Калам долго молчал.
— У меня в Малазе есть доверенные лица. Они не ожидают этой встречи, но придется с ними увидеться.
— Это радует, Калам. Нам очень пригодятся твои доверенные лица. Где мы с ними встретимся?
— В Малазе хватает жутких мест, но это — самое жуткое. Жители стараются даже не упоминать о нем и обходят стороной. Вот там-то, если все пойдет как надо, мы и встретимся с союзниками.
— Попробую угадать… По-моему, ты говоришь о задрипанной таверне «Улыбка». Когда-то она принадлежала человеку, ставшему императором. Матросы рассказывали мне: еда там прескверная.
Калам с искренним удивлением смотрел на Элана. «Либо он неподражаемо язвителен, или…»
— Не угадал, Элан. Это место называется Мертвым домом. Мы встретимся не внутри, а у ворот. Но ты можешь погулять по двору.
Салк Элан всматривался в тусклые огни Малаза.
— Если твои друзья будут запаздывать, отчего бы и не погулять?
Вряд ли он заметил зловещую усмешку Калама.
Искарал Паст уперся ногами в пол и обеими руками схватился за кольцо засова. Он то тянул кольцо на себя, то с тупым отчаянием пытался хоть немного повернуть. Все напрасно. Маппо молча оторвал его от бессмысленного занятия, и сам взялся за кольцо.
Скрипач слышал сопение трелля, но внимание сапера было приковано к рою мух-кровососок. Тремолор сопротивлялся их нашествию, однако рой неумолимо надвигался. Рядом со Скрипачом, вздыбив шерсть, стояла Слепая. Сапер решил, что остальные четыре гончие погибли в схватке с дхенраби. Но нет; все четверо, миновав ворота, двигались к Тремолору. Тень от роя кровососок накрывала их, будто темная вода.
— Дверь либо откроется от легкого прикосновения, либо не откроется вовсе, — удивительно спокойным голосом сказала Апсалара. — Отойди, Маппо, пусть ее попробуют открыть другие.
— Икарий зашевелился! — крикнул Крокус.
— Боги милосердные! — почти взвыл Маппо. — Но почему сейчас? Это же опасно!
— Наоборот! — возразил Искарал Паст. — Лучшего времени не сыщешь.
— Крокус, остались только вы со Скрипачом, — сказала Апсалара. — Теперь твой черед повозиться с засовом.
Неожиданная тишина была для Скрипача красноречивее всяких слов. Он оглянулся на Маппо, склонившегося над Икарием.
— Разбуди его, иначе все пропало, — велел ему сапер.
Трелль застыл в нерешительности. К ней примешивалась тревога за друга.
— Будить его… рядом со входом в Тремолор… это рискованно, Скрипач.
— Что…
Он не договорил. Тело Икария содрогнулось, как от удара молнии. Из горла вырвался жуткий, пронзительный крик. Крик незримо ударил по спутникам полуджагата, и они упали. На голове Икария вновь открылась рана, и оттуда хлынула кровь. Он вскочил, отчего из ножен выпал старинный меч с одной заостренной кромкой лезвия.
Гончие Тени и диверы в облике роя кровососок достигли двора одновременно. Корни сотрясались, скручивались в жгуты, расщеплялись, пытаясь дотянуться до мух. Они хлестали по гончим. Слепая поднялась и побежала к своим.
Невзирая на весь этот хаос, Скрипач внутренне улыбался.
«Не оправдывайте Повелителя Теней в непричастности! Азат сопротивляется его гончим — лучшего доказательства не придумаешь».
Его схватили за плечо.
— Засов! — прошипела Апсалара. — Попробуй открыть засов!
Диверы атаковали последнюю цепь обороты Азата. Дерево взрывалось, будто «морантские гостинцы».
Апсалара бесцеремонно подтолкнула Скрипача к двери. Он успел взглянуть на Маппо. Трелль крепко держал Икария, находящегося в беспамятстве. Вместе с этим леденящим криком от полуджагата исходили волны неистовой силы. Они прижали сапера к темному и влажному дереву двери. Слепая сила, готовая без разбору крушить все, что попадается на ее пути. Скрипач протянул руку и схватился за липкое от пота кольцо засова. Грозное рычание гончих сменилось испуганным поскуливанием, когда они услышали крики Икария. Скрипач собрал все силы, какие у него были, и приналег на засов… Дверь не открывалась.
Корни не могли удержать рой кровососок. Он неумолимо приближался к Икарию. До столкновения двух сил оставалось совсем немного.
«Сейчас Икарий очнется от забытья. Смерть каждого из нас покажется пустяком в сравнении с тем, что ожидает Азат, лабиринт и всех узников… Пусть хотя бы капля понимания направляет твой гнев, Икарий. Ты уничтожишь не только этот мир, но и другие…»
Скрипачу обожгло руку. «Ну вот и первая кровососка!»
Потом он сообразил, что муха не может быть такой тяжелой. Сапер поднял голову и увидел радостно оскаленную мордочку Моби. Крылатая обезьянка побежала по его руке, царапая коготками кожу. Моби как-то странно мелькал у него перед глазами и почему-то тяжелел. Любимец Крокусова дяди подобрался к двери. Сморщенная лапка взялась за кольцо.
Скрипач елозил по теплым влажным плиткам пола. Позади слышались крики и топот ног. Гончие теперь уже не выли, а стонали. Саперу удалось перевернуться на спину. От плиток горьковато пахло пылью.
