Обойти агентства по недвижимости оказалось делом недолгим, поскольку в Дилмуте таковых нашлось только два. «Агентство Уилкинсонов» не годилось: Уилкинсоны приехали в эти края сравнительно недавно и открыли свое дело одиннадцать лет назад. К тому же они специализировались главным образом на небольших типовых бунгало и новых домах в дальней части города. Второе агентство — «Гальбрейт и Пендерлей» — было то самое, через которое Гвенда и купила дом.
Легенда, изложенная Джайлзом мистеру Пендерлею, выглядела так: они с женой в восторге от «Холмов» и вообще от Дилмута; миссис Рид, как недавно выяснилось, уже жила в Дилмуте в раннем детстве; воспоминания у нее очень смутные, но ей кажется — хоть она и не возьмется утверждать наверняка, — что жила она именно в «Холмах». Не сохранилось ли в агентстве сведений о том, что лет этак восемнадцать-девятнадцать назад дом сдавался некоему майору Хэллидею?
Мистер Пендерлей виновато развел руками.
— Боюсь, что нет, мистер Рид. Мы не храним записи так долго, во всяком случае, записи о сдаче домов внаем на короткий срок. Увы, я бессилен вам помочь. Вот был бы жив мистер Нарракотт, наш старший делопроизводитель — он умер только этой зимой, — он, возможно, и смог бы вам помочь. Поразительная память была у человека, просто феноменальная. Лет тридцать в агентстве проработал.
— А больше никто помочь не сможет?
— Видите ли, штат у нас сравнительно молодой… Есть, правда, еще сам мистер Гальбрейт. Но он уже в преклонном возрасте, несколько лет как отошел от дел…
— А если все-таки попробовать к нему обратиться? — спросила Гвенда.
— Право, не знаю, возможно ли это… — Мистер Пендерлей явно колебался. — В том году с ним случился удар, и теперь голова у него, к сожалению, уже не такая светлая… Как-никак, девятый десяток.
— Он живет в Дилмуте?
— Да. Может, слышали: «Калькутта» — славный такой домик на Ситон-Роуд. Но, право, не знаю…
— Надежды, конечно, на него особой нет, — говорил Джайлз Гвенде. — Но мало ли. На письмо он нам вряд ли ответит. Так что надо ехать к нему самим. Попробуем произвести на старичка благоприятное впечатление.
«Калькутта» была окружена чистеньким опрятным садиком, и гостиная, в которую их провели, также была весьма опрятная, хотя и загромождена разнообразными индийскими трофеями. Пахло воском и политурой, сверкали начищенные до блеска медные безделушки. Окна были занавешены старомодными складчатыми гардинами.
Вышедшая в гостиную немолодая худощавая женщина оглядела их весьма подозрительно.
Только когда Джайлз поспешно отрекомендовался и объяснил суть дела, с лица мисс Гальбрейт исчезло выражение человека, опасающегося, что ему сейчас ловко всучат пылесос.
— Мне очень жаль, но вряд ли я смогу вам чем-то помочь, — сказала она. — Прошло ведь столько лет.
— Бывает так, что какие-то вещи западают случайно в душу, запоминаются, — заметила Гвенда.
— Да я и тогда-то вряд ли могла об этом слышать, я ведь к делам агентства никакого отношения не имела. Майор Хэллидей, вы говорите? Нет… вообще не помню в Дилмуте ни одного Хэллидея.
— Может, ваш отец помнит? — осторожно спросила Гвенда.
— Отец? — мисс Гальбрейт покачала головой. — Он сейчас мало чем интересуется, да и память в последнее время ему стала изменять.
Задумчивый взгляд Гвенды задержался на узорчатом медном столике из Бенареса[238], затем на веренице резных слоников черного дерева, расставленных на каминной доске.
— Мне все-таки кажется, что он может вспомнить, — сказала она. — Потому что мой отец как раз тогда вернулся из Индии. Ваш дом ведь называется «Калькутта»? — она вопросительно смотрела на женщину.
— Д-да, — сказала мисс Гальбрейт. — Одно время мой отец жил в Калькутте[239]. У него было там свое торговое дело. А потом началась война. В двадцатом году он вернулся сюда и открыл свое агентство, но потом всю жизнь рвался обратно в Индию… Только вот маме не хотелось ехать Бог весть куда, да и климат там, говорят, не очень-то здоровый… Впрочем, так и быть, попробуйте спросить его сами. Правда, он сегодня не в лучшей форме…
Она отвела их в небольшой кабинет в глубине дома. Здесь в огромном потертом кожаном кресле сидел обложенный подушками старик с белыми висячими, как у моржа, усами. Нижняя часть его лица была заметно перекошена на одну сторону. Когда дочь представила ему гостей, он оглядел Гвенду с явной приязнью.
Речь его звучала довольно невнятно.
— Память уж не та, не та… Хэллидей, говорите? Нет, не помню такого. Был у нас один Хэллидей, так то еще в школе, в Йоркшире[240] — тому уж сейчас семьдесят с лишком.
— Дом назывался «Холмы», он, скорее всего, его снимал, — подсказал Джайлз.
— «Холмы»? А название не переменилось? — Единственное подвижное веко мистера Гальбрейта неожиданно опустилось и надолго замерло, после чего, дрогнув, снова приподнялось. — Там жила миссис Финдейсон, вот кто там жил. Очень достойная женщина.
