Корабль сильно пострадал от пожара. Он был весь черный, и на его обгоревшую поверхность не садилась ни одна бабочка. Из весельных щелей хаотично торчали весла; многие были поломаны, а возле погруженных в воду накапливались желтые груды мертвых насекомых.
Клан Глупого пса вплотную приблизился к восточному берегу Ватара. Но их опередили! Нет, не передовые части армии Корболо Дэма, и даже не его дозорный отряд. Под навесом из куска парусины, укрепленным на кольях, сидели трое. Рядом чадил костер.
Виканские собаки не бросились на них, а окружили, стараясь держаться на почтительном расстоянии. Более того, они начали виновато поскуливать.
Историк и Нетра подъехали ближе. Один из незнакомцев встал и шагнул им навстречу. Его лицо и руки имели странный бронзовый оттенок.
Лохматая собачонка с неистовым лаем бросилась к нему и вдруг затихла. Крысиный хвостик дружелюбно завилял. Человек нагнулся, взял псину на руки и стал чесать ее шелудивые уши. Кивнув на притихших виканских собак, он спросил по-малазански:
— И кто же хозяин этой трусливой своры?
— Я, — ответила Нетра.
— Похоже, — пробормотал незнакомец.
Дюкр прищурился. Троица под навесом показалась ему странно знакомой.
— Как понимать твои слова? — спросил он.
— В самом прямом смысле. Я по горло сыт общением с девчонками, любящими покомандовать. Забыл представиться: капрал Геслер. А это — «Силанда», наш корабль.
— Сегодня немногие решились бы дать кораблю такое имя, — сказал историк.
— Мы его не выбирали. На корабль попали… долго рассказывать. Теперь хотим уплыть подальше отсюда.
Он кивнул в сторону застывших виканских всадников.
— А это, надо понимать, — все, что осталось от виканцев, которые когда-то приплыли в Хиссар?
— Почему вы нас ждали здесь? — не отвечая на его вопрос, спросила Нетра. — Кто вам сообщил, что мы появимся на переправе?
— Успокойся, девочка. Никто. Мы уже были на траверзе Убарида. Собирались зайти в гавань, но по обилию кораблей мятежников поняли, что город в их руках. Тогда мы затаились здесь, чтобы ночью выйти в открытое море. Поплывем в Арен.
— Клобук вас накрой! — воскликнул Дюкр. — Да вы же — те самые моряки из таверны в рыбачьей деревне! Мы встретились в ночь мятежа.
Геслер присмотрелся к нему.
— Похоже, и я тебя узнал. Ты тогда был вместе с Кульпом. Верно?
— Это он, — подтвердил Буян, вставая с толстого мотка каната, на котором сидел. — Клянусь копытом Фенира — вот уж не думал снова тебя увидеть.
— Наверное, вам есть что рассказать.
— Это уж точно, — согласился Буян.
Нетра внимательно разглядывала обгоревшую «Силанду».
— Капрал Геслер, а где твой экипаж?
— Перед тобой, юная командирша. Все трое.
— Но на таком корабле должно быть больше матросов. Где остальные?
— Мертвы.
Если бы не жуткая усталость, историк наверняка бы подметил, что капрал как-то уж больно равнодушно говорит о погибших товарищах.
Восемьсот всадников из клана Глупого пса построили три загона для лошадей. Их разместили в центре, после чего по периметру лагеря соорудили оборонительные заграждения. Дозорные, отправившиеся на запад, вернулись почти сразу же и сообщили о прибытии передовых частей армии Корболо Дэма. Выставив усиленный караул, виканцы продолжили укреплять свой лагерь.
Дюкр и Нетра остались возле навеса. У всех троих моряков кожа имела странный бронзовый оттенок. У всех троих не было бород, а волосы на голове только-только начали отрастать, как после стрижки наголо.
В голове историка теснился целый рой вопросов, однако он молчал и внимательно разглядывал «Силанду».
— Капрал, а ведь на мачтах висят жалкие обрывки парусов. Такой корабль — не баркас. Как вы поплывете в открытое море? Двое сядут на весла, а ты встанешь на руль?
Геслер повернулся к Буяну.
— Готовь оружие. Мне эти назойливые виканцы уже поперек горла. Ты, Честняга, давай к ялику. Чувствую, нужно уносить отсюда ноги, и побыстрее.
Отдав распоряжения, он сказал Дюкру:
— «Силанда» может идти и без парусов, а как — у меня нет времени тебе объяснять. Этот виканский сброд готовится к сражению. По лицам вижу: они не надеются выйти из битвы живыми. Человек сто взять на борт я могу. Только сразу предупреждаю: на борту есть… некоторые странности. Это чтоб потом никто не поднимал шум и не жаловался.
— Если желаешь знать, капрал, «виканский сброд» — часть Седьмой армии. А вы трое — военные моряки.
— Когда-то были. И служили, если помнишь, в береговой охране. Мы никогда не подчинялись Седьмой армии. Мне все равно, кто ты. Пусть даже родной брат Кульпа. Но если ты будешь пытаться командовать мною, сначала расскажи, где ты потерял или бросил форму офицера Седьмой армии. Может, мне понравится твоя сказка, и я даже начну называть тебя «господином Дюкром». А может, и нет, и тогда я просто расквашу тебе нос.
Дюкр заморгал.
«Как же, теперь вспоминаю: наша встреча в таверне тоже началась с грубостей и угроз».
