– И попадем в окружение, Орсо. Не уверен, что твой план сработает, – продолжал центурион.
Орсо посмотрел на него внимательнее:
– Как твое имя?
– Бар Галлиен.
– Ты слышал, что крикнул Марий перед тем, как его убили?
Центурион слегка покраснел:
– Да.
– Я тоже. Мы защищаем свой город и его жителей от того, кто вторгся в него незаконно. Мой командир погиб. Я взял на себя временное командование. Если у тебя нет ценных предложений, предлагаю подождать снаружи, и я дам тебе знать, когда мы закончим. Ясно?
Хотя Орсо говорил спокойно и вежливо, все присутствующие ощутили его гнев почти физически. Потребовалось немало мужества, чтобы не отойти в сторону.
– Я хотел бы остаться, – тихо ответил Бар Галлиен.
Орсо хлопнул его по плечу и отвернулся.
– Ровно через час в этих двух точках нужно поставить лучников и собрать все, что может стрелять. Ударим всеми силами, а потом две центурии атакуют противника по моему сигналу. Я поведу одну центурию через старый рынок, потому что хорошо знаю эти места. Бар Галлиен возглавит вторую. Вопросы есть?
За столом воцарилась тишина. Галлиен посмотрел Орсо в глаза и кивнул в знак согласия.
– Тогда соберите своих легионеров. Пусть старик гордится нами. Наш боевой клич – «Марий». Сигнал – три коротких свистка. Через час.
Сулла отступил от стоящих перед ним окровавленных, отдувающихся воинов. Из сотни, отправленной в бой несколько часов назад, вернулись только одиннадцать, и все до единого раненые.
– Наши подвижные группы добились лишь частичного успеха, – докладывал легионер, изо всех сил старавшийся стоять прямо. – Мы нанесли им большой урон в первый час и, по приблизительным подсчетам, уничтожили более пятидесяти врагов в мелких стычках. Там, где это было возможно, мы ловили их поодиночке или парами и, по твоему совету, брали числом. Потом они, должно быть, поняли, в чем дело, и мы обнаружили, что за нами следят. Их командир, видимо, очень хорошо знает город. Некоторые из наших поднялись на крыши, но там их уже ждали. – Он снова сделал паузу, чтобы перевести дух. Сулла с трудом скрывал нетерпение.
– Я видел, как нескольких наших убили женщины и дети, выходившие из домов с ножами. Солдаты не решались убивать мирных жителей, и их изрубили на куски. На мой отряд напали люди без доспехов, вооруженные только короткими мечами. Мы долго бежали, и они загнали нас в тупик в переулке. Я…
– Ты сказал, что у тебя есть какие-то сведения. С самого начала было ясно, что подвижные группы нанесут лишь ограниченный урон. Я надеялся посеять страх и хаос, но, похоже, солдаты Мария сохранили подобие дисциплины. Судя по всему, командование принял один из его заместителей. В ближайшее время он попытается нанести ответный удар. Твои люди видели признаки этого?
– Да. Сейчас противник занимается перегруппировкой. Не знаю, где и когда они нападут, но прорваться попытаются.
– Что ж, восьмидесяти жизней эти сведения не стоили, хотя польза есть. Идите к лекарям. Центурион! – Сулла резко окликнул легионера, стоявшего неподалеку. – Всех на баррикады. Противник будет прорываться. Утрой количество солдат в линии.
Центурион кивнул и подал знак посыльным, чтобы они передали приказ на передовые позиции. Внезапно небо почернело от стрел, жалящего, гудящего роя смерти. Сжав кулаки, Сулла смотрел, как они падают. Люди вокруг него бросились на землю, но он остался стоять. Стрелы сыпались дождем вокруг, но он был цел и невредим и смеялся над суетящимися поблизости. Один легионер стоял на коленях, вытаскивая стрелу из груди, и изо рта у него текла кровь. Двое других неподвижно смотрели в небо стеклянными глазами.
– Хорошее предзнаменование, ты так не думаешь? – сказал Сулла, все еще улыбаясь. Впереди, где-то в городе, трижды коротко протрубил рожок, и ему ответили сотни людских глоток. Сулла услышал имя, заглушившее шум боя, и его уверенность на миг пошатнулась.
– Марий! – взревел Первородный, бросаясь в атаку.
Александрия постучала в дверь маленькой ювелирной лавки. Должен же там кто-то быть! Конечно, хозяин мог уехать из города, как это сделали многие другие. Она вдруг подумала, что стуком только привлекает к себе внимание, и побледнела. Неподалеку на улице что-то скрипнуло, как будто открылась дверь.
– Таббик! Это я, Александрия! Боги, да открывай же! – Она устало уронила руку. Поблизости раздались крики, и сердце бешено заколотилось. – Ну же, давай.
В следующий момент дверь распахнулась, и перед ней предстал Таббик с топором в руке. Увидев Александрию, он облегченно выдохнул.
– Заходи, девочка. Сегодня зверье вырвалось на свободу. – Он посмотрел влево-вправо. Улица выглядела пустынной, но он чувствовал на себе чьи-то взгляды.
Едва переступив порог, Александрия ощутила слабость в ногах.
– Метелла… она послала меня… Она…
– Успокойся, девочка. Расскажешь потом. Жена с детьми наверху накрывают на стол. Ступай к ним. Здесь тебе нечего бояться.