— Вот у нее мой отец, вероятно, и снял дом… Он тогда только-только вернулся из Индии.
— Что? Из Индии, говорите? Помню одного военного из Индии. Он еще знал этого старого мерзавца Мохаммеда Хасана, который надул меня с коврами. Да, помню. У него была молодая жена и ребенок — девочка.
— Это я, — громко сказала Гвенда.
— Ай-ай-ай, надо же! Как время летит!.. Да, вот только как же его звали? Он как раз искал дом с мебелью, а миссис Финдейсон в ту зиму доктора отослали в Египет, то ли еще куда… Хотя все равно, все они шарлатаны. Так как же его звали, а?
— Хэллидей, — сказала Гвенда.
— Вот-вот, правильно, Хэллидей. Майор Хэллидей. Хороший человек. И жена у него такая красавица, светлые волосы. Молоденькая совсем. Вроде как хотела поселиться поближе к родне. И красавица, да.
— А что представляла ее родня?
— Что за родня? Откуда мне знать, что за родня… А вы, я смотрю, не в нее пошли.
Гвенда чуть было не сказала: «Она была мне не мать, а мачеха», — но вовремя прикусила язык и, решив не усложнять, спросила:
— А как она выглядела?
Ответ мистера Гальбрейта прозвучал довольно неожиданно.
— Какая-то встревоженная — вот как она выглядела, да. Очень была чем-то встревожена. А майор — тот-то хороший был человек. Очень любил слушать, как там в Калькутте. Не то что нынешние, эти за всю жизнь из Англии носа не высунут. Вот и не увидят ничего дальше своего носа, так-то. Я, слава Богу, успел мир повидать. Как же его звали, этого военного, — он еще дом искал с мебелью?
Как старый, заезженный граммофон, он опять перескочил на начало пластинки.
— Ах да, дом назывался тогда «Святая Екатерина». Он ее, эту «Святую Екатерину», снимал за шесть гиней в неделю, пока миссис Финдейсон была в Египте. А она, бедняжка, возьми там да и помри. Дом тогда выставили на аукцион и продали — кому ж его продали? Ага, сестрам Элворти, их там целый выводок был. Они и поменяли название — видите ли, «Святая Екатерина» им папством отдавала — везде-то им папство мерещилось. Все брошюрки свои рассылали. Сами-то женщины совсем простые, да вот воспылали любовью к заморским туземцам, ну и принялись слать им штаны да библии… Мастерицы были по части обращения язычников.
Вздохнув, он вдруг откинулся в кресле и недовольно проворчал:
— Сто лет уж прошло, разве упомнишь теперь, как его звали? Из Индии приехал, хороший такой человек… Я устал, Глэдис, где мой чай?
Поблагодарив отца и дочь, Джайлз с Гвендой удалились.
— Ну вот, все сходится, — сказала Гвенда. — Мы с отцом жили в «Холмах». Что дальше?
— Какой же я кретин! — Джайлз с силой стукнул себя по лбу. — Сомерсет-Хаус!
— Что — Сомерсет-Хаус? — спросила Гвенда.
— У них же там хранятся сведения обо всех заключенных в Англии браках. Значит, так: я немедленно отправляюсь туда и отыскиваю запись о женитьбе твоего отца! Твоя тетя Элисон писала, что это произошло сразу же после его возвращения в Англию. И как мы раньше не додумались? Понимаешь, ведь эта Хелен запросто может оказаться какой-нибудь родственницей твоей мачехи — младшей сестрой, например. И кстати, узнав ее девичью фамилию, мы сможем потом выйти на кого-нибудь, кто помнит «Холмы» в то время. Так, глядишь, и узнаем, что у них там случилось. Помнишь, Гальбрейт сказал нам, что они искали дом в Дилмуте, потому что где-то поблизости жили ее родственники. А вдруг они и до сих пор здесь живут? Тогда у нас есть шанс.
— Джайлз, — сказала Гвенда. — Ты у меня гений!
В конце концов Джайлз все же решил не ездить в Лондон. Будучи по природе человеком энергичным, он привык хвататься за любое дело, предпочитая все сделать своими руками. Однако по здравом размышлении он согласился, что столь несложную задачу можно препоручить любому клерку, и заказал разговор со своей конторой в Лондоне.
— Вот оно! — взволнованно воскликнул он, когда пришел долгожданный ответ.
Отбросив в сторону сопроводительное письмо, Джайлз развернул заверенную копию брачного свидетельства.
— Ну, Гвенда, слушай! «Пятница, седьмое августа, Кенсингтонский Отдел записи актов гражданского состояния. Вступают в брак: Келвин Джеймс Хэллидей и Хелен Спенлав Кеннеди…»
— Хелен?! — вскрикнула Гвенда.
Они остолбенело смотрели друг на друга.
— Но… — медленно начал Джайлз. — Это же не может быть она. Послушай, они ведь расстались, и она снова вышла замуж… и уехала.
— Откуда нам знать, уехала она или не уехала, — глухо пробормотала Гвенда.
Взгляд ее снова уперся в четко выведенные буквы: Хелен Спенлав Хэллидей.
Хелен…
Глава 7Доктор Кеннеди
Несколько дней спустя Гвенда, прогуливаясь в довольно ветреную погоду по городской эспланаде[241]