Скрипач протянул ему руку и помог подняться.
— Ты все-таки умудрился рассердить своего бога.
— Чепуха, — выдохнул Искарал Паст. — Песик был настолько рад меня видеть, что не сдержал своих дружеских чувств.
Дальнейший путь лежал в глубь лабиринта, над которым висело серо-стальное зеркальное небо.
Дюкр, Балт и капитан Лулль сидели под навесом, попивая некрепкий травяной чай. Подошедший к ним Геслер еще не вполне оправился после удара Кольтена. Расквашенный нос сильно вспух, а голос капрала приобрел несколько плаксивую интонацию.
— Корабль нагружен до предела. Пока прилив высок, надо отчаливать.
— Сколько вам плыть до Арена? — спросил капитан Лулль. — Вы же не под парусами пойдете.
— За три дня они нас домчат, — ответил Геслер, имея в виду обезглавленных гребцов. — Не беспокойтесь, мы по дороге не потеряем ни одного вашего раненого.
— Откуда такая уверенность, капрал?
— На борту «Силанды» времени нет. Отсеченные головы до сих пор кровоточат, хотя прошли годы или даже десятки лет, с тех пор как их отделили от тел. Никаких признаков разложения. Фенир мне свидетель: у нас на корабле даже бороды не растут.
Лулль усмехнулся.
До рассвета оставалось не более часа. Лагерь Корболо Дэма не затихал целую ночь, однако все попытки разузнать о происходящем там наталкивались на магическую преграду. Преодолеть ее юные виканские колдуны не могли. Неизвестность будоражила и их, и всех остальных.
— Да хранит Фенир всех вас, — сказал Геслер.
Дюкр встретился с ним глазами.
— Довезите наших раненых, капрал.
— Непременно. Может, мы даже сумеем вытолкнуть флот Нока из гавани или устыдим Пормкваля и заставим его двинуться вам на помощь. Я знаю Блистига — командующего аренским гарнизоном. Хороший человек. Вот он бы сразу отправился вам на подмогу. Но на нем лежит оборона Арена. Может, нам с ним удастся растрясти Пормкваля.
— Хорошие слова, — пробормотал Лулль. — Ладно, капрал, не висни тут над нами. Теперь и ты стал таким красавчиком, что у меня кишки узлом завязываются, как посмотрю на тебя.
— Кстати, на корабле полно тистеандийских глаз. Не желаете подобрать себе? Время еще есть.
— Да уж лучше со своим останусь, но благодарю за предложение.
— Не стоит благодарности. Счастливо оставаться, историк. Прости, что не уберегли Кульпа и Гебория.
— Вы и так сделали почти невозможное.
Геслер пожал плечами. С ялика ему нетерпеливо махал рукой Честняга. Капрал уже собрался уходить, но задержался.
— Господин Балт!
— Чего тебе?
— Извинитесь за меня перед Кольтеном. Ведь я же сломал ему руку.
— Сормо уже все исправил. Но твои извинения я ему передам.
— Только сейчас заметил, командир, — усмехнулся Геслер. — У вас с капитаном Луллем на двоих три глаза, три уха и почти целая голова волос.
— И что ты хочешь этим сказать? — насупился Балт.
— Ничего. Так, к слову пришлось. До встречи в Арене.
Дюкр смотрел, как ялик медленно движется по желтому ковру реки.
«До встречи в Арене? Слабая у нас надежда на эту встречу, но спасибо на добром слове».
— Я навсегда запомню, как Геслер пожертвовал носом, только бы настоять на своем, — сказал Лулль.
Балт усмехнулся, выплеснул остатки чая на глинистую землю и встал. Его суставы громко хрустнули.
— Племяннику нравятся такие люди, капитан.
— Скажите, господин Балт, Кольтен не поверил вчерашнему предложению? — спросил Дюкр.
Балт смерил его взглядом и пожал плечами.
— Тогда бы он тебе так и сказал.
— А вы-то сам что думаете?
— Я слишком устал, чтобы думать. Если у тебя достанет смелости узнать мысли Кольтена на этот счет, спроси его сам.
Балт растворился в предрассветной мгле.
— Мне не терпится прочитать вашу историческую хронику о «собачьей упряжке», старик, — сказал Лулль. — Жаль, я не видел, как Геслер грузит сундук с вашими рукописями.
Дюкр тоже встал.
— Похоже, этой ночью мы способны только на колкости.
— Может, через сутки все изменится.
— Изменится, только непонятно, в какую сторону.
— А я думал, у вас появилась женщина. Я ее видел. Из наших. Кстати, как ее зовут?
— Не знаю. Мы провели вместе всего одну ночь.
— Никак кинжал оказался слишком мал для ножен?
Дюкр улыбнулся.
— Просто мы решили, что не стоит повторять ту ночь. У каждого из нас хватает потерь.
— Тогда вы оба просто дураки.
— Подозреваю, что да.
Дюкр шел по бессонному и беспокойному лагерю. Разговоров почти не было слышно, люди лежали молча. Сначала он не понимал, куда идет, но ноги сами вынесли его к командному шатру Кольтена.
Командующий стоял возле шатра в окружении Сормо, Нила и Нетры. Правая рука Кольтена все еще была распухшей, а капли пота на побледневшем лице показывали, что ускоренное лечение далось ему нелегко.
— Где капрал Лист? — спросил Сормо, завидев историка.
— Я его не видел со вчерашнего дня. А что?
— У него были видения.
— Да. Лист мне рассказывал.
