«Куда подевался слуга Паста и он же — отец Апсалары? Не иначе как его потроха перевариваются в желудках пустынного зверья. Или же его голова едет сейчас верхом на пике, а отрезанные уши болтаются на поясе у какого-нибудь мятежника».
Все навыки, какими владели Икарий и Маппо, сосредоточились на главном — остаться в живых. Вихрь Дриджны уже не казался Скрипачу разгулом стихии, бушующей над пустыней. Двигаясь вслед за слугой Искарала Паста, они попали в настоящий ад.
Из-за охристой завесы снова вылетело копье и с лязгом упало в десяти шагах слева от Скрипача.
«Ваша богиня совсем обезумела, если и вас заставляет стрелять наугад».
Самое скверное, что теперь приходилось воевать на два фронта. К странствующим и диверам (Клобук накрой их слияние!) добавились пустынные воины Шаик. Вот уж поистине «слияние»! Последователи Шаик ждут ее возрождения. Им тоже не нужны ни странствующие, ни диверы. Но тем, похоже, на Шаик ровным счетом наплевать.
Сквозь завывания ветра прорвался звериный рев. Населенное местечко, ничего не скажешь! И у всех дрянные характеры. За минувший час Икарий трижды отводил их маленький отряд от столкновения со странствующими и диверами. Похоже, что и те не собирались нарываться на стычку; переместителям душ не больно-то хотелось испытывать на себе гнев полуджагата. А вот фанатикам Шаик все равно. Но здесь другая игра.
Шансов, что слуга до сих пор жив, оставалось крайне мало. Во всяком случае, так представлялось Скрипачу. Он тревожился и за Апсалару. Более того, Скрипач даже молил богов, чтобы в случае чего девчонка пустила в ход свои навыки.
Внизу из песчаной завесы выскочили двое воинов в кожаных доспехах и стремглав помчались к краю узкой долины. Скрипач беззвучно выругался. Если они окажутся в пределах досягаемости его арбалета… Он вскинул оружие.
Стрелять не потребовалось. Воинов накрыло чем-то черным. Послышались крики. Пауки! Гигантские черные пауки. Даже издали насекомые поражали своими размерами.
«Вот так-то, ребята. Если бы вашим наставником был Искарал Паст, он бы сказал, что нельзя отправляться в пустыню, не захватив подобающую метлу».
Скрипач осторожно выбрался из ложбинки, куда его заставило втиснуться копье, и стал отползать вправо.
«Если я как можно скорее не вернусь под крылышко Икария, то очень пожалею».
Крики оборвались. То ли ветер поменялся, то ли пауки быстро разделались со своими жертвами. Впереди тянулась гряда, вдоль которой пролегал путь Апсалары и ее отца. Скрипач ползком стал забираться на нее. Достигнув вершины, он перевернулся на спину. Его спутники находились совсем рядом, шагах в десяти. Все трое склонились над неподвижным телом.
Скрипач похолодел.
«Боги милосердные! Пусть это будет незнакомец».
Так оно и оказалось. Незнакомец был молод и совсем наг. Бледная кожа не позволяла считать его воином Шаик. Горло незнакомца было перерезано почти до шейных позвонков. Кровь из раны не вытекала.
Скрипач подошел и тоже сел на корточки перед убитым.
— Нам думается, это странствующий, — сказал Маппо.
— Я лишь вижу, что над ним поработала Апсалара, — ответил ему сапер. — Это ее прием: запрокинуть жертве голову, взять за подбородок и полоснуть по горлу. Такое мы уже видели…
— Тогда Апсалара жива, — сказал Крокус.
— Конечно, — подтвердил Икарий. — И ее отец тоже. «Очень хочется тебе верить», — подумал Скрипач и выпрямился.
— Кровь из раны уже не течет. Интересно, давно ли он был убит?
— Не более часа назад, — ответил ему Маппо. — А то, что нет крови… Пустынная богиня отличается изрядной кровожадностью.
Сапер кивнул.
— Теперь можно двигаться посмелее. Вряд ли пустынные воины будут нам мешать. Я это нутром чую.
К его удивлению, Маппо согласился.
— Сейчас мы идем по Пути Рук.
«Как это нас угораздило на него выйти?»
Путь продолжался. Скрипач вспоминал пустынных воинов, которых ему довелось увидеть за последние сутки. Таких встреч было пять или шесть. Если откинуть их воинственность — просто отчаявшиеся люди. Рараку — сердце мятежа, но сейчас воины Дриджны были обезглавлены.
«Знать бы, что ждет нас по ту сторону утесов. Впрочем, можно догадаться. Хаос. Неистовство, перемешанное с желанием убивать всех подряд. Ледяные сердца и «милосердие» клинка, вонзаемого в сердце. Ближайшее окружение Шаик может отдавать приказы от ее имени и делать вид, будто она жива. Но мятеж лишился своей главной точки притяжения. Поднять мятеж и вдруг исчезнуть? Тут даже самый тупой кочевник заподозрит неладное».
Согласись Апсалара на роль новой Шаик, ей пришлось бы туго. Навыки ассасина помогают остаться в живых. Но чтобы вести за собой армию, этого мало. Нужна особая притягательность. Именно вести, а не командовать. Командовать-то как раз достаточно просто; с этим может справиться любой малазанский наместник средних способностей. Но вот вести…
Скрипач стал вспомнить тех, кто обладал такой притягательностью. Дассем Ультор, принц Казз Давор, Каладан Бруд, Дуджек Однорукий. Пожалуй, и Дырявый Парус смогла бы, если бы ее это занимало. Бурдюк. У него уж точно есть притягательность. Наверное, и у настоящей Шаик она была.
