– Моя жизнь принадлежит тебе, Повелитель, – прошептала Мейрит, и это были ее последние слова, прежде чем она потеряла сознание, – навсегда…
Он тогда улыбнулся. Повелитель слышал немало таких клятв и знал, что все они рано или поздно будут исполнены. Повелитель выбрал Мейрит для путешествия на Абаррах. Она была всего лишь одной из многих патринов, которых он привез с собой, и все они были готовы отдать жизнь за того, кто даровал жизнь им.
Сейчас, приближаясь к кабинету, Мейрит с беспокойством увидела бродившего по коридору лазара. Сначала она решила, что это Клейтус и уже собиралась отослать его куда-нибудь. Когда-то замок действительно принадлежал ему. Но сейчас лазару нечего здесь было делать. Но когда Мейрит всмотрелась внимательнее (с крайним отвращением), обнаружилось, что это тот лазар, которого она послала в тюрьму выполнять приказания Повелителя. Что он мог здесь делать? Она чуть было не решила, что лазар слоняется по коридору, прислушиваясь в голосам, доносившимся из-за закрытых дверей. Но такая возможность казалась слишком невероятной.
Мейрит уже собиралась приказать ему убираться прочь, когда другой голос – жуткий, сопровождаемый эхом голос второго лазара опередил ее.
– Джонатан! – по коридору, шаркая ногами, шел Клейтус. – Я слышал, что патринский Повелитель вне себя от злости из-за того, что не смог оживить мертвеца. Мне пришло в голову, что, может, к этому причастен ты. Похоже, я был прав.
– …прав, – скорбно откликнулось эхо.
Оба лазара говорили по-сартански. Мейрит этот язык казался отвратительным, но она понимала его. Она отступила в тень, надеясь узнать еще что-нибудь небезынтересное для ее Повелителя.
Лазар по имени Джонатан медленно повернулся.
– Я мог бы и тебе, Клейтус, дать мир и покой, как дал их Самаху.
Наследный Правитель расхохотался, и его ужасный хохот, повторенный эхом, прозвучал еще более устрашающе. Эхо отчаянно выло, причитало, стонало.
– Да, я не сомневаюсь, что ты был бы счастлив обратить меня в прах! – синевато-белые кисти рук мертвеца скрючились, пальцы с длинными ногтями судорожно дергались. – Чтобы предать меня забвению!
– Не забвение я предлагаю тебе, – поправил его Джонатан. – Свободу.
Его мягкий голос и тихое эхо совпали с полным отчаяния эхом Клейтуса, прозвучав печальным, но гармоничным аккордом.
– Свобода! – Клейтус заскрежетал своими гниющими зубами. – Я тебе покажу свободу!
– …свободу! – простонало эхо. Клейтус рванулся вперед, его тощие, как у скелета, руки сомкнулись на горле Джонатана. Два мертвеца сцепились в схватке. Слабые пальцы Джонатана схватили запястья Клейтуса, стараясь оторвать его от себя. Лазары дрались, раздирая ногтями кожу друг друга. Но крови не было. Мейрит с ужасом и отвращением следила за схваткой, однако вмешиваться не собиралась – ее это не касалось.
Раздался треск. Одна рука Клейтуса оказалась противоестественно согнутой. Джонатан оторвал от себя своего противника и швырнул его к стене. Клейтус, оберегая свою сломанную руку, бросал на второго лазара гневные, полные ненависти взгляды.
– Ты рассказал Повелителю Ксару о Седьмых Вратах! – проговорил Джонатан, стоя над Клейтусом. – Зачем? Зачем торопить то, что должно означать для тебя самоуничтожение?
Клейтус растирал сломанную руку, бормоча сартанские заклинания. Кость начинала срастаться. Таким образом лазары поддерживали свои разлагающиеся тела в рабочем состоянии. Взглянув на Джонатана, Клейтус отвратительно ухмыльнулся.
– Я не сказал ему, где они находятся.
– Он узнает.
– Да, он узнает! – засмеялся Клейтус. – Эпло покажет ему. Эпло приведет его в этот зал. Они окажутся там все вместе.
– …вместе… – жутко вздохнуло эхо.
– А ты? Будешь поджидать их? – сказал Джонатан.
– Я нашел свою “свободу” в этом зале, – ответил Клейтус, скривив в усмешке серые с синевой губы. – И я помогу им найти свою! Ты тоже получишь то, что тебе причитается…
Наследный Правитель замолчал, повернул голову в сторону Мейрит и посмотрел прямо на нее своими странными глазами, которые выглядели то глазами мертвеца, то глазами живого человека.
Мейрит почувствовала покалывание на коже, руны на ее руках от кистей до предплечий горели синим светом. Она неслышно выругала себя – надо же было так глупо себя выдать! Но теперь ей уже ничего другого не оставалось, кроме как смело выйти вперед.
– Эй вы, лазары, что это вы тут делаете? Шпионите за моим Повелителем? Вон отсюда, – приказала Мейрит. – Или, может быть, я должна призвать Повелителя Ксара, чтобы он выдворил вас?
Лазар по имени Джонатан ушел немедленно, бесшумно скользя по испачканному кровью коридору. Клейтус остался, вперясь в нее мрачным взглядом. Похоже, он собирался наброситься на нее.
Мейрит начала мысленно повторять про себя рунические заклинания. Знаки на ее теле ярко светились.
Клейтус отступил в тень и своей шаркающей походкой заковылял по длинному коридору.
