— Вот с таким скарбом мы тащились сюда через пустыню, — обратился он к Кульпу. — Жутко устали. Сами видите, помощники мы сейчас никудышные. Нам бы плясать от радости, но сил нет. Только не думайте, что мы не рады вашему появлению. Мы с удовольствием покинем этот проклятый берег, даже если нас ждет смерть в морских пучинах.
Геборий выразительно посмотрел на бурлящие волны.
— А с кем это вы сцепились по пути сюда? — спросил он Кульпа.
— Вообразите себе неразумного ребенка, у которого в руках поводок, и к другому концу поводка привязана Гончая Тени. Ребенок — это какой-то безумный маг, а Гончая — его Путь. Думаю, он тоже был каторжником и лишился рассудка. Он и сейчас подстерегает нас в море. Без хорошего отдыха нам через его ад не пройти.
— А как дела на материке? Плохи?
— Что там творится сейчас — я знаю не больше вашего, — ответил Кульп. — Когда мы расстались с Дюкром, Хиссар вовсю пылал. Но этот упрямец все равно отправился туда, повторяя, что должен быть рядом с Кольтеном и Седьмой армией. Хорошо, если по пути он не угодил на «королевскую кровать». Об участи Кольтена и его виканцев я не берусь даже гадать.
— Так значит, Кольтен тоже в Семиградии? Когда нас заковали в цепи и бросили в ров за дворцом Ласэны, я был почти уверен, что встречу там и Кольтена. В том рву собралось весьма достойное общество… Думаю, Кольтен жив, — после недолгого молчания заявил Геборий. — Таких, как он, погубить очень непросто.
— Если Кольтен жив, я тоже обязан вернуться под его начало, — сказал Кульп.
Геборий кивнул.
— Ну что ты на него пялишься? Он был изгнан из своего братства, — громко и язвительно произнесла Фелисина.
Повернувшись, историк и маг увидели, что ее слова обращены к Геслеру.
— Я еще не все сказала. Он отрекся от своего бога. Точнее, от вашего. Так что берегись бывших жрецов с ядовитыми языками. А тебе и твоим матросам я советую хорошенько помолиться Фениру о покровительстве.
Бывший жрец вздохнул и вновь повернулся к Кульпу.
— Я чувствовал, как вы рассматриваете меня магическим зрением. Что вы увидели?
Кульп медлил с ответом. Понимая, что старик от него не отстанет, он сказал:
— Я видел ребенка, тянущего на поводке Гончую величиной с гору. Это в одной руке.
— А в другой? — спросил напрягшийся всем телом Геборий.
— С другой не все так просто.
— Я бы хоть сейчас отпустил этот поводок.
— Если бы смогли.
Геборий печально кивнул.
— Если бы только Геслер узнал… — шепотом продолжал Кульп.
— Он бы проклял меня последними словами.
— Несомненно.
— Думаю, мы с вами поняли друг друга, — с едва заметной улыбкой сказал Геборий.
— Не совсем. Но пока давайте отложим этот разговор.
Бывший жрец опять ответил кивком.
— Скажите, Геборий, а своих спутников вы сами выбирали? — спросил Кульп, кивнув в сторону Бодэна и Фелисины.
— Отчасти да. Что, трудно поверить?
— Давайте-ка немного пройдемся по берегу, — предложил маг.
Геборий последовал за ним.
— Для каторжника главное — выжить, — начал он, когда они отошли на достаточное расстояние. — Там поневоле приходится с чем-то мириться и на что-то закрывать глаза. Иначе долго не протянешь. Рудники сильно меняют многих. Сейчас Фелисина и Бодэн такие. Какими они были прежде…
Он не договорил и пожал плечами.
— Вы им доверяете? — спросил Кульп.
Геборий лукаво улыбнулся.
— А вы мне доверяете, Кульп? Понимаю, вам нужно время, чтобы ответить на этот вопрос. Вот и мне нужно время. Но кое-какие выводы я уже сделал. Бодэн будет с нами честен до тех пор, пока это в его интересах. Тут я ему доверяю.
— А девушке?
Геборий долго молчал.
— Нет, — тихо произнес он.
«Я ожидал от него совсем иного ответа. Что же могла натворить эта девчонка?» — подумал Кульп, но вслух ничего не сказал.
— А теперь позвольте спросить про ваших спутников и их глупые верования.
— Странно слышать такие слова из уст жреца Фенира.
— Бывшего жреца, не забывайте. Тут девчонка сказала правду. Моя душа принадлежит мне, а не Фениру. Я вернул ее себе.
— Вот уж не думал, что такое возможно.
— Может, мне это только кажется… Простите, Кульп, но я устал. Наше путешествие сюда… оно было слишком утомительным.
«Знал бы ты, старик, чего нам стоило добраться сюда».
Обратно шли молча. Итак, первая часть замысла Дюкра выполнена. Они добрались до отатаральского берега. Они нашли его друга. Кульп вспомнил о своих мрачных предчувствиях, охвативших его еще в Хиссаре, когда Дюкр впервые попросил о помощи. Впрочем, к чему теперь об этом думать? Если судьба не подстроит им какой-нибудь каверзы, «Рипаст» благополучно вернется обратно и просьба Дюкра будет исполнена до конца.
Над пустыней медленно всходило солнце. За утесами бесновались волны. Маг-безумец, вынужденный отступить с берега, теперь отыгрывался на море, вздымая водяные валы.
Матросы принесли с баркаса пищу. Геборий присоединился к своим спутникам. Все ели молча и жадно. Кульп прошел к Геслеру, несущему дозор. Честняга и Буян храпели под наскоро сооруженным навесом.
