Его размышления прервал звук открывающейся тяжелой двери. Вышедший из комнаты легионер отсалютовал Марку. Марк поднялся и ответил тем же.
– Префект примет тебя, – сказал легионер. Марк кивнул и вошел в комнату, где и замер, вытянувшись, в трех футах от дубового стола, на котором не было ничего, кроме кувшина с вином, чернильницы и аккуратно разложенного пергамента. В углу с кубком вина в руке стоял Рений. Компанию им составлял Леонид, центурион Бронзового Кулака. Карак, префект лагеря, поднялся навстречу вошедшему и жестом предложил сесть. Марк опустился на тяжелый стул и выпрямил спину.
– Успокойся, легионер. Это не военный трибунал, – пробормотал Карак, пробегая взглядом по бумагам на своем столе. Марк попытался немного расслабиться.
– Твои два года истекают через неделю, о чем ты, без сомнения, знаешь, – сказал Карак.
– Да, командир, – подтвердил Марк.
– За это время ты проявил себя с наилучшей стороны, и твой послужной список выглядит прекрасно. Командование контубернием, успешные действия против местных племен. В прошлом месяце победитель состязания на мечах Бронзового Кулака. Люди уважают тебя, несмотря на молодость, и считают, что на тебя можно положиться в трудную минуту… некоторые сказали бы в особенно трудную минуту. По мнению одного командира, ты хорошо справляешься с повседневными обязанностями, но выделяешься в бою, в опасных ситуациях. Возможно, тебе на пользу, что империя расширяется. Для тебя везде найдется достойное место.
Марк осторожно кивнул, и Карак сделал знак Леониду.
– Твой центурион хорошо отзывается о тебе. Мне понравилось, как ты отучил воровать этого мальчишку… Пепписа. Поначалу люди сомневались, сможешь ли ты, с твоими яркими качествами, стать своим в легионе, но ты честно служил и сохранил верность Четвертому Македонскому. Короче говоря, парень, предлагаю тебе подписать новый контракт с повышением, будешь командовать полусотней. Больше денег, более высокое положение, больше времени на подготовку к состязаниям, если потребуется. Что скажешь?
– Могу я говорить откровенно? – спросил Марк, и его сердце бешено заколотилось.
Карак нахмурился:
– Конечно.
– Это заманчивое предложение. Два года в Македонском были для меня счастливым временем. У меня здесь друзья. Однако… Я вырос в поместье римлянина, который не был моим отцом. Мы с его сыном были как братья, и я поклялся, что буду поддерживать его, буду его мечом, когда мы станем мужчинами. – Он почувствовал на себе пристальный взгляд Рения. – Сейчас он в Третьем Парфянском, морском легионе, и ему осталось отслужить чуть больше года. Когда он вернется в Рим, я хотел бы присоединиться к нему.
– Рений рассказал мне вашу историю, твою и этого… Гая Юлия. Я хорошо тебя понимаю. Преданность и верность – это то, что отличает нас от диких зверей. – Карак весело улыбнулся, и Марк быстро посмотрел на двух других мужчин, удивленный тем, что никто, вопреки его опасениям, не стал его осуждать.
– Неужели ты думал, что мы не поймем? – негромко и спокойно сказал Леонид. – Сынок, ты очень молод. Ты еще послужишь во многих легионах, прежде чем уйдешь на покой и получишь свой клочок земли. Самое главное, что ты служишь Риму, постоянно и без нытья. Мы трое посвятили себя этой цели – видеть Рим сильным и гордым на зависть всему миру.
Марк обвел взглядом трех легионеров и заметил, что Рений улыбается, прикрываясь кубком с вином. Вместе они были олицетворением того, кем он, еще мальчишкой, надеялся стать когда-нибудь; связанные долгом, верностью и кровью, они составляли нерушимое целое. Карак потянулся за документом на толстом пергаменте.
– Рений считает, что только так мы сможем задержать тебя в легионе, чтобы ты поучаствовал в зимнем состязании в Греции. Здесь договор на год и один день. – Он вручил бумаги, и у Марка перехватило горло.
Он ожидал, что вернет свою экипировку, получит жалованье и отправится в далекое и одинокое путешествие обратно в Италию. То, что ему сделали такое предложение, когда будущее казалось столь туманным, было похоже на дар богов. Интересно, какое отношение к этому имеет Рений, подумал Марк. А впрочем, все равно. Он хотел остаться в Македонском и, по правде говоря, разрывался между верностью другу детства и счастьем, которое обрел в легионе, ставшем ему семьей.
Теперь в его распоряжении был еще год – возможность расти и совершенствоваться. Он стал вчитываться в запутанный текст документа и в какой-то момент качнул головой. Карак заметил это.
– Видишь, мы даем тебе повышение. Ты будешь командовать полусотней у Леонида, непосредственно подчиняясь его опциону, Дариту. Отнесись к назначению со всей серьезностью. Пятьдесят человек – это не восемь. Ты столкнешься с новыми трудностями, а подготовка к войне требует серьезных навыков. Год будет тяжелый, но, думаю, тебе понравится.
– Спасибо. Это большая честь для меня.
