В этот же вечер Цезарь собрал всех офицеров с «Ястреба», и они выпили за Пелиту, расставшегося с друзьями на их нелегком пути.
Перед сном Юлий и Гадитик вышли на освещенную луной палубу «Вентула». Они долго молчали, погрузившись в воспоминания, потом направились к лестнице, ведущей вниз, в каюты.
Неожиданно Гадитик взял младшего товарища за руку:
– Ты здесь командир.
Цезарь посмотрел в лицо центуриону, и Гадитик ощутил силу воли этого молодого человека.
– Я знаю, – просто ответил Юлий.
Гадитик неловко усмехнулся:
– Я это понял, когда ты упал. Все бросились к тебе, не дожидаясь приказа. Уверен, они пойдут за тобой куда угодно.
– Хотел бы я понимать, куда их веду, – тихо произнес Юлий. – Возможно, кто-то из пленных в курсе, где сейчас находится Цельс. Завтра допросим.
Цезарь отвел взгляд и посмотрел на то место, где пал Пелита.
– Если бы он видел, как я шлепнулся на палубу, то хохотал бы до слез. У меня были все шансы погибнуть самым нелепым образом.
Юлий невесело усмехнулся: смелый прыжок прямо под ноги врагу. Гадитик оставался серьезным. Он положил руку молодому командиру на плечо, но тот словно не заметил.
– Если бы я не захотел найти Цельса, он остался бы в живых. Сейчас все были бы в Риме, и никто не посмел бы попрекнуть вас прошлым.
Гадитик сжал плечо товарища и мягко повернул его к себе, заглянув Юлию в глаза:
– Разве не ты убеждал нас не бояться того, что может случиться? Все мы хотели сдаться, уплыть домой и жить спокойно, но разве это путь для уважающих себя мужчин? Жизнь дает нам единственный шанс, и его необходимо использовать, пусть даже рушится целый мир. Я не мог уклониться от маршрута патрулирования, и «Ястреб» пришел в определенное место к определенному времени; не приди он, что было бы тогда с нами? Я мог заболеть, меня могли зарезать в трактире, мог упасть со ступенек и сломать себе шею. Нет смысла размышлять о возможном. Мы с надеждой встречаем новый день и стараемся принимать правильные решения.
– А если эти решения идут нам во вред? – задал вопрос Юлий.
Гадитик пожал плечами:
– Обычно я молю богов, чтобы такого не случилось.
– Ты веришь в богов? – поинтересовался Юлий.
– Нельзя управлять кораблем, если считаешь, что существуют только люди и подводные камни. Во всех храмах я всегда просил высшие силы уберечь мой корабль, приносил жертвы. Это никому не вредит, а есть ли польза – кто знает…
Юлий улыбнулся, подивившись такой практичной философии.
– Я верю, что однажды… снова встречусь с Пелитой, – признался он.
Гадитик кивнул.
– Все мы встретимся, но не скоро, – ответил он.
Центурион убрал руку с плеча Юлия и начал спускаться вниз, оставив товарища на палубе, обдуваемой легким бризом.
Цезарь еще долго стоял, прикрыв глаза и погрузившись в свои думы.
На следующее утро Юлий разделил своих людей на две команды. Он подумывал о том, чтобы занять место капитана на быстром пиратском судне, однако, следуя внутреннему голосу, решил предоставить трофейный корабль в распоряжение капитана «Вентула», Дура. Тот не видел боя, но, когда его развязали и поставили в известность обо всем, что произошло, не стал кричать и проклинать римлян за выброшенный в море груз. Дур не меньше людей Юлия ненавидел пиратов и получил огромное удовольствие, увидев на палубе крепко связанных разбойников.
Как только Цезарь сделал ему предложение насчет пиратского корабля, Дур быстро протянул ладонь, чтобы скрепить сделку рукопожатием.
– Значит, оба корабля мои, когда ты настигнешь человека, которого ищешь?
– Думаю, что по крайней мере одна трирема погибнет, когда мы атакуем Цельса. И нам потребуется судно, чтобы добраться до римских владений. Надеюсь, мы сумеем захватить его корабль, хотя негодяй знает свое дело, и это будет нелегко. Если мы вообще сумеем разыскать его, – ответил Юлий, гадая, насколько можно доверять капитану.
Надо будет забрать на трофейный корабль часть моряков с «Вентула» и оставить с Дуром легионеров – это обеспечит преданность капитана, даже если он начнет колебаться и подумывать о предательстве.
В целом Дур выглядел довольным. Продав пиратский корабль, он с лихвой покроет убытки от потерянного груза. Правда, вспоминая о великолепных бивнях, выброшенных за борт, капитан не мог сдержать сдавленного стона.
Необходимо было решить, что делать с плененными пиратами. Раненых разбойников Юлий приказал бросить в море. Эти люди сделали свой выбор, и его совершенно не трогали их отчаянные вопли. На борту еще оставалось семнадцать захваченных в плен. Что с ними делать – стеречь день и ночь?
Цезарь сжал зубы. Ему предстоит взвалить на свои плечи еще и их судьбу.
По приказу Юлия разбойников по одному приводили в каюту капитана. Сам он с непроницаемым лицом сидел за массивным столом. Каждый пленник был надежно связан и появлялся перед командиром победителей в сопровождении двух легионеров. Юлий старался выглядеть безжалостным – пусть испугаются, пусть поймут, что совершенно беспомощны. Они утверждают, что их капитан погиб в бою. Но так ли это? Если он уцелел, то наверняка не заинтересован в том, чтобы римляне о нем узнали.
