Сулла верил в предзнаменования и сейчас, перед воротами самого Рима, нисколько не сомневался, что боги смотрят на него. Это – послание от них, знамение, требующее правильного истолкования. Боги, несомненно, благоволят ему, и достигнутое им положение – прямое тому подтверждение. Все продумано, планы составлены, но когда имеешь дело с таким человеком, как Марий, всегда следует допускать вероятность неудачи. Дрожащие язычки пламени коснулись кожи. Сулла удивленно поднял бровь. Несмотря на сильнейшую боль, тот стоял неподвижно, и масло стекало по руке в дорожную пыль. Огонь освещал лицо ровным желтым светом, но мужчина даже не моргнул!
– Раб! – позвал он.
Факелоносец повернулся.
Восхищенный его стойкостью и выдержкой, Сулла улыбнулся:
– Ты можешь идти. Промой руку. Твоя храбрость – хороший знак.
Раб благодарно кивнул, погасил язычки пламени ладонью другой руки и, облегченно переведя дух, убежал. Сулла с благосклонностью принял прохладный кубок и слегка наклонил его в сторону городских стен. Потом прикрыл глаза и сделал пробный глоток. Оставалось только ждать.
Марий с раздражением ухватился за край массивной стены:
– Что он делает?
Сулла остановил легион в нескольких сотнях шагов от ворот, выходивших на Виа Сакра. Вокруг Мария ждали приказа его люди, пребывавшие не в меньшем напряжении, чем сам консул.
– Они за пределами досягаемости, – заметил один из центурионов.
Усилием воли Марий заставил себя сдержаться:
– Знаю. Если подойдут ближе, сразу начинайте стрелять. Из всего, из чего только можно. Таким строем они город не возьмут.
Это же полная бессмыслица! В схватке с хорошо подготовленным врагом надежду на успех дает лишь наступление широким фронтом. Пробить оборону ударом в каком-то одном месте не получится. Марий в гневе сжал кулак. Что он упустил?
– Как только что-нибудь изменится, трубите в рог, – распорядился он и направился к ступеням, ведущим на городскую улицу.
Юлий, Кабера и Тубрук терпеливо ждали, пока Марий спустится. Они видели, как он обращается к своим советникам, а те качают головами, потому что не могут предложить ничего нового. Тубрук вынул из ножен и снова вложил гладий, как делал всегда перед боем, когда испытывал легкое волнение. В воздухе пахло еще не пролитой кровью, и Тубрук был рад, что остался здесь. Гай – нет, теперь Гай Юлий – едва не отправил его домой, в поместье, но что-то в глазах бывшего гладиатора остановило его.
Жаль, не все его друзья рядом. Ему пригодились бы сейчас и советы Рения, и чувство юмора Марка. Кроме того, если дело все-таки дойдет до сражения, то с кем лучше биться плечом к плечу, как не с ними? Он тоже проверил – в пятый раз за последние пять минут, – легко ли выходит из ножен меч, и даже постучал по ножнам, чтобы удостовериться, что клинку ничего не мешает. Кабера хлопнул его по плечу, и Юлий вздрогнул.
– Солдаты вечно жалуются, что приходится долго ждать. Сам же я предпочитаю ждать, чем убивать.
Старик чувствовал, как кружат и давят на него огромной тяжестью пути будущего. Что делать? Увести Юлия отсюда в безопасное место? Или самому подняться на стену и встретить первую атаку? Он был готов на все, только бы эти запутанные тропинки соединились в одну прямую дорогу.
Оглядывая стену, Юлий отмечал количество и позиции солдат, четкую смену дозоров, пробные испытания баллист и других смертоносных орудий. На улицах стихло – Рим затаил дыхание. Все замерло. Марий расхаживал по стене, выкрикивая приказы, которые следовало бы передавать через посыльных. Похоже, напряжение сказывалось и на нем.
Бесконечное мелькание посыльных прекратилось, суета улеглась: воду принесли, все позиции были обеспечены стрелами и камнями. Томительное ожидание нарушали только запыхавшиеся гонцы с других участков стены, прибегавшие с докладами каждые несколько минут. И с каждым донесением – Юлий видел это своими глазами – Марий все больше и больше мрачнел.
Возможно ли, что Сулла рискнет и попытается войти в город на законном основании, имея на то все права. Подойдя к городским воротам, он, конечно, покажет свою смелость и вызовет восхищение горожан, но Юлий не сомневался, что в таком случае Сулла погибнет от «случайно» выпущенной стрелы. Столь опасную змею Марий в живых не оставит и убьет, как только она приблизится на расстояние выстрела.
Его мысли прервал очередной пробежавший мимо посыльный. И в этот миг картина изменилась. Юлий с ужасом увидел, как люди на ближайшем участке стены падают от мечей стоящих позади них товарищей. Они так пристально следили за войском по ту сторону стены, что за несколько секунд десятки их пали от ударов в спину. Водоносы побросали ведра и вонзали кинжалы в солдат, которые умирали, не успев даже понять, кто на них напал.
– Боги! – прошептал Юлий. – Они уже внутри!
Он обнажил гладий и не столько увидел, сколько почувствовал, что Тубрук делает то же самое, когда кто-то опустил стрелу в чашу с углями и отправил ее в ночное небо. Горящая стрела взмыла дугой вверх, и в тот же миг кровавую тишину взорвал рев, с которым стоявший за воротами легион Суллы сорвался с места и ринулся вперед.