Передернув плечами и размышляя, что любой живой враг, каким бы страшным он ни казался, гораздо предпочтительнее, чем эти ходячие трупы, Мейрит собралась было постучать в дверь, но услышала из-за нее гневный голос.
– И ты не сообщил об этом мне! Я должен узнавать о том, что происходит в моих владениях от полоумного старика-сартана!
– Теперь я вижу, что совершил ошибку, не сказав тебе об этом, Повелитель Ксар. В оправдание я могу лишь только сказать, что ты был очень занят изучением некромантии, и я не хотел отвлекать тебя печальными новостями.
Это был голос Санг-Дракса. Змеедракон опять жалобно захныкал.
Мейрит не могла решить, что же ей делать. Ей не хотелось вмешиваться в ссору между ее Повелителем и змеедраконом, которого она искренне недолюбливала. В то же время Повелитель приказал ей явиться немедленно. Кроме того, она не могла оставаться здесь, стоя в коридоре. Получилось бы, что она подслушивает, как и эти лазары. Воспользовавшись паузой в разговоре, паузой, возникшей, возможно, из-за того, что Ксар не мог говорить из-за душившего его гнева, Мейрит осторожно постучала в дверь, сплетенную из травы кэйрн.
– Повелитель Ксар, это я, Мейрит.
Дверь распахнулась, подчиняясь магическому приказу Ксара. Санг-дракс кивнул ей с мерзкой притворной почтительностью. Не обращая на него внимания, Мейрит заговорила с Ксаром.
– Я вижу, ты занят, Повелитель, – сказала она. – Я могу зайти позднее…
– Нет, моя дорогая, заходи. Это касается тебя и твоей поездки, – Ксар уже вновь обрел спокойствие, хотя его глаза все еще горели, когда он обращался к змеедракону.
Мейрит сделала шаг в комнату и притворила за собой дверь, но прежде выглянула в коридор, проверяя, пуст ли он.
– Я застала Клейтуса и еще одного лазара у твоей двери, мой повелитель, – сказала она. – По-моему, они намеревались подслушать, что ты говоришь.
– Пусть! – безразлично бросил Ксар. И заговорил, обращаясь к Санг-драксу:
– Ты сражался с Эпло на Арианусе. Почему?
– Я пытался помешать меншам захватить власть над Кикси-винси, Повелитель, – подобострастно ответил змеедракон. – Мощь этой машины, как ты и предполагал, бесконечна. Как только ее запустят, она изменит не только Арианус, но и все прочие миры. Окажись она в руках меншей… – Санг-дракс вздрогнул, как бы пытаясь представить ужасные последствия.
– И Эпло помогал меншам? – допытывался Ксар.
– Не только помогал, Повелитель, – ответил змеедракон. – Он даже снабдил их сведениями, несомненно, полученными от этих его друзей-сартанов, о том, как управлять машиной.
Ксар прищурил глаза.
– Я тебе не верю.
– У него есть книга, написанная на четырех языках: сартанском, человеческом, языке эльфов и гномов. От кого еще он мог бы получить ее, Повелитель, если не от того, кто называет себя Альфредом?
– Если то, что ты говоришь, правда, тогда эта книга должна была быть у него, когда он в последний раз встречался со мной в Нексусе, – проворчал Ксар. – Зачем было Эпло делать это? С какой целью?
– Разве не ясно, Повелитель? Он хочет править Арианусом. А, может быть, и остальными четырьмя мирами.
– И менши под предводительством Эпло собираются запустить Кикси-винси, – Ксар сжал кулаки. – Почему ты не сказал мне об этом раньше?
– А ты бы поверил мне? – вкрадчиво спросил Санг-дракс. – Хоть я и лишился глаза, но слепец-то не я, а ты, Повелитель Нексуса. Взгляни! Взгляни на доказательства, которые ты имеешь – все они говорят об одном. Эпло постоянно лгал тебе, предавал тебя. И ты позволял ему это! Ты любишь его, Повелитель, это очевидно. Твоя любовь ослепила тебя так же, как его меч почти ослепил меня.
Мейрит вздрогнула, пораженная безрассудной смелостью змеедракона. Она ждала, что гнев Ксара обрушится на него.
Но сжатые кулаки Ксара медленно разжались. Он махнул рукой. И, опершись о свой стол, отвернулся от Санг-дракса и от Мейрит.
– Ты убил его? – мрачно спросил Повелитель.
– Нет, Повелитель. Он один из твоих приближенных. Поэтому я не решился убить его. Однако оставил его смертельно раненным, за что приношу свои извинения. Иногда я сам не могу справиться с собственной силой. Я разорвал его сердечную руну. Но, увидев, что смерть его близка, понял, что натворил, и, страшась твоего гнева, оставил поле боя.
– А глаз ты потерял, оставляя поле боя? – насмешливо спросил Ксар, оборачиваясь к нему.
Санг-дракс вспыхнул, его единственный красный глаз загорелся злобным огнем. Защитные руны Мейрит вдруг пробудились к жизни. Ксар продолжал говорить, обращаясь к змеедракону с подчеркнутым спокойствием, и Санг-дракс, прикрыв глаза, погасил красное свечение.
– Твои воины весьма искусны, Повелитель.
Взгляд единственного глаза змеедракона скользнул по Мейрит, на мгновение вспыхнул, быстро переместился в сторону, его свечение вновь угасло.
– В каком состоянии Эпло сейчас? – спросил Ксар. – Полагаю, в неважном? Чтобы залечить сердечную руну, нужно время.