— Мне с самого начала было тяжело все это видеть, — продолжал Геборий. — Заковать младшую сестру в кандалы, как обыкновенную узницу! До чего же Тавора стремилась показать себя образцом верности императрице.
— Не только себя, — вмешалась Фелисина. — Она хотела обелить весь Дом Паранов. Наш брат — генабакийский мятежник. Он восстал против империи вместе с Дуджеком Одноруким. Положение нашего Дома оказалось весьма… шатким.
— Но все пошло не так, как замышлялось, — сказал Геборий, тоже глядя Бодэна. — Фелисина ведь не должна была надолго задержаться в Макушке? Я верно угадал?
Бодэн мотнул головой.
— Невозможно вытащить того, кто не хочет идти.
Он замолчал, будто этими словами объяснялось все.
— Значит, «Коготки» по-прежнему существуют, — заключил Геборий. — И кто же вами командует?
— Никто, — ответил Бодэн. — Просто я родился в семье одного из «коготков». А тех, кто сам служил Танцору, можно пересчитать по пальцам. Все они либо очень стары, либо выжили из ума, либо и то и другое. Но кое-кто посвятил в тайну своих старших сыновей.
— В какую тайну? — спросил Геборий.
— Танцор не погиб. Как и Келланвед, он стал Властителем. Мой отец собственными глазами видел их восхождение. Это произошло в Малазе, в ночь Темной Луны.
Кульп недоверчиво хмыкал, однако Геборий медленно кивал в такт словам Бодэна.
— Мои предположения почти целиком совпали с твоим рассказом. Не думаю, чтобы это понравилось Ласэне. А может, она все знает или догадывается? Как ты сам думаешь?
Бодэн передернул плечами.
— В следующий раз непременно у нее спрошу.
— Я не просила о телохранителе и тем более не нуждаюсь в нем сейчас, — отчеканила Фелисина. — Прочь с моих глаз, Бодэн. А заботу сестрицы обо мне можешь отдать Клобуку. Во всяком случае, не забудь ему рассказать, когда будешь входить в его врата.
— Послушай, девочка…
— Замолчи, Геборий! Я ведь все равно не оставлю попыток тебя убить, Бодэн. Любым способом. Чтобы спасти свою шкуру, тебе придется убить меня. Поэтому уходи. Немедленно.
Могучий человек, которого Фелисина привыкла считать разбойником, удивил ее и на этот раз. Ничего не сказав остальным, он просто повернулся и пошел.
«Вот так. Он уходит. Уходит из моей жизни, не сказав ни слова».
Фелисина провожала Бодэна взглядом, и у нее вдруг защемило сердце.
— Ты до сих пор не поумнела, Фелисина, — накинулся на нее Геборий. — Пойми: он нам нужен, а мы ему — нет.
— Я готов пойти вместе с ним, — заявил Кульп. — Идемте, Геборий. Оставим эту злую ведьму здесь. Надеюсь, Клобук смилостивится над нею и быстро приберет к себе.
— Почему мы застряли? — топнула ногой Фелисина.
Кульп не желал на нее смотреть.
— Пошли, Геборий, пока не поздно. Я обещал Дюкру, что спасу вас. Я должен выполнить свое обещание. Решайтесь. Этой девчонке на всех плевать.
Бывший жрец Фенира обхватил себя культями рук.
— Видите ли, Кульп, я обязан ей жизнью.
— А я уж думала, ты об этом забыл, — процедила Фелисина.
Он покачал головой.
Кульп вздохнул.
— Ладно. Решение принято. Думаю, Бодэн без нас не пропадет. А теперь идемте дальше, пока я не расплавился. И как понимать ваши слова, Геборий, что Танцор до сих пор жив? Может, вы расскажете поподробнее? Знаете ли, меня это так ошеломило…
Фелисина не слушала их разговор.
«Твои ухищрения, дорогая сестрица, ничего не изменили. Твой посланец хладнокровно убил моего возлюбленного — единственного во всей Макушке человека, кто хоть как-то заботился обо мне. Заботы Бодэна не в счет. Я была его заданием, и не более. Но какого же чурбана ты избрала для слежки за мною! А с какой важностью он носит в себе отцовские тайны! Ты проиграла, Тавора. Я все равно тебя найду. Там, в моей кровавой реке. Это я тебе обещаю».
— … магии.
Произнесенное Кульпом слово мгновенно оборвало поток размышлений. Поймав на себе взгляд Фелисины, маг зашагал быстрее. Невзирая на зной, лицо его было бледным.
— О чем ты сейчас говорил?
— Я говорил, что буря, догоняющая нас, — магического происхождения.
Фелисина обернулась. Холмы, откуда они с Бодэном пришли, скрылись за песчаной завесой. Буря, словно чудовище, неотвратимо ползла вслед за ними.
— Нужно бежать, — тяжело дыша, сказал Геборий. — Если мы сумеем добраться до холмов…
— Теперь я знаю, где мы! — закричал Геборий. — Это Рараку! На нас движется вихрь Дриджны!
Впереди, в нескольких сотнях шагов, поднимались зубчатые, выветренные склоны холмов. Между ними темнели глубокие лощины.
Все трое бросились бежать, зная, что не сумеют вовремя достичь холмов. Вскоре ветер ударил им в спину. Еще через мгновение их плотно обступила песчаная стена.
— По правде говоря, мы должны были отправиться на поиски трупа Шаик.
Скрипач вопросительно уставился на Маппо.
— Трупа? Так она что… мертва? Как и когда это случилось?
«Неужели это ты, Калам? Не хочется верить».
— Искарал Паст утверждает, что ее убил отряд эрлитанских «красных мечей». Во всяком случае, так сказали ему карты.
