Тубрук прошелся внимательным взглядом по покачивающимся у причалов галерам. Каждую охраняли бдительные легионеры, и на каждой люди занимались делом: чинили снасти, скребли палубу после долгих походов в дальние страны.
Он пожал плечами. Пройдет немного времени, все успокоится, и ему представится возможность вернуться в поместье. Кто-то же должен вести дела.
– Марк и Рений в Греции. Ты мог бы при желании встретиться с ними там, – рискнул предложить Тубрук, оглядываясь на дорогу – не видно ли пыли, поднятой охотниками Суллы.
– Нет. Я ничего не добился, кроме того, что женился и изгнан из Рима моим врагом, – пробормотал Юлий.
– Врагом твоего дяди, – поправил Кабера.
Юлий медленно повернулся к старику. Взгляд его был тверд.
– Нет. Теперь он мой враг. И однажды я увижу его мертвым.
– Возможно, когда-нибудь, – сказал Тубрук. – А сейчас тебе нужно убраться отсюда и научиться быть солдатом и командиром. Ты молод. Для тебя ничего не закончилось. – Тубрук на секунду задержал на нем взгляд – Юлий все больше напоминал своего отца.
В конце концов юноша коротко кивнул и повернулся к галерам.
– Египет. Я всегда хотел увидеть страну фараонов.
– Прекрасный выбор, – одобрил Кабера. – Тебе понравится Нил, а женщины там красивы и пахнут благовониями.
Старик с удовольствием отметил, как Юлий улыбается – впервые с тех пор, как их схватили ночью, – и счел это добрым предзнаменованием. Тубрук дал портовому мальчишке мелкую монету, чтобы тот приглядел за их лошадьми в течение часа, и трое мужчин направились к галере с флагами египетского легиона. Подойдя ближе, они убедились, что работа на судне буквально кипит.
– Похоже, готовятся к отплытию, – заметил Тубрук, указывая пальцем на рабов, грузивших бочки с припасами. Солонина, масло и рыба перелетали через узкую полоску воды в руки потных рабов на борту; все это тут же с чисто римской аккуратностью вычеркивалось из списка на дощечке.
Тубрук свистнул одному из стражников, и тот подошел к ним.
– Нам нужно поговорить с капитаном. Он на борту? – спросил Тубрук.
Стражник окинул их оценивающим взглядом и, похоже, признал их достойными внимания, несмотря на дорожную пыль. Тубрук и Юлий, по крайней мере, выглядели как солдаты.
– На борту. Мы отчалим с полуденным приливом. Но обещать, что он вас примет, не могу.
– Скажи ему, что здесь племянник Мария, только что из города. Мы подождем, – ответил Тубрук.
Солдат слегка дернул бровью и скосил взгляд на Юлия.
– Хорошо. Я сейчас же доложу.
Он ступил на причал, прошел по узким сходням на галеру и исчез за деревянной постройкой, занимавшей значительную часть палубы, капитанской каютой, догадался Юлий. Пока они ждали, Юлий прошелся взглядом по большому кораблю, отметив порты для весел, с помощью которых корабль выходит из гавани и набирает скорость, чтобы таранить вражеские суда, и огромный квадратный парус, который опускают при попутном ветре.
Все предметы на палубе военного корабля были надежно закреплены во избежание повреждений и травм в бурном море. В нескольких местах вниз уходили ступеньки, защищенные люками от сильных волн. Похоже, на корабле царил порядок, но до встречи с капитаном Юлий мог только гадать, что ждет его в течение следующих двух лет. Он чувствовал запах смолы, соли и пота – запахи чужого, незнакомого мира – и в какой-то момент поймал себя на том, что вдруг разнервничался и едва не рассмеялся.
Из тени на палубу вышел высокий мужчина в форме центуриона – крепкий и опрятный, с коротко подстриженными седыми волосами, в сияющем бронзовым блеском нагруднике. Настороженно глядя на трех ожидающих на берегу мужчин, он сошел на причал и представился.
– Добрый день. Я – центурион Гадитик, выполняю обязанности капитана этого судна, принадлежащего Третьему Парфянскому легиону. Мы отчаливаем со следующим приливом, так что я не могу уделить вам много времени, но имя консула Мария важно для меня и сейчас. Изложите свое дело, и я посмотрю, чем сумею помочь.
Коротко, по делу, без суеты. Юлий почувствовал, что начинает испытывать симпатию к этому человеку. Он достал из-под туники пакет с полученными от Мария документами. Гадитик взял пакет, сломал большим пальцем печать и стал читать, хмурясь и время от времени кивая.
– Написано до того, как Сулла вернул себе власть? – спросил он, не отрывая глаз от пергамента. Юлий хотел солгать, но понимал, что капитан проверяет его.
– Да. Мой дядя… не ожидал, что Сулла добьется успеха.
Гадитик смерил стоящего перед ним юношу спокойным и твердым взглядом.
– Меня огорчила весть о его смерти. Люди любили его, и он приносил пользу Риму. Документы подписаны консулом – значит они действительны. Однако я имею право отказать тебе, пока не узнаю, как относится к тебе Корнелий Сулла. Я поверю тебе на слово, если ты честный человек.
– Так и есть, – сказал Юлий.
– Тебя разыскивают за уголовные преступления?
– Нет.
– Ты убегаешь от какого-то скандала?
– Нет.
Центурион пристально посмотрел на него, но Юлий не отвел глаз. Гадитик сложил бумаги и спрятал их.
