— Ну что вы, доктор, вовсе нет! Я просто беспокоюсь за этих молодых людей. Они такие юные, наивные, а главное, такие доверчивые — верят любому слову… Думаю, мой долг — быть рядом и присматривать за ними.
— «Присматривать за ними», как же! Знаю я вас, если уж вы взяли след, не успокоитесь, пока не загоните преступника…
Мисс Марпл улыбнулась и потупила взор…
— Но как врач вы ведь считаете, что несколько недель в Дилмуте принесут пользу моему здоровью?
— Как врач я опасаюсь, чтобы они вас совсем не доконали, — проворчал доктор Хэйдок. — Но вы разве меня послушаете?
Свернув на дорожку, ведущую к дому ее друзей — полковника Бэнтри и его супруги, — мисс Марпл едва не столкнулась с хозяином, который, с ружьем под мышкой и спаниелем на поводке, только-только выходил из дому. Полковник сердечно ее поприветствовал.
— Рады вашему возвращению! Как там Лондон?
Мисс Марпл ответила, что Лондон жив и здоров и что племянник сводил ее на несколько спектаклей.
— Поди, что-нибудь заумное? Лично я уважаю только мюзиклы.
Мисс Марпл сказала, что одна из пьес — русская — показалась ей весьма интересной, хоть и несколько затянутой.
— Знаю я этих русских! — презрительно фыркнул полковник Бэнтри (однажды, когда он лежал в больнице, ему дали почитать роман Достоевского). Прощаясь, он сообщил, что Долли находится в саду.
В саду миссис Бэнтри находилась практически всегда. Сад был ее страстью. Любимым ее чтением были каталоги луковичных растений, а все ее разговоры сводились в основном к тем же луковичным, в крайнем случае к первоцветам, декоративным кустарникам и новинкам альпинариев. Между деревьев мисс Марпл разглядела внушительное седалище, обтянутое выгоревшим твидом юбки.
При звуке шагов миссис Бэнтри, с болезненной гримасой и ревматическим скрипом суставов — за увлечение приходилось расплачиваться, — разогнулась и смахнула со лба пот запачканной в земле рукой.
— Слышала, слышала, что ты вернулась, Джейн! — Она радостно улыбалась подруге. — Ну, как тебе мой новый дельфиниум? А вот эти горечавочки видела уже? Ох, и пришлось мне с ними повозиться! Но теперь уж, думаю, они прижились. Эх, дождичка бы! Какой день уже сушь стоит. Кстати, — добавила она, — а Эстер говорила, что ты слегла. — Эстер, служившая у миссис Бэнтри кухаркой, одновременно выполняла при ней функции связного и исправно докладывала все деревенские новости. — Рада видеть, что ничего страшного нет.
— Страшного нет, просто немного переутомилась, — отозвалась мисс Марпл. — Доктор Хэйдок считает, что мне весьма кстати был бы свежий морской воздух.
— Да, но не поедешь же ты прямо сейчас! — забеспокоилась миссис Бэнтри. — Ведь сейчас лучшее время для сада. У тебя же цветы на клумбах только-только начали распускаться…
— Доктор Хэйдок очень настоятельно советует мне ехать.
— Что ж, Хэйдок, конечно, свое дело знает, не то что некоторые, — неохотно согласилась миссис Бэнтри.
— Долли, я тут недавно вспоминала твою старую кухарку…
— Кухарку? Которую? Тебе нужна кухарка? Надеюсь, тебя интересует не та, которая все время за бутылкой тянулась?
— Нет-нет, что ты! Я говорю про ту, что пекла такие замечательные пирожные. Ее муж тоже служил у вас.
— Ах, ты про нашу Черепашку? — тут же расплылась в улыбке миссис Бэнтри. — Голос еще такой низкий у нее, плаксивый, того гляди разрыдается? Да, кухарка она была что надо. Муж ее, толстяк, — тот, конечно, лентяй порядочный. Артур мне столько раз жаловался, что он виски водой разбавляет. Так ли оно было на самом деле, не знаю. Знаю только, что как возьмешь на службу мужа с женой, обязательно потом раскаешься. А потом, этим двоим кто-то из бывших хозяев наследство оставил, так что теперь они где-то на южном побережье, открыли пансион…
— Вот-вот. Потому я про них и вспомнила. Они ведь как будто в Дилмут уехали?
— Да, верно. Дилмут, Центральная набережная, четырнадцать.
— Вот я и подумала: раз доктор Хэйдок советует мне ехать к морю, я могла бы остановиться у… Сондерсов, так ведь их звали?
— Да. А ведь и верно, Джейн! Как все удачно, лучше не придумаешь. Уж миссис Сондерс примет тебя по первому разряду. Тем более, сейчас не сезон — они будут просто счастливы, если ты у них остановишься, и скидку приличную сделают… Хорошее питание, морской воздух, что еще нужно? Вот увидишь, силы твои мигом восстановятся.
— Спасибо, Долли, — улыбнулась мисс Марпл. — Надеюсь, так и будет.
Глава 6Упражнения в расследовании
— И где, ты говоришь, лежало тело? Где-то здесь? — спросил Джайлз, стоя посреди прихожей.
Они с Гвендой приехали в «Холмы» накануне вечером, и Джайлз пребывал в величайшем возбуждении. Он радовался, как ребенок, получивший в подарок новую игрушку.
— Кажется, где-то здесь. — В очередной раз поднявшись по лестнице, Гвенда критически прищурилась. — Да, по-моему, именно здесь.
— Присядь-ка, — распорядился Джайлз. — Не забывай, тебе всего три года.