— Здорово же Фенир с ним пошутил, — сказал капрал.
— Я доволен, что тебе это понравилось, — ответил Кульп, присаживаясь с ним рядом.
— Вообще-то от шуток Фенира бывает не до смеха. И знаешь, маг, что странно? Я был почти уверен: Летний вепрь был здесь. Как ворона, сидящая у жреца на плече.
— Скажи, Геслер, а раньше ты испытывал прикосновение Фенира?
Капрал замотал головой.
— Судьба не баловала меня подарками. Такого никогда не бывало. Да и сейчас я не уверен. Просто почудилось.
— Ты и сейчас ощущаешь присутствие Фенира?
— Не знаю. Я об этом как-то не думал.
— А как Честняга?
— Туго пришлось парню. Еще бы! Едва увидел жреца Фенира — и вдруг услышать от него такое! Думаю, оправится. Мы с Буяном за ним присмотрим. А теперь ответь мне: как будем возвращаться на материк? Этот проклятый чародей стережет нас за скалами. Что, если он спалит «Рипат»?
— Старик нам поможет.
— Этот насмешник? Чем?
— Долго объяснять, капрал. Сейчас тебе лучше всего вздремнуть. Ложись. Я буду нести караул.
Фелисина окончательно проснулась. Маг, приплывший вместе с матросами, наспех смастерил себе навес и улегся спать. Матросы уже выспались. Фелисина наблюдала за ними, и внутри ее нарастало презрение.
«Приверженцы Фенира. Какая чушь! Вы верите в своего безмозглого бога? Какие же вы глупцы. А ваш Фенир, будто пугливая домашняя свинья, затаился в мире смертных. Отличная добыча для охотника с острым копьем. Мы видели его копыто. Хорошо же Геборий поколебал вчера вашу веру!»
Бодэн ходил на берег умываться и теперь вернулся, разбрызгивая соленые капли.
— Ну что, Бодэн, ты не боишься этих молодцов? — спросила Фелисина. — Скажем, вон того? Думаю, он тебе не по зубам. А другой, с арбалетом? Как быстро он тебя раскусил. Крепкие они парни. Крепче тебя.
— Ты уже успела побывать под ними? — лениво спросил Бодэн.
— Считаешь меня совсем уж дешевой шлюхой, которая сама лезет?
— Мне и считать не надо. Может, когда-то ты жила чем-то другим. Но теперь смысл твоей жизни — раздвигать ноги.
— Проваливай к Клобуку, ничтожество!
Бодэн подошел к ней вплотную.
— Хочешь меня разозлить? Не выйдет. Главное — мы уцелели и скоро уберемся с этого острова. Можешь болтать что угодно, потаскуха. У меня слишком хорошее настроение.
— Я и не собиралась тебя злить. Кстати, я давно хотела тебя спросить: а что означает тот коготь?
Бодэн бесстрастно глядел на нее, словно не понимая, о чем речь.
— Ты знаешь, про какой коготь я спрашиваю — про тот, что хранится у тебя вместе со штучками для воровского ремесла.
Разбойник молча повернулся и хотел пойти дальше, но заметил Гебория, стоявшего в нескольких шагах. Старик впился в него глазами.
— Бодэн, это правда?
Бодэн молчал.
Фелисина почувствовала: Геборий что-то понял. Он бросил взгляд сначала на нее, затем на разбойника и улыбнулся.
— Недурно. Во всяком случае, пока недурно.
— Ты так думаешь? — спросил Бодэн и отвернулся.
— Геборий, что это все значит? — требовательно спросила Фелисина.
«Когда-то я таким тоном разговаривала с провинившимися слугами», — подумала она.
— Жаль, девочка, что ты была невнимательна, когда твои наставники учили тебя истории, — сказал Геборий.
— Объясни!
— Спрашивай Клобука. Пусть он тебе объяснит, — резко ответил историк и отошел.
Фелисина перевернулась на другой бок и стала глядеть на буйство волн.
«Мы живы. Теперь мне некуда торопиться, и я вновь могу стать терпеливой. Могу затаиться и выжидать. Маг говорит, что Семиградие охвачено восстанием против Малазанской империи. Приятная новость. Может, оно разрастется и сметет империю, а с нею императрицу и… адъюнктессу. Когда рухнет империя, настанет долгожданный мир. Нас кончат притеснять, и мне ничто не помешает осуществить свою месть. Знай же, дорогая сестрица Тавора: наступит такой день, когда рядом с тобой уже не будет телохранителей. И вот тогда приду я. Клянусь всеми богами и демонами, я приду. Это я тебе обещаю. А пока нужно вести себя терпеливо. Бодэн и Геборий для моих замыслов уже потеряны. Но остаются эти четверо: маг и матросы. Будет совсем не лишним привлечь их на мою сторону…»
Фелисина встала и пошла к навесу. Капрал вопросительно сощурил на нее сонные глаза.
— Когда ты в последний раз ложился с женщиной? — в лоб спросила она.
Ей ответил не капрал, а Буян.
— Он забыл, зато я помню. Это было где-то год назад. Я тогда нарядился шлюхой и вдоволь дурачил нашего Геслера. Трезвый он бы меня раскусил. Но капрал был мертвецки пьян. Да, дружище Геслер. Это был я.
Капрал только хмыкнул.
— Такова солдатская жизнь. Столько всего случается, не успеваешь понять, что к чему.
— Особенно когда так поднабрался, что уже все равно, — добавил Буян.