– Два вопроса, – обратился Юлий к первому разбойнику. – Если ответишь, будешь жить. Не ответишь – пойдешь на корм акулам. Кто ваш капитан?
Пират плюнул на пол под ноги Цезарю и равнодушно уставился куда-то в сторону. Юлий не отреагировал на оскорбление, хотя почувствовал, как теплая густая слюна забрызгала его колено под столом.
– Где находится человек по имени Цельс? – невозмутимо спросил он.
Ответа не последовало, но римлянин заметил, что пирата прошиб пот.
– Очень хорошо, – спокойно произнес Юлий. – Этого за борт, к акулам, и ведите следующего.
– Слушаюсь, командир, – в один голос ответили легионеры.
Кажется, только теперь до пленного дошел смысл происходящего. Пока его волокли к борту, он отчаянно кричал и сопротивлялся как сумасшедший. У ограждения легионеры задержались на несколько секунд – тот, что помоложе, достал из ножен кинжал и перерезал веревки на руках пирата. Через мгновение разбойник с диким криком полетел за борт и ударился о воду, подняв фонтан брызг.
Оба солдата склонились над бортом и наблюдали за отчаянно барахтающимся человеком. Тот пытался ухватиться за обшивку корабля, но попытки его были безуспешными – пальцы соскальзывали с мокрого дерева.
– А я было подумал, что у него есть шанс, – пробормотал молодой легионер, заметив в воде темные силуэты, что неторопливо приближались к бьющемуся в волнах человеку.
Акулы следовали за кораблем с того момента, как за борт полетели первые тела. Пират заметил их почти одновременно с римлянами, стоявшими на палубе. Он принялся барахтаться как безумный, в пену взбивая вокруг себя воду, и вдруг исчез с поверхности моря. Солдаты выпрямились и пошли за следующим пленником, чтобы отвести его на допрос.
Второй пират вообще не умел плавать и просто утонул. Третий непрерывно проклинал римлян, ругался на допросе, сквернословил, когда его выбросили за борт, и замолчал, только исчезнув под водой. Акул становилось все больше; они скользили в кровавой пене и норовили выхватить друг у друга куски мяса.
Четвертый разбойник заговорил сразу, как только Юлий задал вопрос.
– Ты все равно убьешь меня, – сказал он.
– Не убью, если ты расскажешь мне о том, что я хочу знать, – возразил Юлий.
Пират облегченно вздохнул:
– Капитан – я. Ты не убьешь меня?
– Даю слово, что не убью, если сообщишь мне, где найти Цельса, – пообещал Юлий, подавшись ближе к пирату.
– Зиму он проводит на Самосе, в Азии, на дальнем краю Греческого моря.
– Я не слыхал такого названия, – с сомнением произнес Юлий.
– Самос – большой остров недалеко от побережья, возле Милета. Римские корабли там не плавают, но мне доводилось бывать в тех краях. Я говорю тебе правду!
Юлий задумчиво кивнул:
– Прекрасно. Значит, туда мы и направимся. Долго придется плыть?
– Напрямую – месяц, максимум два.
Услышав слова пирата, Юлий нахмурился. Придется делать остановки, чтобы пополнять запасы провизии, а это означает дополнительный риск. Он взглянул на легионеров:
– Всех остальных бросьте акулам.
Пират заволновался:
– Кроме меня, ведь так? Ты обещал, что меня не убьют.
Юлий медленно встал:
– Из-за таких, как ты, я потерял близких людей и целый год жизни.
– Ты дал слово! Я тебе нужен, чтобы показывать дорогу. Без меня ты не отыщешь острова!
Пират говорил быстро, стараясь унять дрожь в голосе.
Не обращая внимания на его слова, Юлий велел солдатам, державшим пирата:
– Заприте его где-нибудь.
Капитана морских разбойников увели. Цезарь остался в каюте один. Он слышал, как кричали пираты, которых солдаты швыряли за борт. Наконец вопли затихли.
Юлий сидел за столом, тяжело глядя на свои руки, и слушал поскрипывание снастей и хлопанье паруса. Он ожидал, что вот сейчас почувствует стыд и раскаяние за то, что приказал сделать, но, к его удивлению, эти чувства не приходили.
Цезарь поднялся и запер дверь. Теперь он мог оплакать Пелиту.
Александрия раздраженно вздохнула, обнаружив, что фибула, еще вчера украшавшая ее платье, исчезла. Быстро заглянув в соседние комнаты, она поняла, что Октавиан уже убежал из дома.
Решительно стиснув зубы, девушка хлопнула дверью и направилась в мастерскую Таббика. Для нее фибула была не просто куском ценного металла – она провела много часов, работая над украшением и полируя его до блеска. Это была единственная вещица, которую она изготовила именно для себя, и многие покупатели, встречаясь с Александрией, засматривались на нее и хвалили искусство мастерицы.
Застежка имела форму орла, символа легионов, который пользовался всеобщим уважением. Офицеры часто останавливали ее на улице и расспрашивали об украшении, и при мысли о том, что гадкий мальчишка стащил вещицу, Александрия сжимала кулаки. Без фибулы плащ сползал с плеч, и его постоянно приходилось придерживать руками.