– Принесешь присягу как тессерарий, командир стражи. Продвижение пойдет быстро, если хорошо себя покажешь; в противном случае – медленно или вообще никак. Понятно?
Юлий кивнул, сохранив бесстрастное выражение. Разгульные римские деньки остались в прошлом. Пребывать в неге и расслабленности, наслаждаясь радостями жизни, позволяла городу вот эта сталь. Сталь империи. Ему придется снова проявить себя, на этот раз без помощи могущественного дяди.
– Эти двое, что с ними? – спросил Гадитик, указывая на Тубрука и Каберу.
– Тубрук – управляющий моим поместьем. Он вернется туда. Старик – Кабера, мой… слуга. Я бы хотел, чтобы он сопровождал меня.
– Он слишком стар, чтобы сидеть на веслах, но мы найдем чем его занять. На моих кораблях бездельников нет. Работают все. Все.
– Понял. Он искусный целитель.
Кабера непонимающе вытаращил глаза, но потом согласно кивнул.
– Годится. Подпишешь контракт на два года или на пять? – спросил Гадитик.
– Для начала – на два. – Юлий старался говорить твердо. Марий предупреждал не связывать себя с солдатской службой долгосрочными контрактами, поскольку могут представиться и другие возможности набраться опыта.
– Тогда добро пожаловать в Третий Парфянский, Юлий Цезарь! – резко бросил Гадитик. – Поднимайся на борт, поговори насчет койки и довольствия. Увидимся через два часа, когда будешь давать присягу.
Юлий повернулся к Тубруку, который протянул руку.
– Боги благоволят храбрым, Юлий. – Старый гладиатор улыбнулся и повернулся к Кабере. – А ты держи его подальше от крепких напитков, беспутных женщин и мужчин, у которых свои игральные кости. Понял?
Кабера издал губами неприличный звук.
– У меня свои игральные кости, – сказал он.
Гадитик притворился, что не заметил этого обмена репликами, и поднялся по сходням на корабль. Решение было принято, будущее прояснилось, и узел напряжения в голове распустился прежде, чем старик осознал, что он там был. Кабера ощутил, как у Юлия внезапно поднялось настроение, и повеселел сам. Молодые не утруждают себя размышлениями о будущем или прошлом, по крайней мере, не предаются им долго. Они поднялись на борт галеры, и мрачные, кровавые события в Риме словно бы остались в другом мире.
Юлий ступил на покачивающуюся палубу и перевел дух. Молодой солдат лет двадцати с небольшим, высокий и крепкий, стоял неподалеку с хитровато-насмешливым выражением. Лицо его было испещрено оспинами.
– Так и подумал, что это ты, рыбеха, – сказал он. – Увидел Тубрука на причале.
Юлий не сразу узнал говорившего. Потом в голове как будто щелкнуло.
– Светоний? – воскликнул он.
Легионер слегка напрягся.
– Для тебя – тессерарий Пранд. Я – командир стражи в этой центурии.
– Ты ведь теперь тоже тессерарий, не так ли, Юлий? – громко и ясно сказал Кабера. Юлий посмотрел на Светония. В этот день у него не было настроения щадить чьи-то чувства.
– Пока, – ответил он Кабере и повернулся к своему старому соседу. – И давно ты в этом звании?
– Несколько лет, – ответил Светоний, напрягаясь.
Юлий кивнул:
– Посмотрим, смогу ли я достичь большего. Не покажешь мне мое место?
Задетый столь бесцеремонным обращением, Светоний вспыхнул от гнева, отвернулся и пошел прочь.
– Старый приятель? – пробормотал Кабера, когда они последовали за ним.
– Нет, не совсем. – Юлий не сказал больше ничего, а Кабера не стал выпытывать подробности. В море будет время выяснить все, что нужно.
Юлий вздохнул про себя. С этими людьми пройдут два года его жизни, и ему будет непросто и без Светония, который помнит его гладкощеким мальчишкой. Область их ответственности – Средиземное море, их задача – охрана римских владений и торговых судов, и, может быть, их ждут сухопутные или морские сражения. Он пожал плечами. Пережитое в городе стало для него уроком: нет смысла беспокоиться о будущем – оно всегда готово преподнести сюрприз. Он повзрослеет и окрепнет, продвинется вверх. И в конце концов наберется сил, чтобы вернуться в Рим и посмотреть Сулле в глаза. А там уж будет видно. Рядом с ним будет Марк. Настанет час расплаты за смерть Мария.
Марк терпеливо ждал приглашения к префекту лагеря, встреча с которым должна была определить его ближайшее будущее. Коротая время, он еще раз перечитал письмо от Гая. Оно проделало долгий, занявший несколько месяцев путь, его передавали из рук в руки легионеры, пока наконец оно не добралось до Иллирии, где стоял Четвертый Македонский легион.
Смерть Мария стала для Марка тяжелым ударом. Он надеялся доказать консулу, что оправдал его доверие, поблагодарить его, однако теперь это было невозможно. Он никогда не видел Суллу, но предполагал, что тот наверняка будет представлять опасность и для него самого, и для Гая Юлия.
Марк улыбнулся, прочитав новости о женитьбе, и слегка покачал головой, пробежав глазами строчки, посвященные Александрии, и увидев между ними больше, чем рассказал Юлий. Корнелию его друг описывал в самых восторженных выражениях, и это, пожалуй, была единственная хорошая новость!