– Заслуженная честь, молодой человек. Я слышал о том, что произошло в лагере синекожих. Те сведения, что ты добыл, помогли нам пересмотреть свое отношение к ним. Кто знает, может быть, мы даже будем торговать с ними через несколько лет.
Караку явно нравилось сообщать юноше хорошие новости, и Рений одобрительно кивнул.
Это будет мой год, мысленно поклялся себе Марк, дочитывая документ до конца, отмечая, сколько масла и соли ему полагается взять со склада, сколько денег добавлено на починку доспехов и оружия. На этой должности ему предстояло узнать так много нового, причем быстро. Значительно возрастало жалованье. Он знал, что семья Юлия поддержит его при необходимости, но мысль о том, что придется зависеть от кого-то по возвращении в Рим, терзала его. Теперь появлялась возможность отложить несколько золотых.
Внезапно он кое-что вспомнил.
– Ты останешься в Македонском? – спросил он Рения.
Старик пожал плечами и отхлебнул вина:
– Наверное, мне нравится здешняя компания. Имей в виду, я и так уже давно вышел в отставку, и Караку пришлось заниматься подтасовками, чтобы платить мне жалованье. Я бы хотел посмотреть, что Сулла сделал с городом. Неплохо бы проверить, как он присматривает за ним. Кстати, в отличие от тебя, я не связан никаким договором.
Карак вздохнул:
– Я бы тоже хотел снова увидеть Рим. В последний раз был там четырнадцать лет назад. Но я знал, что так будет, когда поступал на службу. – Он налил им всем вина. – За Рим и за следующий год.
Они встали с непринужденными улыбками и соединили чаши.
Потом Марк взял перо из чернильницы и поставил на документе свое полное имя: Марк Брут.
Карак наклонился через стол и крепко сжал его правую руку:
– Хорошее решение, Брут.
Мы располагаем лишь скудными сведениями о ранних годах жизни Юлия Цезаря. Я описал типичное детство мальчика из небогатой римской семьи. Конечно, о некоторых навыках, приобретенных Цезарем в детстве, можно судить по более поздним его деяниям. Например, умение хорошо плавать спасло ему жизнь в Египте, когда ему было пятьдесят два года. Биограф Светоний отмечал, что он умело обращался с мечом и был прекрасным наездником, а также его удивительную выносливость и тот факт, что он предпочитал ходить пешком с непокрытой головой в любую погоду. Увы, Рений – вымышленный персонаж, хотя римляне часто нанимали для детей опытных наставников в различных областях. Мы знаем об одном преподавателе из Александрии, который обучал Цезаря риторике, а также нам известно, что Цицерон отмечал способности Цезаря говорить красиво и проникновенно, когда это необходимо. Отец Юлия умер, когда тому было всего пятнадцать лет, и вскоре после этого он действительно женился на Корнелии, дочери Цинны, очевидно по любви. Марий был дядей Цезаря по отцовской линии, а не по линии Аврелии, в остальном полководец весьма походил на персонажа этой книги. Он семь раз становился консулом, что было вопиющим нарушением обычаев. До реформ Мария вступить в легион могли лишь те, кто владел землей и имел определенный доход, но Марий отменил это требование и пользовался фанатичной преданностью своих солдат. Именно Марий сделал орла символом всех римских легионов. Описывая гражданскую войну между Суллой и Марием, я счел необходимым упростить действие ради большей драматичности. Корнелий Сулла действительно поклонялся Афродите, и некоторые аспекты его образа жизни шокировали даже терпимое римское общество. Тем не менее он был чрезвычайно способным полководцем, служившим под командованием Мария в африканской кампании. Эти двое сильно недолюбливали друг друга. Когда Митридат восстал против римского владычества на востоке, и Марий, и Сулла хотели выступить против него, видя в этом возможность для обогащения. Отчасти из личных побуждений Сулла повел своих людей против Рима и Мария в 88 году до н. э., заявив, что «освободит город от тиранов». Марий был вынужден бежать в Африку, но через некоторое время вернулся, собрав там армию. Сенат, будучи не в состоянии противостоять Марию, объявил Суллу врагом государства, пока тот сражался с Митридатом. Марий был избран консулом в последний раз, но умер во время своего срока, оставив колебавшийся сенат в трудном положении. Сначала они стремились к миру, но Сулла был в сильном положении после сокрушительной победы в Греции. Он оставил Митридата в живых, но конфисковал огромные богатства, разграбив древние сокровища. Я опустил эти годы, и на страницах этой книги Марий погибает во время первого приступа, что может быть несправедливо по отношению к такому харизматичному герою. Когда Сулла вернулся из греческой кампании, он быстро одержал победу над теми, кто был верен сенату, и наконец снова двинулся на город в 82 году до н. э. Он потребовал назначить себя диктатором, и именно в этой роли впервые встретился с Юлием Цезарем, который предстал перед Суллой как приверженец Мария. Несмотря на то что Юлий наотрез отказался развестись с Корнелией, Сулла не убил его. Диктатор якобы сказал, что «в одном Цезаре таится много Мариев»; если эти слова действительно были произнесены, то их можно назвать ключом к характеру главного героя этой книги. Время правления Суллы было жестоким периодом. Уникальное положение, которое он занимал и которым злоупотреблял, предусматривалось как чрезвыча