, внезапно замедлила шаг у одного из навесов, заботливо расставленных здесь какой-то человеколюбивой корпорацией для удобства своих клиентов.
— Мисс Марпл? — воскликнула она в неподдельном удивлении.
На скамейке под навесом действительно сидела мисс Марпл, в толстом пушистом жакете и теплой шали.
— Вы, конечно, не ожидали встретить меня здесь, — оживленно проговорила мисс Марпл. — Но мой доктор порекомендовал мне на время сменить обстановку и подышать морским воздухом. А вы так восторженно отзывались о Дилмуте — вот я и решила поехать сюда. Тем более что бывшие слуги моей приятельницы — кухарка и ее муж — содержат здесь пансион.
— А к нам до сих пор ни ногой! — упрекнула Гвенда.
— От стариков, милочка, одна докука. А молодожены вообще должны быть предоставлены только друг другу.
В ответ на активные возражения Гвенды она лишь улыбнулась.
— Не сомневаюсь, что вы окружили бы меня вниманием и заботой. Как, кстати, ваши дела? Вы продвинулись в вашей тайне?
— Напали на след, — сказала Гвенда и, примостившись на скамейке рядом с мисс Марпл, представила ей полный отчет обо всех предпринятых ими шагах.
— И вот теперь, — заканчивая, сообщила она, — мы дали объявление в самые разные газеты: и в местные, и в лондонские ежедневники, даже в «Таймс». «Всех, кто располагает какими-либо сведениями о Хелен Спенлав Хэллидей, урожденной Кеннеди…» — ну, и так далее. Как думаете, хоть кто-нибудь ответит?
— Думаю, что ответит, милочка, — спокойно и уверенно, как всегда, сказала мисс Марпл. — Да, думаю, кто-нибудь ответит. — Но во взгляде почтенной леди не было ни уверенности, ни спокойствия. Она украдкой бросила взгляд на Гвенду. Что-то уж очень старательно она демонстрирует свою решимость. Видимо, что-то ее гложет?.. Вероятно, решила мисс Марпл, «осложнения», как сформулировал это доктор Хэйдок, уже начинают проявляться. Хотя отступать теперь все равно уже поздно…
— Все, что вы говорите, очень интересно, — ласковым, почти извиняющимся тоном начала мисс Марпл. — В моей жизни, знаете ли, так мало занимательного. Надеюсь, вы не сочтете меня слишком назойливой, если я попрошу вас держать меня в курсе?
— Мы непременно все вам будем рассказывать, — с горячностью пообещала Гвенда. — Все-все-все, до последней мелочи. Знаете, если бы не вы, я, наверное, до сих пор бы мучилась — думала, а все ли у меня с головой в порядке… Можно я запишу адрес вашего пансиона? И сами приходите к нам почаще. Посидим все вместе, попьем чайку. Заодно покажем вам дом. Должны же вы взглянуть на место преступления…
Она рассмеялась, но смех этот показался мисс Марпл не слишком искренним.
Когда Гвенда, простившись, двинулась дальше, мисс Марпл сокрушенно покачала головой и нахмурилась.
Каждый день Джайлз и Гвенда с замиранием сердца открывали почтовый ящик, но предсказания мисс Марпл что-то не спешили сбываться. Единственные, кто им ответили, два частных сыскных агентства, предлагавшие свои высокопрофессиональные услуги по розыску любого пропавшего лица.
— С этим всегда успеется, — решил Джайлз. — А уж если решим, что без посторонней помощи не обойтись, обратимся в солидное агентство, а не к разным сомнительным фирмочкам… Хотя, убей Бог, не пойму, что они могут предпринять, до чего мы с тобой не додумались.
Спустя несколько дней их ожидания наконец-то оправдалась. Пришло коротенькое письмо, написанное четким, но при этом малоразборчивым — «врачебным», как говорят в таких случаях, — почерком.
«Взгорье», Вудлей-Болтон
Уважаемый сэр!
В ответ на Ваше объявление в «Таймс» сообщаю, что Хелен Спенлав Хэллидей является моей сестрой. Я потерял связь с нею много лет назад и был бы рад что-нибудь услышать о ней.
Искренне Ваш, Джеймс Кеннеди, доктор медицины.
— Значит, Вудлей-Болтон, — сказал Джайлз. — Не так уж далеко. В Вудлейское Становище пол-Дилмута выезжает на пикники. Это вересковая пустошь, миль тридцать отсюда. Надо написать доктору Кеннеди. Напроситься к нему в гости или пригласить его к нам, в общем, как ему будет удобнее…
В ответном письме доктор Кеннеди сообщил, что готов принять их у себя в следующую среду, и в назначенный день Джайлз и Гвенда выехали из «Холмов».
Вудлей-Болтон оказался маленькой деревушкой, беспорядочно разбросанной по косогору. От «Взгорья» — дома, расположенного на самой вершине холма, — открывался вид на Вудлейское Становище и всю пустошь, тянувшуюся, на сколько хватало взгляда, в сторону моря.
— Мрачноватое местечко, — поежилась Гвенда.
Сам дом, явно не исковерканный презренными новшествами вроде центрального отопления, также показался ей мрачноватым. Открывшая им хмурая темноволосая женщина — по всей видимости, домоправительница — без лишних любезностей провела их через голую прихожую в кабинет доктора Кеннеди. Во всю длину комнаты, до самого потолка, тянулись полки с книгами.
Хозяин кабинета, седой пожилой мужчина, поднялся им навстречу. Цепкий взгляд из-под кустистых бровей внимательно изучал посетителей.
— Мистер и миссис Рид? Прошу вас, садитесь сюда. Здесь вам будет удобнее всего. Так что вы хотели?
Джайлз бойко приступил к изложению заранее заготовленного рассказа.
Они молодожены, только что переехали сюда из Новой Зеландии. В детстве его жена некоторое время жила в Англии, теперь же мечтает восстановить дружеские и родственные связи, утраченные ее семьей много лет назад.
Несмотря на сдержанно-любезный тон доктора Кеннеди, было ясно, что все эти колониальные сантименты по поводу семейных связей не вызвали у него ни малейшего сочувствия.
— И вы полагаете, что моя сестра (единокровная сестра, если быть точным), а заодно и я сам — ваши родственники? — Обращенный к Гвенде вопрос прозвучал вежливо, но прохладно.
— Она моя мачеха, — сказала Гвенда. — Вторая жена моего отца. Правда, я ее почти не помню — я ведь тогда была еще совсем маленькая. Моя девичья фамилия Хэллидей.
Доктор Кеннеди вгляделся в нее внимательнее, и наконец лицо его озарилось неожиданной улыбкой, совершенно его преобразившей. Вся его настороженная враждебность вмиг улетучилась.
— Бог мой! — воскликнул он. — Так вы — Гвенни?
Гвенда радостно кивнула. Звук давно забытого детского имени придал ей уверенности.
— Да, я — Гвенни, — ответила она.
— Надо же, совсем уже взрослая, и замужем! Да, летит времечко, летит. Сколько же прошло? Лет пятнадцать? Да нет, больше, должно быть. Ну, меня-то вы наверняка не помните?
Гвенда покачала головой.
— Я и отца-то своего не помню. То есть как-то совсем смутно.
— Все правильно, первая жена Хэллидея родом из Новой Зеландии, он мне говорил. Прекрасная, должно быть, страна?
— Лучшая в мире. Но мне и в Англии очень-очень нравится.
— Так вы тут в гостях или насовсем решили перебраться? — Доктор позвонил в колокольчик. — Сейчас нам принесут чаю.
На звонок явилась темноволосая женщина, которую они уже видели.