— Послушай, капрал, — нарочито ровным и размеренным тоном продолжал он. — В глазах нашего главнокомандующего Кольтена вы остаетесь военными моряками. Ему будет интересно выслушать ваш рассказ. И мне тоже, поскольку я — имперский историограф. Командование береговой охраны находилось в Сиалке; следовательно, капитан Лулль является вашим командиром. Не сомневаюсь, он тоже захочет послушать про ваши странствия. И наконец, сюда направляются еще два клана виканцев вместе с остатками Седьмой армии и малазанскими беженцами, которых почти сорок пять тысяч. Так что, откуда бы вы сюда ни приплыли, вы снова попали в ряды имперской армии.
Буян подошел почти вплотную к Дюкру.
— Знаешь, историк, Кульп нам много о тебе рассказывал. Вот только не помню, было ли там хоть что-то хорошее.
Он подхватил с земли арбалет, сжав оружие своей сильной безволосой рукой.
— Скажу тебе больше: он мечтал встретиться с тобой. Это ведь по твоей вине нас затянуло в такие дебри, что даже Клобуку не снились. Жаль только, здесь нет того гнусного ядовитого старикашки, ради которого было затеяно идиотское плавание к отатаральскому берегу. Знаешь, как говорил Кульп? «Я бы связал эту жабу покрепче и затолкал Дюкру в глотку».
— И он не шутил, — добавил Геслер. — Видел бы ты его лицо!
Дюкр равнодушно пожал плечами, будто речь шла о каком-то пустяшном событии.
— Мне нужно знать, что случилось с Кульпом.
— Мы бы тоже не отказались, потому что мага, как понимаешь, с нами нет.
К Нетре подошли двое клановых командиров. Слушая их слова, юная колдунья хмурилась.
— Что случилось, Нетра? — спросил Дюкр, сразу забыв о спесивых моряках.
Кивком головы она отпустила командиров, потом сказала:
— Вражеская конница встала лагерем совсем близко от нас — в трехстах шагах вверх по реке. Они не готовятся к нападению, а рубят деревья.
— Деревья? Но ведь оба берега достаточно крутые.
Нетра молча кивнула.
«Либо деревья понадобились им для укреплений, либо… сам не знаю. Делать здесь наплавной мост — просто бессмыслица».
— Можем сплавать туда на ялике и разнюхать, что к чему, — предложил Геслер.
Нетра пристально посмотрела на капрала.
— Что с вашим кораблем? — торопливо спросила она.
— Поджарились немного, но посудина еще годна для плавания.
Юная колдунья не ответила и снова впилась глазами в Геслера. Капрал поморщился, расстегнул свою обгоревшую куртку и извлек костяной свисток, висевший у него на шее.
— Команда мертва, но грести они могут.
— Хотя и обезглавленные, — подмигнул историку Буян и улыбнулся. — Я всегда говорил, что хорошему матросу голова не нужна.
— Большинство гребцов — тистеандии, — добавил Геслер. — Есть и люди, но их можно по пальцам пересчитать. А те, что в капитанской каюте… Буян, как Геборий их называл?
— Тистедурии.
Геслер кивнул.
— Так вот, мы вместе с Кульпом исполнили твое пожелание и вытащили Гебория с острова. Вместе с ним были еще двое. Скверно, что всех их мы потеряли во время бури.
— Их что, смыло за борт? — спросил Дюкр, в голове которого вновь закружились вопросы. — Они мертвы?
— Мы сами ничего не знаем, — сказал Буян. — Даже не можем сказать, удалось ли им спрыгнуть за борт. На корабле вспыхнул пожар. Считай нас свихнутыми, но мы не уверены, что в то время корабль плыл по воде.
Историка бесила эта вечная солдатская привычка недоговаривать одно и привирать в другом. Ему хотелось просто задушить этих ухмыляющихся матросов. И в то же время ему хотелось зажать покрепче уши и повалиться на землю. Вернее, на ковер из тел мертвых бабочек.
— Историк, ты поедешь вместе с ними, — сказала ему Нетра. — Только ни в коем случае не приближайтесь к берегу. Вражеский маг устал, так что о нем можете не волноваться. Я должна понять, что же они задумали.
«Я тоже очень хочу это понять».
Геслер осторожно тронул Дюкра за плечо.
— Пошли. По дороге Буян расскажет, что с нами приключилось. Ты не думай, мы ничего не собираемся скрывать. Просто нам самим мозгов не хватило понять, во что же мы вляпались. А когда мы расскажем тебе свою историю, ты расскажешь нам, как Кольтену и всем остальным до сих пор удается держаться на плаву. Наверное, твоя история будет поинтереснее нашей.
— Видишь, сколько бабочек?
Вода казалась почти стоячей.
— Их там в глубину — на целый локоть будет. Хорошо, что они плывут медленнее, чем течение внизу. Иначе бы нам тяжко пришлось. А так еще и шум весел глушат.
— Здесь хоть вода. Мы, бывало, плыли…
Геслер не договорил.
— Догадываюсь, — сказал Дюкр.
Они плыли уже больше часа. Буян и Честняга без передышки работали веслами, однако ялик сумел одолеть лишь половину расстояния. Даже густой ковер из мертвых бабочек не мог полностью остановить сильного течения реки Ватар. После места переправы северный берег очень скоро превратился в крутой утес, поросший ползучими растениями. Лодка приближалась к излучине.