— Вот уж не думал, что колода Драконов называет такие подробности.
— Я тоже в этом сомневаюсь.
Они сидели на каменных скамьях усыпальницы, расположенной двумя этажами ниже любимых помещений верховного жреца Тени. Скамьи стояли вдоль каменной стены с остатками росписи. Наверное, это были даже не скамьи, а катафалки для гробов.
Скрипач согнул ногу, наклонился и осторожно потрогал костяшками пальцев припухлость вокруг исцеленной кости.
«Эликсиры, мази… старик обещал чудеса, а все равно болит».
Настроение у сапера было неважное. Их поход откладывался со дня на день, и Искарал Паст постоянно находил новые поводы для задержки. Не далее как сегодня хитрый старик заявил, что им нужно обильнее запастись провизией. Чем-то этот жрец напомнил Скрипачу Быстрого Бена. Как и у взводного мага — замыслы внутри замыслов. Стоит распутать один клубок — тут же обнаруживаешь полдюжины других, настолько переплетенных, что руки опускаются. Бесконечные «если так… тогда эдак». А может, вся эта вереница причин и следствий и есть жизнь? И нечего убаюкивать себя сказками о каком-то предназначении людей!
От рассуждений Искарала Паста у Скрипача кружилась голова.
«Свести бы их с Быстрым Беном! Те еще колючки в заду. Оба туманно болтают про свой Тремолор. Ну хорошо, Дом Азата, родной братец Мертвого дома в Малазе. Разве это что-то объясняет? А хоть кто-нибудь знает, что на самом деле представляют собой эти Дома Азата?»
Если вдуматься — одни слухи да туманные намеки. Правильно делают жители Малаза: они едва ли не с детства учатся не замечать Мертвого дома. Если их спросить, что это за строение, ответят: «Обыкновенный заброшенный дом. Ничего особенного. Подумаешь, несколько привидений во дворе!» Вот только выражение глаз у них будет немного странным, словно недоговаривают чего-то.
А теперь еще этот Тремолор… Разумным людям и в голову не придет искать подобные «домики».
— Тебя что-то тревожит, воин? — участливо спросил Маппо Рант. — Если собрать все выражения твоего лица, хватило бы на целую стенную роспись в храме Дессембрия.
«Дессембрий. Дассем был его приверженцем».
— Наверное, я все-таки сказал нечто неприятное для твоих ушей, — добавил Маппо.
— Знаешь, у каждого наступает такое время, когда любые воспоминания неприятны. Похоже, оно наступило и у меня. Видно, старею я, трелль. И уже мало на что гожусь.
— И только это?
— Нет. Паст что-то задумал. Мы — часть его замысла. Не удивлюсь, если жрец решил нас погубить. Обычно я такие ловушки чуял заранее. Был у меня нюх на беду. А сейчас — как рукой по воде шлепаю. Одно знаю наверняка: он меня дурачит.
— Скорее всего, твои опасения касаются Апсалары, — помолчав, сказал Маппо.
— Угадал. Это-то меня и волнует. Сильно волнует. Девчонка достаточно хлебнула горя.
Масло в лампе почти догорело. Пятачок света заметно сузился. Трелль глядел на подмаргивающий фитиль, едва освещавший щербатые плитки пола.
— Я с тобой согласен, Скрипач: Паст что-то задумал. Не хочет ли он навязать Апсаларе роль?
— Какую еще роль?
— Пророчество Шаик говорит о возрождении… Сапер побледнел и упрямо замотал головой.
— Нет. Апсалара на такое не согласится. Эта земля для нее чужая, а вихрь Дриджны — пустые слова. Паст скоро сам убедится. Попомни мои слова: девчонка повернется к нему спиной.
Скрипач вскочил и начал расхаживать перед треллем. Шаги были совсем тихими. Им отвечало такое же тихое эхо.
— Если Шаик мертва, никаких возрождений не будет. Пусть Клобук роется в этих туманных пророчествах! Дриджна угаснет, а вихрь вернется в землю и будет спать еще тысячу лет. Или до очередного года Дриджны…
— А вот старик очень серьезно относится к мятежу, — сказал Маппо. — Он считает, что основные события еще впереди.
— Знать бы, сколько богов и Властителей втянуты в эту игру. Скажи, трелль, неужели Апсалара внешне похожа на Шаик?
Маппо неопределенно пожал своими мускулистыми плечами.
— Я видел Шаик всего один раз, и то издали. Не в пример местным женщинам, довольно хрупкая. Темноглазая. Не скажу, чтобы она была высокого роста или с каким-то особым лицом. Говорили, будто вся сила заключена в ее глазах. Темная и жестокая сила.
Он опять пожал плечами.
— Правда, Шаик была вдвое старше Апсалары. Еще припоминаю, волосами они похожи. Учти, Скрипач, Шаик не обещала, что возродится в прежнем своем облике. Достаточно некоторого сходства.
— Но Апсалара не собирается мстить Малазанской империи, — буркнул сапер, возобновив хождение взад-вперед.
— А что ты можешь сказать о том, кто владел ее сознанием?
— Отцепился он. Остались лишь воспоминания. К счастью, немного.
— Но с каждым днем Апсалара вспоминает что-то еще. Так?
Скрипач не ответил. Будь сейчас с ними Крокус, тут бы стены тряслись от его гнева. Парень просто звереет, если кто-то посягает на власть над Апсаларой. Горяч он, это правда. Жестоким его не назовешь, но сапер был уверен: узнай Крокус о замыслах Искарала Паста насчет Апсалары, он бы без раздумий попытался убить верховного жреца. А вот это скверно окончилось бы не только для Крокуса. Пытаться расправиться со жрецом в его логове — затея глупая и опасная.