– О, это я беру на себя! – злорадно прогудел Ходж. – Насчёт этого не беспокойтесь. У меня для него приготовлено уютное местечко, такое местечко, где верёвки и кандалы не понадобятся. Вот тут, у меня под шкурой!
Он любовно хохотнул. Смешок угас в тишине.
Остальные четыре крысы переглянулись.
– Знаешь, Ходж, – сказал Аскобол, – мы уж, пожалуй, обойдёмся старыми добрыми верёвками. Но всё равно, спасибо за предложение. Так, дальше. Мы знаем, что Хопкинс проживает здесь. А в каком номере, хотя бы приблизительно?
Я пожал плечами.
– Понятия не имею!
– Значит, придётся посмотреть в книге регистрации. Что дальше?
Заворочалась волосатая туша Кормокодрана.
– Взбежим наверх, выломаем дверь, отделаем Хопкинса, как котлету, и утащим его прочь. Просто, дёшево и сердито. Следующий вопрос?
Я покачал головой.
– Тактика блестящая, однако же, пока мы будем выламывать дверь, Хопкинс может заподозрить неладное. Тут потребуется тонкость.
Кормокодран нахмурился.
– Ну, боюсь, тонкость – это не по моей части.
– Кроме того, – заметила Мвамба, – возможно, Хопкинс ещё не пришёл. Нам надо тихонько пробраться к его номеру и посмотреть. Если его нет, затаимся внутри.
Я кивнул.
– Нам также потребуется замаскироваться, а Ходжу – ещё и помыться и вывести паразитов. У людей, знаете ли, довольно тонкое обоняние.
Крыса, о которой шла речь, негодующе вскинулась, стуча ядовитыми колючками.
– А ну-ка, Бартимеус, подойди поближе! Хочу попробовать, какова на вкус твоя сущность!
– Да ну? Так я тебе и дался!
– Да с тобой справиться – раз плюнуть!
Этот спор продолжался в течение некоторого времени. Мы обменивались остроумными, изящными и изысканными репликами[69], но не успел я окончательно повергнуть своего оппонента совершенно неотразимым аргументом, как в будку вошёл какой-то мужик, желавший позвонить, и крысы кинулись куда глаза глядят.
Прошло двадцать минут. Привратник у входа в отель «Амбассадор» мерно расхаживал из стороны в сторону и похлопывал в ладоши, чтобы не замёрзнуть. Появилась группа гостей: женщина и трое мужчин, все одетые в великолепные костюмы из тканей, какие некогда перевозили по Великому шёлковому пути. Они негромко переговаривались между собой по-арабски. На шее у женщины было ожерелье из лунного камня. От всех исходило успокоительное ощущение богатства, достоинства и высокого общественного положения[70]. Привратник отступил назад и поклонился. Все четверо приветствовали его кивками и милостивыми улыбками. Они поднялись на крыльцо и вошли в вестибюль отеля.
За столом красного дерева сидела улыбчивая девушка.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Самый красивый из мужчин подошёл к ней.
– Добрый вечер. Мы из посольства Сабейского царства[71]. Через несколько недель сюда должна прибыть особа царской крови со свитой, и мы хотели бы осмотреть ваш отель на предмет того, чтобы снять здесь несколько номеров.
– Разумеется, сэр. Будьте любезны, пройдите со мной. Я сейчас разыщу директора.
Девушка встала из-за своего стола и засеменила прочь по коридору. Четверо сабейских дипломатов двинулись за ней; по пути один из них разжал стиснутый кулак. Из кулака выпорхнуло мелкое, но противное насекомое, сплошные ноги, колючки и сернистая вонь. Насекомое, жужжа, подлетело к опустевшему столу и принялось проглядывать книгу регистрации.
Директор оказался невысокой пухленькой леди средних лет. Её тусклые волосы были зачёсаны назад и сколоты шпилькой полированного китового уса. Посетителей она встретила любезно, но сдержанно.
– Так вы, значит, из посольства Сабы?
Я отвесил вежливый поклон.
– Именно так, мадам. Ваша проницательность не ведает границ.
– Ну, девушка мне только что доложила. А я и не знала, что Саба – самостоятельное государство. Мне казалось, это часть Арабской конфедерации…
Я заколебался, но всего на миг.
– Кхм… Видите ли, мадам, все это скоро изменится. Мы вот-вот добьёмся самоуправления. Собственно, наши царственные особы прибудут именно затем, чтобы отпраздновать это событие.
– Понятно… Ох, все стремятся добиться самоуправления – опасная это тенденция! Надеюсь, Саба не послужит примером для нашей империи… Ну, я могу показать вам стандартный номер «Амбассадора». Наш отель весьма престижный – впрочем, это вы, наверно, и так знаете – и чрезвычайно привилегированный. Любой постоялец может рассчитывать на то, что его никто не побеспокоит. Наши системы безопасности созданы правительственными волшебниками. При каждом номере имеются самые современные демоны-стражи дверей.
– Неужели при каждом?
– Да-да. Простите, мне нужно взять ключ. Я на секундочку.
И директорша торопливо укатилась прочь. Женщина-дипломат обернулась ко мне.
– Бартимеус, ты идиот! – прошипела она. – Ты же клялся, что Саба все ещё существует!