В темноте, на улице внизу, Марий прислонился к стене, как вдруг лицо стоящего перед ним центуриона застыло в удивленной гримасе. Пронзенный брошенным ему в спину кинжалом, бедняга отчаянно пытался ухватиться руками за воздух.
– Что такое? Клянусь кровью богов…
Марий набрал в грудь воздуха, и тут огненная стрела прочертила черноту беззвездной ночи.
– Ко мне! Первородный, к воротам! Держите ворота! Трубите общую тревогу! Они идут!
Его голос разнесся далеко, но трубачи, которые должны были подать сигнал, лежали в лужах собственной крови. Один из них еще сопротивлялся, держа рог, несмотря на сыпавшиеся на него удары. Марий вытащил меч, который передавался в его семье из поколения в поколение. Лицо его потемнело от гнева. Убив двоих нападавших, он поднес рог к губам, чувствуя вкус забрызгавшей металл крови.
Из темноты ему ответили другие. Начало было за Суллой, но Марий поклялся, что еще не все кончено.
Группа вооруженных людей, маскировавшихся под посыльных, подбиралась к Марию, стоявшему с испачканным кровью рогом и уже отведавшим крови мечом. Позади него, на освещенной факелами стене, метались тени.
– Ко мне! Они хотят в этой суматохе добраться до Мария! – крикнул Юлий Тубруку и Кабере, атакуя неприятеля с тыла.
Первым ударом в шею он свалил одного из бегущих, когда они остановились, натолкнувшись на сопротивление защитников города. До людей Мария, похоже, дошло наконец, что враг атакует с тыла, но разобраться в темноте и хаосе боя, где свой, а где чужой, было непросто. Хитроумная уловка принесла успех сторонникам Суллы, и теперь за стеной творилось что-то невообразимое.
Юлий сразил еще одного из бегущих, полоснув мечом под коленями, а когда тот упал, прыгнул ногами на корчащееся тело и со злобным удовлетворением услышал хруст костей, ломающихся под подбитыми железом подошвами сандалий.
Он удивился, когда небольшой отряд не остановился и не попытался дать бой, но быстро понял, что они получили приказ убить Мария и на посторонние опасности не отвлекаются.
Тубрук в прыжке сбил еще одного и вместе с ним грохнулся на булыжники. Кабера ударил кинжалом другого, и тот пошатнулся, схватившись за бок. Пробегая мимо, Юлий добил раненого ударом с плеча.
Марий стоял впереди, совсем один, и люди в черных одеждах уже приближались к нему. Он встретил их устрашающим ревом, и Юлий вдруг понял, что опоздал. Мария атаковали больше полусотни человек. Все легионеры вокруг либо лежали мертвыми, либо умирали от ран, и лишь несколько человек кричали от бессилия, потому что не могли пробиться к нему.
Марий сплюнул кровавую слизь и поднял меч.
– Ну? Давайте! Не заставляйте меня ждать! – прорычал он сквозь стиснутые зубы, яростью отгоняя отчаяние.
Кто-то с силой дернул Юлия за шиворот. Он захрипел от злости и повернулся к обидчику, но его руку перехватила чужая рука. Перед ним возникло суровое лицо Тубрука.
– Нет, парень. Поздно. Уходи, пока можешь.
Юлий попытался вырваться, рыча от ярости и бессилия:
– Отпусти меня! Марий…
– Знаю. Мы его не спасем. – Суровое лицо Тубрука казалось бледным в темноте. – Его люди слишком далеко. Нас пока не замечают, но их там очень много. Ты должен остаться в живых, чтобы отомстить за него. Остаться в живых.
Юлий повернулся. Футах в пятидесяти от них Марий валился на землю под грудой тел, живых и безвольных, мертвых. Другие, вооруженные дубинами, в безумном ожесточении колотили консула.
– Я не могу бежать! – крикнул Юлий.
Тубрук выругался:
– Не бежать! Отступать! Этот бой проигран. Город потерян. Смотри, предатели уже у ворот. Если мы не уйдем сейчас, то будем иметь дело с целым легионом. Пошли!
Не тратя больше слов, Тубрук схватил юношу под мышки и потащил прочь. Кабера поспешил ему на помощь.
– Берем лошадей и через город к другим воротам. Потом – к побережью, на корабль. Тебе нужно уехать. Из сторонников Мария до утра доживут очень немногие, – мрачно продолжал Тубрук.
Юлий уже не сопротивлялся в их крепких руках, но снова напрягся, когда из темноты вынырнули и окружили их новые черные фигуры. К горлу каждого приставили меч, и Юлий замер в ожидании боли, как вдруг чей-то властный голос произнес:
– Этих не убивайте! Я их знаю. Сулла приказал не убивать их. Принесите веревки.
Они пытались бороться, но сопротивление было сломлено.
Меч вырвали из рук и, судя по далекому звону, отбросили в сторону. Марий ощущал удары, но не чувствовал боли – тело просто содрогалось, голова моталась из стороны в сторону. С хрустом сломалось ребро, и руку рванули так, что вывихнулось плечо. На мгновение Марий пришел в себя, но тут же потерял сознание, когда кто-то наступил на пальцы. Где его люди? Они должны прийти на помощь. Сейчас он и отдаленно не напоминал того облаченного в пурпур триумфатора, который вошел в Рим во главе процессии, бросая в приветствующую его толпу серебряные монеты. Сейчас он был избит и изранен, и жизнь вытекала из него с кровью на острые камни. Где его люди? Придут ли ему на помощь те, кого он любил, как отец – детей.