Апсалара же, при всей ее порывистости, этим качеством не обладала. Смышленая, знающая — да. Уверенная, умеющая владеть собой. Тоже да. Но она предпочитала скорее наблюдать, чем действовать. Правильнее сказать, она выжидала момент, чтобы нанести удар. Ассасинам не нужно никого убеждать. Полководцу без этого не обойтись. Чтобы восполнить пробелы своего характера, ей бы пришлось собрать вокруг себя нужных людей…
Последняя мысль рассердила Скрипача.
«Никак я уже поверил, что девчонка клюнула на приманку? К чему тогда все это путешествие, к чему едва ли не на каждом шагу рисковать собой? Бежать вслед за Апсаларой, чтобы увидеть рождение новой пророчицы?»
Скрипач взглянул на Крокуса. Парень шел впереди, отставая на шаг от Икария. Ветер заставлял его, как и всех, идти со склоненной головой. Крокус, конечно, повзрослел. Но исчезновение Апсалары отчасти вернуло ему мальчишескую хрупкость.
«Она ведь даже не простилась с ним перед уходом. Ей не было дела ни до него, ни до всех нас. Паст предложил ее отцу сделку, услав того подальше от своей башни. Стало быть, ее отец — сообщник Паста. На месте девчонки я бы закидал такого «папочку» кучей вопросов».
Скрипачу вдруг показалось, что ветер взвыл от смеха.
Портал теперь был больше похож на дверь, только очень высокую — в два человеческих роста. Жемчуг расхаживал перед ним взад-вперед, что-то бормоча себе под нос. Лостара Йиль терпеливо наблюдала за ним.
Наконец, словно вспомнив о ее присутствии, он повернулся к ней.
— Непредвиденные сложности, моя дорогая. Придется, что называется, разорваться на части.
Командир «красных мечей» вглядывалась в портал.
— Калам покинул Путь?
Жемчуг торопливо стер пепел со лба.
— Нет. Просто нам нужно будет немного отклониться в сторону. Похоже, я — последний оставшийся в этих местах «коготь». А императрица весьма ненавидит праздность.
Он криво усмехнулся и передернул плечами.
— Увы, это не единственная моя забота. Нас преследуют.
Последние слова заставили Лостару похолодеть.
— Нужно что-то делать. Подготовить засаду.
Жемчуг обвел рукой пространство.
— Что ж, давай. Выбери подходящее место.
Лостара Йиль огляделась. Везде — плоская равнина, уходящая вдаль.
— Мы совсем недавно проходили мимо холмов. Что, если там?
— Забудь о них. Туда мы не вернемся.
— Может, та яма?
— Прятаться среди обломков дурацких механизмов? Нет, радость моя. Думаю, на какое-то время нам придется забыть о наших преследователях.
— А если это Калам?
— Нет. Благодаря тебе мы не спускаем с него глаз. Пока что наш ассасин блуждает внутри Пути. Потрясающая несобранность для человека его опыта. Должен признаться, Калам меня разочаровал.
Жемчуг повернулся лицом к порталу.
— Мы достаточно далеко отклонились от цели, но это вынужденно. Надо кое-кому немного помочь. Уверяю тебя, это не займет у нас много времени. Императрица знает, что Калам для нее опасен. Слежка за ним — наша главная обязанность. И все же…
«Коготь» снял свой короткий плащ, аккуратно сложил и убрал в сумку. На поясе у него висело несколько «утренних звезд». Слева поблескивали рукоятки нескольких тонких метательных ножей. Жемчуг внимательно проверил все оружие.
— Мне ждать здесь? — спросила Лостара.
— Как хочешь. Мне предстоит ввязаться в стычку, и обещать тебе, что все пройдет безопасно, я не могу.
— Кто враги?
— Мятежники, именующие себя воинами Дриджны.
Лостара Йиль выхватила свою кривую саблю. Жемчуг улыбнулся, будто заранее знал, как на нее подействуют его слова.
— Там, где мы должны появиться, сейчас ночь. И густой туман. Наши враги — тифанцы и семкийцы, а союзники…
— Союзники? Значит, сражение уже идет?
— Да. Мы поможем виканцам, горстке военных моряков и солдатам Седьмой армии.
— Стало быть, Кольтену, — усмехнулась Лостара.
Жемчуг кивнул. Он достал тонкие кожаные перчатки.
— Лучше всего, если нас никто не увидит.
— Почему?
— Если помощь появляется один раз, те, кому помогли, начинают ждать ее снова. Мы не должны притуплять остроту боевого духа армии Кольтена. Они рассчитывают только на свои силы, и это правильно. В ближайшие недели их ожидают новые испытания.
— Я готова, — сказала Лостара.
— Должен тебя предупредить: на стороне семкийцев бьется демон. Держись от него подальше. Мы не знаем, насколько он опасен, но характер у него дрянной, как у всех демонов.
— Я буду держаться позади тебя.
— Знаешь, уж лучше ты держись от меня по левую руку. Мало приятного, если мы вдруг покалечим друг друга.
Портал замерцал. Жемчуг подбежал к нему и исчез. Лостара пришпорила лошадь и поехала следом.
Копыта застучали по каменистой почве. Жемчуг не преувеличил: туман был густым. Во тьме слышались взрывы и крики. Лостара озиралась по сторонам, пытаясь угадать, куда направился ее спутник. Но вскоре ей стало не до него: к ней приближалось четверо тифанцев.