Гвенда послушно присела на корточки.
— А человека, который говорил те слова, ты совсем-совсем не разглядела?
— Не помню. Наверное, он стоял чуть дальше — да, вон там. Я видела только лапы.
— Лапы? — Джайлз нахмурился.
— Самые настоящие лапы. Серые такие. На человеческие руки ничуть не похожи.
— Но послушай, Гвенда, это же не «Убийство на улице Морг»[237]. У человека не бывает лап.
— У этого были.
Джайлз покачал головой с большим сомнением.
— Скорее всего, они тебе примерещились уже потом.
— Джайлз, — раздумчиво заговорила Гвенда. — А тебе не кажется, что мне вообще все это примерещилось? Понимаешь, чем больше я думаю, тем больше мне кажется, что это был просто сон. Правда. В детстве всякое может присниться, а уж такие страсти наверняка потом запомнятся на всю жизнь. Вполне разумное объяснение — как ты думаешь? Будь там и правда убийство, или скоропостижная кончина, или человек бы пропал бесследно, или с домом что не так — хоть одна живая душа в Дилмуте об этом бы знала.
Теперь Джайлз больше походил на ребенка, у которого отобрали его любимую игрушку.
— Ладно, может, и впрямь тебе все приснилось, — неохотно согласился он.
Но вдруг лицо его просветлело.
— Нет, — твердо сказал он. — Не верю. Труп в прихожей, обезьяньи лапы — это еще могло присниться — но фраза из «Герцогини Амальфи»? Нет уж, дудки!
— Может, кто-то однажды произнес ее при мне — вот я и запомнила?
— Да не может нормальный ребенок такого запомнить! Разве что в состоянии крайнего возбуждения — в общем, откуда ушли, к тому и пришли. Ага, кажется я понял: приснились только обезьяньи лапы! Труп ты и в самом деле видела, фразу из «Герцогини» слышала — и, естественно, перепугалась до смерти. И вот ночью тебе снится кошмарный сон, и в нем обезьяна с такими ужасными лапами — кто знает, может в детстве ты как раз боялась обезьян?
Гвенда, кажется, была в этом не очень уверена.
— Может-то может… — начала она.
— Если бы ты постаралась еще хоть что-нибудь припомнить… Давай так: спускайся сюда, в прихожую. Закрой глаза. Сосредоточься… Ну что, ничего больше не вспоминается?
— Нет, ничего. И знаешь, чем больше я пытаюсь, тем дальше все отодвигается. Честное слово, Джайлз, я уже начинаю сомневаться: может, ничего такого и не было? Просто тогда в театре у меня вдруг что-то в голове… Помутнение — и все.
— Нет, что-то все-таки было. Вот и мисс Марпл так думает… Интересно, что это за «Хелен» такая? Должна же ты о ней хоть что-нибудь помнить?
— Ничего. Только имя.
— Тогда, может, и имя совсем не то?
— Нет. — Гвенда с необъяснимым упрямством помотала головой.
— Имя то. Точно. Хелен.
— Если ты так уверена, что ее звали Хелен, значит, ты должна о ней что-то знать, — не унимался Джайлз. — Постарайся припомнить: она с тобой часто разговаривала? Она жила у вас в доме или, может приезжала погостить?
— Говорю же тебе: не знаю! — Гвенда явно начинала нервничать.
Джайлз попробовал подобраться с другой стороны.
— А может, ты еще кого-нибудь помнишь? Отца, например?
— Нет, не помню. То есть не уверена, что помню. У нас ведь всегда стояла его фотография, и тетя Элисон часто повторяла: «Смотри, это твой папа»… Но с этим домом он для меня никак не связан.
— И ни слуг, ни нянек — никого?
— Никого. И чем больше пытаюсь вспомнить, тем меньше толку. Ведь все это вещи совершенно неосознанные. Взять хотя бы ту же дверь — я «шла» к ней чисто логически, а совсем не потому, что вдруг ее «вспомнила». И вообще, не теребил бы ты так меня, — глядишь, что-нибудь и выплыло бы. Впрочем, все равно все это безнадежно — слишком много времени прошло.
— Ничего не безнадежно! Даже мисс Марпл — старушка, божий одуванчик — и та считает, что дело может выгореть.
— Что-то не спешит она рассказать нам, с какого конца приняться за это дело, — заметила Гвенда. — Хотя, по-моему, какие-то мысли у нее есть — во всяком случае, в глазах у нее что-то такое было. Интересно, как бы она действовала на нашем месте?
— Не думаю, чтобы она оказалась гораздо смышленее нас, — непререкаемым тоном заявил Джайлз. — И вообще, Гвенда, давай перестанем рассуждать и выработаем хоть какой-то план. Начало уже положено — я просмотрел все приходские книги за тот период, но ни одной Хелен, мало-мальски подходящей нам по возрасту, не обнаружил. Собственно, среди записей об умерших вообще не оказалось ни одной Хелен, самое близкое — Эллен Пагг, девяносто четыре года. Теперь нам нужно решить, где искать дальше. Твои родители — ну, то есть отец с мачехой — жили в этом доме, так? Значит, они его либо купили, либо у кого-то снимали.
— Если верить Фостеру, садовнику, до Хенгрейвов дом принадлежал семейству неких Элворти. А до них миссис Финдейсон и все.
— Твой отец мог купить дом, пожить в нем совсем немножко, а потом снова его продать. Хотя скорее уж он его снимал. И, вероятно, с мебелью. Вот что: думаю, прежде всего нужно обойти все здешние агентства по недвижимости.