Она остановилась и повернулась к нему, не в силах промолчать.
– Таббик. У меня есть документы и все такое. Я свободна.
Он наклонился, посмотрел ей в глаза, и на его лице заиграла улыбка.
– А разве когда-то было по-другому? Теперь иди, иди наверх, а то моя жена беспокоится из-за шума.
В руководствах по военному делу не говорилось о том, как вести уличные бои. Орсо Ферито просто прокричал имя павшего командира и бросился по обломкам подвод и дверей на врага. За ним последовали еще две сотни человек.
Орсо вонзил гладий в первое попавшееся горло и спасся от рубящего удара благодаря лишь тому, что поскользнулся и съехал вниз. Вскочив, он взмахнул мечом и услышал хруст костей. Вокруг, рубя противников мечами, наступали его люди. Насколько успешно, Орсо оценить не мог. Он знал только, что перед ним враг, а у него в руке меч. Взревев, он рубанул по плечу воина, который пытался закрыться щитом. Рука упала вместе со щитом, и Орсо схватил щит, вытряхнул из него вялый обрубок и, бросившись вперед, свалил еще двоих. Пока Орсо топтал поверженных, один из них ткнул мечом вверх, и он почувствовал, как по ноге потекла теплая жидкость, но не обратил внимания. Территорию расчистили, однако на другом конце улицы скапливались новые силы противника. Их командир дал сигнал атаковать, и Орсо рванулся вперед, на врага, не сворачивая в сторону и не замедляя бега. В этот миг он понял, что чувствуют берсерки одного из завоеванных Римом варварских народов. Ощущение некой странной свободы. Никакой боли. Только пьянящая отрешенность от страха и усталости.
Меч разил без устали, и Первородные сметали все на своем пути, рубя, коля и неся смерть на блестящих клинках.
– Боковые улочки. К ним идет подкрепление! – Орсо едва не стряхнул руку, потянувшую его за рукав, но выучка взяла верх.
– Их слишком много. Назад, ребята! Знатно мы их порезали! – Он торжествующе поднял меч и побежал обратно, отдуваясь, но успевая считать убитых солдат Суллы. Получилось, насколько он мог судить, больше сотни.
Тут и там попадались знакомые лица. Один или двое пошевелились, и Орсо уже хотел остановиться и помочь, но сзади застучали по камню сандалии, и он понял, что они должны добраться до баррикад, если не хотят получить меч в спину.
– Вперед, парни. Ма-рий!
Крик подхватили тут и там, и они снова полезли на баррикады. Забравшись наверх, Орсо оглянулся и увидел, что отставших и раненых зарубили и растоптали. Большинство успело вернуться, и когда он оказался с другой стороны, лучники Первородного дали залп поверх голов своих, и несколько преследователей свалились на мостовую, крича и корчась.
Орсо усмехнулся на бегу, едва не выронив меч, – сил почти не осталось. Он нырнул внутрь здания и остановился, задыхаясь, упершись руками в колени. Рана на бедре оказалась серьезной и сильно кровоточила. Закружилась голова. Кто-то потащил его прочь от баррикады.
– Здесь нельзя оставаться. Лучники нас прикроют, но стрел хватит ненадолго. Нам бы еще хоть пару улиц пройти. Идем.
Орсо слышал, что ему сказали, и понял смысл сказанного, но ответил ли? Куда подевались силы? Ногу приходилось волочить. Оставалось только надеяться, что у Бара Галлиена все сложилось хорошо.
Бар Галлиен лежал в луже собственной крови, и Сулла стоял над ним, прижав к его горлу острие меча. Центурион знал, что умирает, и пытался плюнуть в консула, но не мог собрать достаточно слюны. На баррикаде его люди наткнулись на свежее подкрепление и были почти полностью разбиты при первом же штурме. После недолгой яростной схватки они перебрались через стену из камней и деревьев и бросились на вторую линию обороны. Они сражались отчаянно, но противник имел численное преимущество.
Бар улыбнулся, обнажив окровавленные зубы. Он знал, что Сулла пришлет подкрепление. Жаль только, что уже не скажет об этом Орсо. Бар надеялся, что у косматого дела идут лучше, чем у него, и легион не обезглавили еще раз. Глупо было рисковать жизнью в таком отчаянном предприятии, но уж слишком многие погибли в тот страшный первый день.
– По-моему, он мертв, – услышал Бар чей-то голос, а потом и ответ Суллы:
– Жаль. У него очень странное выражение лица. Я хотел спросить, о чем он думает.
Орсо рыкнул на центуриона, попытавшегося помочь ему встать. Нога болела, он опирался на костыль, но не собирался принимать чью-либо помощь.
– Никто не вернулся? – спросил он.
– Мы потеряли обе центурии. Неприятель получил подкрепление на этом участке как раз перед тем, как мы атаковали. Похоже, такая тактика больше не сработает.
– Значит, мне повезло, – проворчал Орсо.
Никто не встретился с ним взглядом. Ему действительно повезло, он попал туда, где солдат Суллы оказалось меньше. То-то посмеялся, должно быть, Галлиен, когда увидел доказательство своей правоты. Жаль, он не сможет поставить ему выпивку.
– Что дальше? – спросил один из центурионов.
Орсо покачал головой: