— Элизабет Коул.
— Она не говорила, не заметила ли она чего-либо странного в поведении Нортона?
Я попытался восстановить тот момент в памяти.
— Не знаю. Может быть, и заметила. Мне спросить ее об этом?
— Нет, никому ни слова, Гастингс.
Глава 16
Я передал Нортону приглашение Пуаро.
— Да, я, конечно, навещу его. Буду рад. Но знаете, Гастингс, я очень сожалею, что рассказал обо всем даже вам.
— А между прочим, вы еще кому-нибудь рассказывали?
— Нет — по крайней мере… Нет, разумеется, нет.
— Вы совершенно в этом уверены?
— Нет, решительно нет. Я ничего никому не рассказывал.
— И не рассказывайте. Во всяком случае, пока не повидаетесь с Пуаро.
Сначала он сказал «нет» не совсем уверенно, затем повторил уже твердо. Впоследствии я вспомнил об этом факте.
Я поднялся на зеленый холм, где мы были в тот день. И снова оказался не один. Впереди была Элизабет Коул. Когда я поднимался по склону холма, она оглянулась.
— У вас такой возбужденный вид, капитан Гастингс. Что-нибудь случилось?
Я постарался взять себя в руки.
— Нет-нет, совершенно ничего. Просто немного запыхался. — И добавил нарочито будничным тоном: — Вроде бы дождь собирается.
Она взглянула на небо.
— Да, по-видимому, будет дождь.
Некоторое время мы стояли молча. Было что-то очень притягивающее в этой женщине. С тех пор, как Элизабет Коул призналась, кто она на самом деле, и рассказала о трагедии, постигшей ее семью, мой интерес к ней неизмеримо возрос. Между двумя людьми, потерявшими близких, часто возникает взаимная симпатия, однако в отличие от меня, думаю, у нее все еще впереди — новая жизнь, новые встречи…
Неожиданно для себя я вдруг сказал:
— У меня сегодня совсем нет настроения… Плохие вести о моем дорогом друге.
— О мосье Пуаро?
Она спросила так участливо, что я поспешил облегчить свою душу. Когда я все рассказал, она тихо спросила:
— Понимаю. Значит, конец может наступить в любой момент?
Не в силах вымолвить ни слова, я лишь кивнул. И, немного помолчав, добавил:
— Когда он умрет, у меня никого не останется в этом мире.
— Но у вас есть Джудит и другие дети.
— Они рассеяны по свету, а Джудит — что ж, она вся в работе, и я ей не нужен.
— Подозреваю, что пока у детей все хорошо, родители им вообще не нужны. Так было всегда. Я гораздо более одинока, чем вы. Обе мои сестры совсем далеко от меня: одна в Италии, другая в Америке.
— Дорогая Лизи, ваша жизнь только начинается.
— В тридцать пять лет?
— А что такое тридцать пять? Хотел бы я, чтобы мне было тридцать пять, — добавил я многозначительно, — я ведь, знаете ли, не совсем слеп.
Она вопросительно взглянула на меня и покраснела.
— Вы думаете… Нет, мы со Стивеном только друзья. У нас много общего…
— Тем лучше.
— Он просто добр ко мне.
— Милая Лизи, поверьте, он не просто добр к вам, вы ему очень нравитесь… Мы, мужчины, скроены совсем не так, как вы…
Однако мисс Коул внезапно побледнела и тихо, сдавленным голосом сказала:
— Как вы… слепы! Разве могу я думать о… замужестве? С моей-то историей? Я, чья сестра совершила убийство или… сестра сумасшедшей… Не знаю, что и хуже.
— Не мучайтесь этой мыслью, — в порыве возразил я. — Возможно, это неправда…
— Что вы хотите сказать? Это правда!
— Но вы же сами мне тогда сказали: «Это — не Мэгги»?
— Да, я не верю, что Мэгги…
— А я знаю, что это не Мэгги!
— Что вы хотите сказать? — Элизабет Коул пристально посмотрела на меня.
— Ваша сестра не убивала вашего отца.
Она поднесла руку ко рту. Глаза ее расширились. Она смотрела на меня с испугом.
— Вы сошли с ума! Откуда вы можете это знать?
— Неважно. Однако я прав и докажу вам свою правоту.
Недалеко от дома я столкнулся с Бойдом Каррингтоном.
— Сегодня мой последний вечер в этом доме. Завтра я уезжаю.
— В «Неттон»?
— Да.
— Вы, должно быть, этому очень рады.
— Да. Возможно. — И он вздохнул. — Как бы то ни было, Гастингс, честно говоря, я рад, что уезжаю отсюда.
— Да, кормят здесь не очень… и обслуживание так себе..
— Я не об этом. В конце концов, дешевый пансион — дешевое обслуживание… Нет, Гастингс, я имею в виду атмосферу дома… Мне сам дом не нравится. Словно здесь витают какие-то флюиды… Ужасный дом — недобрые дела.
— Да, я тоже это чувствую…
— Не знаю, в чем здесь дело… Возможно, дому, в котором когда-то случилось убийство, никогда уже не стать прежним. Не нравится мне здесь. Сначала тот несчастный случай с миссис Латтрелл — чертовски странное происшествие. Потом бедняжка Барбара. Не верю я в ее самоубийство, совсем на нее это не похоже… — помолчав, добавил он.