— Пожалуйста, принесите чай… И что-нибудь к чаю: гренки с маслом, может быть, найдется сладкий пирог… Ну, или что-нибудь такое.
Почтенная домоправительница кинула на него недобрый взгляд и, процедив «Да, сэр», удалилась.
— У нас вообще-то чаепития не заведены, — рассеянно сказал доктор Кеннеди. — Но надо же как-то отметить встречу.
— Вы очень любезны, — сказала Гвенда. — Нет, в Англии мы с Джайлзом теперь насовсем. Мы уже купили тут неподалеку дом. — Сделав паузу, она добавила: — Он называется «Холмы».
— Ах да, в Дилмуте, — рассеянно проговорил доктор Кеннеди. — Вы указали в письме обратный адрес.
— Это поразительное совпадение, — сказала Гвенда.
Гвенда, Джайлз?
— Да уж, — подтвердил Джайлз. — Нарочно не придумаешь.
— Понимаете, он как раз продавался, — сказала Гвенда и, поскольку на лице доктора Кеннеди отобразилось явное непонимание, пояснила: — Это тот самый дом, в котором мы когда-то жили.
— «Холмы»? Но разве… Ах да, мне кто-то говорил, что его потом переименовали. В то время он назывался по имени какого-то святого… или святой — если я ничего не путаю. Это дом, что стоит на Лихэмптон-Роуд, по правой стороне, как ехать в город?
— Да-да, он самый.
— Надо же, все верно. Удивительно, как все эти названия вылетают из головы. Хотя постойте-ка… Ну да, «Святая Екатерина» — вот как он тогда назывался.
— И я действительно в нем жила? — спросила Гвенда.
— Ну, разумеется. — Он взглянул на нее с неожиданным интересом. — А почему вы решили поселиться именно в нем? Помните что-нибудь с тех времен?
— Ничего. Просто… я вдруг почувствовала, что здесь мой дом.
— Здесь мой дом, — повторил доктор. Он произнес эти слова без всякого выражения, но Джайлзу вдруг мучительно захотелось узнать, что у него на уме.
— Вот я и подумала, — продолжала Гвенда, — может, вы мне что-нибудь расскажете? О моем отце, о Хелен и… и обо всем, — неловко закончила она.
Он медлил, словно размышляя.
— Да, там у вас, в Новой Зеландии, об этом вряд ли что знают — далековато вы от нас. Хотя, собственно, что тут рассказывать? Хелен, моя сестра, плыла из Индии домой вместе с вашим отцом. Он был вдовцом с маленьким ребенком, девочкой. Хелен его то ли пожалела, то ли влюбилась. И он тоже — то ли влюбился, то ли ему просто было одиноко… Трудно сказать, как там у них все вышло. Но так или иначе, приехав в Лондон, они сразу же поженились — а оттуда прямиком сюда, ко мне. Я тогда имел врачебную практику в Дилмуте. Этот Келвин Хэллидей был вроде бы человек неплохой — несколько, как мне показалось, невротического склада и словно побитый жизнью, но вместе им вроде бы было неплохо… Во всяком случае, поначалу.
Помолчав немного, он продолжал.
— Но не прошло и года, как она убежала от него — с другим. Вы ведь, наверное, что-то такое слышали?
— А кто был этот другой? — спросила Гвенда.
Доктор Кеннеди задержал на ней весьма проницательный взгляд.
— Она мне не сообщила, — сказал он. — Я не входил в число ее доверенных лиц. Я, конечно, видел — не мог не видеть, — что у них с Келвином что-то не ладится. Но что именно — понятия не имел. Я ведь всегда был человеком строгих правил, считал, что супруги должны хранить верность друг другу. Так что вряд ли Хелен стала бы посвящать меня в свои личные дела. Доходили, правда, и до меня кое-какие слухи, но кто там да что — об этом речи не было. В доме частенько бывали гости из Лондона, да и не только из Лондона… Вот, видно, с кем-то из них она и…