниварей испустил глубокий вздох и обвел взглядом пещеру:
– Уста никогда не извергали так много Яда-сырца. Здесь, в пещере, обычно темно, и мне приходится брать с собой свечи. Но в последнее время света становится все больше. Это любопытно.
– Что любопытно? – задал вопрос Амир, обиженный отсутствием сочувствия к своей беде.