— Думаю, не стоит быть столь категоричным, — неуверенно протянул я, но он меня перебил:
— А я решительно это утверждаю! Черт побери, я провел с ней почти весь день накануне. Она была в хорошем настроении и очень радовалась нашей поездке. Единственное, что ее тревожило, так это не слишком ли Джон увлечен своими экспериментами и не совершит ли он чего-нибудь чрезвычайного, например, не испробует ли на самом себе свои растворы. И знаете, что я думаю, Гастингс?
— Нет.
— Что это он повинен в ее смерти. Видимо, все время придирался к ней. Со мной она всегда была весела и довольна, он же убеждал ее в том, что она испортила ему его драгоценную карьеру (я ему покажу карьеру!), и это ее сломило. А нашему эскулапу — черт его побери! — хоть бы что. Глазом не моргнув, заявил мне, что отправляется в Африку. Нет, Гастингс, я бы совсем не удивился, если бы смерть Барбары была его рук делом.
— Вряд ли вы, конечно, в это верите, — оборвал его я.
— Конечно, не верю. Хотя бы потому, что ему не резон было травить ее этими бобами, ведь все знают, что он с ними работает. Думаю, он прибегнул бы к другому средству. Впрочем, я не единственный, кто подозревает Франклина. Есть еще одна особа, у кого он на подозрении…
— И что же это за особа? — спросил я сухо.
— Сестра Крейвен, — ответил Бойд Каррингтон, заговорщицки понизив голос.
— Что? — Меня его ответ чрезвычайно заинтриговал.
— Тише. Не надо громко. Да, именно сестра Крейвен. Конечно, она бойкая особа, но в уме ей не откажешь. Франклин ей не нравится — и никогда не нравился.
Я удивился — по-моему, сестре Крейвен не нравилась ее подопечная. И еще я подумал, что, наверное, ей немало известно о семейных отношениях Франклинов.
— Она сегодня ночует в поместье, — продолжал Бойд Каррингтон.
— Что? — я снова удивился, ведь сестра Крейвен уехала сразу же после похорон.
— Она остановилась в пансионе на одну ночь, с завтрашнего дня она приступает к работе на новом месте…
— Понятно.
Услышав о возвращении сестры, я непонятно почему почувствовал какое-то смутное беспокойство. Может быть, есть какая-то тайная причина для ее возвращения? По словам Бойда Каррингтона, Франклина она не любила.
Я старался успокоиться, но вдруг с неожиданной запальчивостью сказал:
— Она не имеет никакого права подозревать Франклина. Ведь в конце концов факт самоубийства подтвержден и ее свидетельскими показаниями. К тому же Пуаро видел, как миссис Франклин вышла из лаборатории с колбой в руке.
— При чем тут колба? — отрезал Бойд Каррингтон. — Женщины всегда носят с собой разные флаконы — с ароматическими солями, лосьонами для волос, лаком для ногтей. Ваша дочь только что тоже бегала с бутылочкой — но это же не значит, что она задумала покончить с собой, не так ли? Так что, все это чепуха!
Он внезапно замолчал, потому что к нам подошел Аллертон. В тот же момент — очень кстати — в весьма мелодраматическом стиле, послышался глухой раскат грома, и я снова подумал, что Аллертон определенно создан природой на роль негодяя. Однако Аллертона не было в «Стайлзе» в ту ночь, когда умерла Барбара Франклин. И, кроме того, у него вообще не могло быть мотива для подобного убийства.
Но ведь у «Икс» тоже никогда не бывает мотивов. Этим-то он и силен. Только это и мешает нам установить, кто он, хотя в любой момент нас может озарить луч прозрения.
Здесь я должен упомянуть следующее: никогда не сомневался в том, что именно Пуаро одержит победу. По моему мнению, в борьбе с «Икс» Пуаро не мог не победить. Несмотря на его слабое здоровье, я верил, что из двух противников он сильнейший. Понимаете, я привык за время нашего знакомства к тому, что победителем в схватке с преступником всегда оказывается Пуаро.
Однако настал момент, когда я впервые в нем усомнился, и сомнение заронил сам Пуаро.
Направляясь вниз, к обеду, я завернул к нему. Не помню сейчас точно, что послужило причиной, но он внезапно употребил в разговоре выражение «если со мной что-нибудь случится».
Я решительно возразил: ничего не случится. Потому что этого просто не может быть.
— Еп Ыеп, значит, вы невнимательно слушали доктора Франклина.
— Франклин ничего не знает наверняка. Вы достаточно крепки и проживете еще много лет, Пуаро.
— Это возможно, друг мой, хотя в высшей степени сомнительно. Но я говорю об этом не просто так. Хотя мне и осталось жить не так много, все же поболее, чем этого хотелось бы мистеру «Икс».
— Что?
Очевидно, лицо мое вполне отразило потрясение, которое я испытывал. Пуаро утвердительно кивнул:
— Да, это в самом деле так, Гастингс. Ведь «Икс», в конце концов, умен. Очень умен. И он не может не понимать, что мое устранение, даже если оно предварит естественную смерть всего на несколько дней, будет для него весьма ощутимым преимуществом.
— Но тогда — что же будет… потом? — спросил я в смятении.
— Когда убивают полковника, mon ami, командование берет на себя ближайший по званию. Тогда наше дело продолжите вы.
— Но как же я смогу? Я блуждаю в п