– Так она ведь ещё существовала в последний раз, как я там бывал!
– И когда же это было, а?
– Лет пятьсот назад или около того… Ну ладно, ладно. Не злись.
– Что-то Ходж не торопится, – раскатисто заметил массивный дипломат.
– А он читать-то умеет? – осведомился я. – Это может оказаться слабым местом нашего плана.
– Умеет, конечно! Тихо! Она возвращается.
– Вот ключ, сэры, мадам. Не будете ли вы так любезны…
Директорша покатилась по тускло освещённому коридору. Вокруг, куда ни глянь, были сплошные дубовые панели, зеркала в золочёных рамах и бесполезные горшки на подставках. Проходя мимо, директорша указывала на разные сводчатые проходы.
– Вон там у нас столовая… Отделана в стиле рококо, с подлинной росписью Буше; адальше, за ней, кухня. Слева от нас – большая гостиная, единственное помещение, где разрешается использовать демонов. Во всех прочих местах демонов держать воспрещается, поскольку это весьма негигиеничные, шумные и отталкивающие существа. Особенно джинны. Вы что-то сказали, сэр?
Кормокодран издал было яростный хрип, но тут же заткнулся.
– Нет-нет, ничего.
– Скажите, пожалуйста, – продолжала директорша, – а Саба – магическое общество? Да, я понимаю, мне, наверное, следует знать такие вещи, но, боюсь, мне слишком мало известно о других странах. В своей собственной стране и без того дел довольно, вы не находите? Куда уж тут интересоваться иностранцами, тем более когда большинство из них – дикари и людоеды. Вот лифт. Мы сейчас поднимемся на второй этаж.
Директорша и дипломаты вошли в лифт и развернулись лицом к двери. Когда двери уже закрывались, послышалось жужжание. И в смыкающуюся щель, не замеченное директоршей, впорхнуло противное насекомое, сплошные колючки и странные запахи. Насекомое приземлилось на рукав сабейской леди и подползло к её уху. И что-то коротко шепнуло.
Она обернулась ко мне и одними губами произнесла: «Номер двадцать три».
Я кивнул. Необходимая информация была получена. Четверо сабейских дипломатов переглянулись. И все как один медленно опустили головы и уставились на низкорослую директоршу. Та самодовольно распространялась о прелестях имеющейся в отеле сауны, не замечая, что атмосфера в лифте как-то сразу переменилась.
– Зачем уж так? – сказал я по-арабски. – Можно просто её связать.
– А вдруг она верещать примется? – возразила женщина-дипломат. – И потом, куда мы её денем?
– И то верно.
– Ну, давай!
Старый лифт полз медленно, но наконец прибыл на второй этаж. Двери раскрылись. Из лифта вышли четверо сабейских дипломатов, за которыми летело жужжащее насекомое. Самый массивный из дипломатов ковырял в зубах полированной шпилькой китового уса. Закончив это дело, он воткнул шпильку в землю объёмистого горшка с пальмой, что стоял возле лифта, и затопал по безмолвному коридору следом за остальными. Завидев дверь двадцать третьего номера, мы снова остановились.
– Что будем делать? – шёпотом спросила Мвамба.
Аскобол нетерпеливо махнул рукой.
– Постучимся. Если он там, мы взломаем дверь и схватим его. А если нет… – Тут поток его вдохновения иссяк, и Аскобол умолк.
– Войдём внутрь и подождём! – предложил Ходж, круживший над нашими головами.
– Эта женщина упоминала о страже, – предупредил я. – Придётся ещё и с ним разбираться.
– Думаешь, это так сложно?
Группа дипломатов подошла к двери. Мвамба постучала. Мы ждали, оглядывая коридор. Всё было тихо.
Мвамба постучала ещё раз. Круглая панель в центре двери пришла в движение. Древесные волокна текли и растягивались, мало-помалу принимая очертания лица. Лицо сонно моргнуло и произнесло писклявым, гнусавым голосом:
– Постоялец этого номера отсутствует. Пожалуйста, зайдите позже.
Я отступил назад и осмотрел низ двери.
– Довольно туго пригнано. Как вы думаете, сумеем мы тут протиснуться?
– Вряд ли, – сказала Мвамба. – Разве что в замочную скважину, если превратиться в дым.
Аскобол хихикнул.
– Бартимеусу и превращаться не придётся! Поглядите на его нижнюю половину – она уже полупрозрачная![72]
Кормокодран, нахмурившись, уставился на свой массивный торс.
– Не уверен, что сумею превратиться в дым. Терпеть не могу дыма!
Дверной страж, который все это слушал, сделался несколько озабочен.
– Постоялец этого номера отсутствует! – повторил он. – Пожалуйста, не пытайтесь войти. Иначе я вынужден буду принять меры.
Аскобол подступил ближе.
– Что ты за дух? Бес, да?
– Да, сэр! Я действительно бес! – гордо заявил страж – хотя, казалось бы, было б чем гордиться.
– Сколько планов доступно твоему зрению? Пять? Вот и хорошо. Взгляни-ка на нас на пятом уровне. Что ты видишь? Ага! Трепещешь?
Лицо в двери громко сглотнуло.
– Трепещу, сэр… А можно спросить – что это за туманное пятно висит справа?