Икарий продолжал сотрясать пространство своими криками. Скрипач сел и огляделся. Стены крыльца затеняли пыльно-желтый колеблющийся свет. Маппо по-прежнему крепко держал Икария, что стоило ему немалых сил. Потом полуджагат обмяк и повис у него на руках. Свет перестал дрожать и сделался ярче. Саперу показалось, что даже стены успокоились, когда стих гнев полуджагата. Маппо осторожно опустил друга на пол и склонился над ним.
Скрипач снова огляделся — не потеряли ли они кого. Апсалара и ее отец сидели, прислонившись к закрытой двери. Крокус вцепился в трясущегося Искарала Паста. Верховный жрец Тени недоверчиво моргал.
— Где гончие, Искарал? — хрипло спросил Скрипач.
— Убежали! Но даже несмотря на предательство, они расправились с диверами! — Он шумно вздохнул. — Принюхайтесь. К радости Тремолора, диверы исчезли.
— Возможно, их предательство не было намеренным, — сказала Апсалара. — Пять Властителей во дворе Дома Азата — большой риск для самого Тремолора. И потом, если говорить о предательстве, нужно начинать с Повелителя Теней.
— Ложь! — завопил Паст. — Мы играли честно!
— Ну наконец-то ты признался, что замешан в этом, — пробормотал Крокус. — Я рад, Скрипач. Ты все-таки сумел открыть дверь.
Сапер изумленно вскинул брови.
— Я-то как раз не сумел. Значит, Моби. Он мне всю руку исцарапал, пока лез… Кстати, а где этот звереныш?
— Ты сидишь на трупе, — заметил ему Реллок.
Скрипач наклонил голову. Так оно и есть; он расположился на груде костей и сгнивших лохмотьев. Пробормотав проклятие, сапер спешно отодвинулся.
— Я нигде не вижу Моби, — сказал Крокус. — Ты уверен, что он внутри дома?
— Полностью.
— Тогда он забрался слишком далеко от входной двери.
— Он ищет ворота, — проскрипел Искарал Паст. — Путь Рук.
— Да Моби просто звер…
— Хватит плести мне, парень! Глупец, как ты до сих пор не понял, что под обликом бхокарала прячется странствующий?
— Успокойся, Паст, — сказала Апсалара и медленно встала. — Здесь нет ворот, по которым сходят с ума переместители душ.
Кивком головы она указала на иссохший труп.
— Должно быть, это хранитель. У каждого Азата есть свой хранитель. А я-то думала, они бессмертные.
Маппо поднял голову.
— Это форкрулий.
— Самая неизвестная из рас Древних. Даже легенды Семиградия о них умалчивают.
Почему-то открытая дверь Тремолора уже никого не удивляла. За нею начинался коридорчик, упиравшийся в стену с двойными дверями, расположенными напротив входной.
— Как все похоже, — прошептала Апсалара.
— На что? — спросил Крокус.
— На Мертвый дом в Малазе.
Неведомо откуда появился Моби. Взмахнув крыльями, он сел Крокусу на руку.
— Он весь трясется, — сказал парень, обнимая зверюшку.
— И здорово трясется, — согласился Скрипач.
— Что с твоим дружком? — спросил Паст у Маппо. — Я видел, как ты подхватил его на руки. Он мертв?
Трелль покачал головой.
— Он без сознания. Вряд ли он скоро очнется.
— Так позволь Азату забрать его! Не мешкай! Мы же внутри Тремолора. Икарий нам больше не нужен.
— Нет, — угрожающе отрезал Маппо.
— Дурак!
Где-то зазвонил колокол. Все удивленно переглянулись.
— Вы слышали? — спросил Скрипач. — Это колокол странствующих торговцев.
— При чем тут торговцы? — взревел Паст, боязливо озираясь по сторонам.
Но Крокус только кивнул.
— Ты прав, сапер. Это колокол торговцев. В Даруджистане я часто слышал, как они звонили, когда ехали.
Сапер молча подошел к входной двери. Изнутри она открылась с поразительной легкостью.
Весь двор заполонили корни, торопившиеся залечить раны, нанесенные Азату. Отовсюду поднимались струи пара. За воротами стояли три громадные, пестро разрисованные кареты. Каждая была запряжена девятью белыми лошадьми. Под аркой ворот стоял грузный человек в богатых шелковых одеждах. Заметив Скрипача, он помахал рукой и сказал на языке дару:
— Увы, дальше нам не проехать. Выйдите сюда. Уверяю, вокруг все спокойно. Я ищу человека по имени Скрипач.
— Зачем он тебе? — не слишком приветливо спросил сапер.
— Мне нужно передать ему подарок. Добавлю, что подарок этот готовили в страшной спешке, а его доставка стоила изрядных денег. К тому же я очень спешу. Поэтому прошу выйти за подарком.
Подошедший Крокус вперился глазами в кареты.
— Я даже знаю, кто их делает, — шепнул он саперу. — Есть такой Бернук. Он живет в Лазурном квартале. Правда, таких громадных я никогда не видел. Наверное, многое изменилось в Даруджистане за эти месяцы.
— Даруджистан, — вздохнул Скрипач.
Он осторожно ступил за ворота. Похоже, торговец не соврал; вокруг было тихо. Но Скрипач не торопился подходить к каретам. Сделав пару шагов, он остановился и недоверчиво поглядел на человека в шелках.
— Разрешите представиться: Карполан Демезанд из Тригальской торговой гильдии. Мы ничуть не жалеем, что отважились на эту поездку, однако искренне надеемся, что нам никогда не придется ее повторить.