Сормо совсем по-взрослому наморщил лоб.
— Мы перестали чувствовать будущее. Земля, что лежит за лесом, полностью опустошена. Она выжжена до… безжизненности. Что тебе рассказывал капрал?
— Лист говорил, что когда-то там была страшная война. Очень давно. Никто уже и не помнит, когда это было и кто с кем воевал. Но эхо битвы запечатлелось в каждой песчинке, в каждом камне.
— И все-таки, неужели Листу не рассказали, кто воевал и с кем?
— Его видения еще не кончились. Может, он и узнает. Капрал говорил, что его сопровождает во сне какой-то призрак.
Дюкр замолчал.
— Призрак джагата, — добавил он, вспомнив рассказы капрала.
Кольтен слушал вполуха, разглядывая светлеющее небо на востоке.
— Господин Кольтен. Я хотел спросить насчет предложения Корболо Дэма, — начал Дюкр.
Ему помешал топот ног бегущего человека. Историк вгляделся в приближающуюся фигуру и узнал, кто это.
— Тумлит. Из Собрания знати, — сообщил Дюкр. Старик, близоруко щурясь, поискал глазами Кольтена и остановился.
— Господин командующий! Случилось самое страшное, — запыхавшись, произнес он.
Кольтен молчал. Дюкр только сейчас услышал гул, доносившийся из лагеря беженцев.
— Что случилось, Тумлит? — спросил он аристократа.
— Здесь побывал еще один посланец Дэма. Он тайно встречался с Советом знати. Я пытался отговорить их от этой встречи, но Нефарий и Пуллик Алар вытолкнули всех, кроме тех, кому они доверяют. Господин Кольтен, я узнал, что беженцам предложено перейти реку. Корболо Дэм распорядился не чинить им никаких препятствий и даже заявил, что они находятся под его благосклонной защитой.
— Каждый идите в свой клан, — велел юным колдунам Кольтен. — Пошлите ко мне Балта и капитанов.
Воздух наполнился громкими криками виканских солдат. Они безуспешно пытались сдержать лавину беженцев, несущихся к переправе. Кольтен подозвал к себе бегущего солдата.
— Мой приказ предводителям кланов: убраться с дороги. Нам все равно не сдержать это стадо.
«Он прав. Мы не сумеем остановить этих глупцов, поверивших обещаниям Корболо Дэма».
К шатру подбежали Балт и старшие командиры. Судя по отданным им приказам, Кольтен готовился к самому худшему. Отпустив командиров, Кольтен отдал распоряжение историку:
— Отправляйся к саперам. Мой приказ: внедриться в толпу беженцев. Форму сменить на обычную одежду. Все знаки отличия снять.
— Это излишне, господин Кольтен. У саперов давно уже нет ни формы, ни казенного оружия. Но я скажу, чтобы они поснимали шлемы.
— Иди!
Дюкр отправился искать саперов. Небо светлело. Бабочки никуда не исчезли. Они по-прежнему густо висели над рекой, и от их мерцающих крылышек историку почему-то сделалось не по себе. Он добрался до змеящегося потока очумевших беженцев, кое-как протолкнулся на другую сторону и остановился возле пехотинцев. Те больше не делали никаких попыток вмешаться, превратившись в бесстрастных наблюдателей.
Наконец Дюкр заметил саперов. Они сидели на почтительном расстоянии от дороги, почти у самой кромки караульных постов. Беженцы их вообще не занимали. Саперы были поглощены сматыванием веревок. Когда историк подошел к ним, лишь немногие подняли головы.
— Кольтен приказал вам влиться в ряды беженцев, — сказал Дюкр. — Никаких возражений. Снимите шлемы, чтобы не выделяться из толпы.
— А кто возражает? — пробасил коренастый широкоплечий солдат.
— Что вы еще затеяли с веревками? — с подозрением спросил Дюкр.
Сапер поднял голову. На мясистом израненном лице блеснули щелочки глаз.
— Мы тут кое-что разнюхали, но это не твоего ума дела, старик. И чем скорее ты перестанешь задавать вопросы, тем скорее мы закончим наши дела.
Из лесу выбежали трое солдат. Один размахивал косичкой, на которой болталась отрубленная голова. Кровавые брызги летели во все стороны.
— Пусть-ка теперь покивает с шеста, — ухмыльнулся солдат и вдруг швырнул свой трофей на землю.
Голова с глухим стуком упала. Никто даже не обратил на это внимания.
Дюкра удивило, как это саперы, не отличавшиеся особой дисциплиной, ухитрились разом закончить все приготовления. Мотки веревок, шлемы и арбалеты были спрятаны под мешковатыми малазанскими плащами и телабами. После этого саперы незаметно влились в поток беженцев.
Дюкр не знал, к кому ему примыкать. Беженцы торопились к броду. Историк знал, что глубина там по пояс, ширина прохода — не более сорока шагов, а дно глинистое и довольно вязкое. Крылышки бабочек отражали утреннее солнце, и над головами людей вспыхивали и гасли тысячи бледно-желтых лучиков. Чтобы переправа не превратилась в полный хаос, Балт все-таки послал дюжину виканских всадников. Они должны были первыми переправиться через Ватар и хоть как-то управлять человеческим стадом. За ними ехали кареты и повозки знати, рассчитывавшей пересечь Ватар, не замочив ног. Саперы бесследно растворились в общей толпе, и сколько Дюкр ни искал их глазами, найти так и не мог. Сзади неслись душераздирающие крики забиваемого скота.