Немного помолчав, Джайлз продолжил рассуждения.
— С его точки зрения все сходится. Чемодан, одежда, прощальная записка, а потом еще и два письма от сестры.
Гвенда встрепенулась.
— Да, эти письма. Как ты их понимаешь?
— Пока никак, но придется пораскинуть мозгами. Если исходить из того, что Кеннеди сказал правду — а я, повторяю, не вижу причин в этом сомневаться, — придется нам и для писем найти объяснение.
— Почерк, скорее всего, там был ее. Ведь он бы узнал подделку, да?
— Видишь ли, Гвенда, я не думаю, что мысль о подделке вообще могла у него возникнуть. Это же все-таки письма, а не чеки на крупную сумму. Если почерк был более или менее похож — поверь, ему бы и в голову не пришло сомневаться. Он ведь был убежден, что она с кем-то сбежала, а письма как раз это и подтверждали. Вот не было бы от нее ни слуху ни духу — тогда бы он, наверное, что-то заподозрил… И все равно, есть в этих письмах что-то такое, что Кеннеди, может, и не смущает, зато смущает меня. Очень уж все в них загадочно. Адрес только до востребования, о том, с кем сбежала, — ни слова. И слишком явное стремление навсегда порвать с прошлым. Я хочу сказать, если убийца хотел успокоить родственников жертвы и усыпить их бдительность, он бы непременно состряпал что-нибудь в этом духе. Я даже читал о таком. А устроить, чтобы письма пришли из-за границы в нужный момент, проще простого.
— И ты думаешь, что мой отец…
— Да нет же, как раз этого я и не думаю! Представь себе человека, который решил избавиться от жены. Что он делает? Он распространяет слухи о ее мнимой неверности, устраивает имитацию отъезда: прощальная записка, вещи, взятые с собой, — и, само собой, письма от беглянки, приходящие с равными промежутками откуда-нибудь из дальних краев. На самом-то деле он ее тихонько придушил и зарыл, скажем, у себя в погребе — такое бывает, и даже довольно часто. Но вот чего не бывает — это чтобы этакий хладнокровный убийца тут же побежал к шурину докладывать, что он укокошил свою жену, и не будет ли шурин так любезен позвонить в полицию? Теперь предположим, наоборот, что твой отец был человек экспансивный, страстно любил жену и задушил ее в припадке ревности — что, кстати, подтверждает и услышанная тобою фраза. В таком случае очень сомнительно, что он сумел бы так проворно упаковать вещички и организовать пересылку корреспонденции еще до того, как известить о содеянном шурина. Тем более, что он вряд ли мог рассчитывать на его пособничество. Нет, Гвенда, как хочешь, а что-то тут не так. Не тот расклад, не тот…
— Послушай, Джайлз, к чему ты клонишь?
— Сам не знаю… Только думается мне, что во всей этой истории есть как минимум одно неизвестное… точнее, неизвестный. Назовем его «Икс». Он пока еще не проявился, но кое-какие признаки его присутствия проглядываются.
— «Икс»? — В глазах Гвенды вспыхнули огоньки, но тут же погасли. — Все ты выдумываешь, Джайлз. Просто хочешь меня утешить.
— Клянусь, что нет! Ты же сама видишь, у нас концы с концами не сходятся. Почему мы считаем, что Хелен Хэллидей была задушена? Только потому, что ты видела…
Внезапно он умолк.
— Боже, какой же я тупица! Я все понял. Ты права. И Кеннеди тоже прав. Значит, так. Хелен собиралась сбежать с возлюбленным — кто он, мы не знаем…
— «Икс»? — спросила Гвенда, но Джайлз лишь нетерпеливо отмахнулся.
— Она заканчивает писать прощальную записку, но в этот момент появляется муж, читает ее и приходит в величайшее волнение. Он швыряет скомканную записку в корзину для бумаг и бросается к жене — та в испуге выбегает в прихожую. Он догоняет ее, хватает за горло и начинает душить. Потом, бросив ее, бесчувственную, на полу, отступает на шаг и произносит ту фразу из «Герцогини Амальфи» — а маленькая девочка в этот момент смотрит между стойками перил вниз, в прихожую.
— И что дальше?
— А дальше то, что она не умерла. Он-то думал, что задушил ее — но она лишь на время потеряла сознание. Идем дальше. Обезумевший муж спешит к доктору Кеннеди на другой конец города. Тем временем то ли появляется ее любовник, то ли она сама приходит в себя — во всяком случае, как только к ней возвращается сознание, она берет ноги в руки — и только ее и видели. И сразу все проясняется: и почему Келвин был так уверен, что убил ее, и куда делись ее вещи — просто она забрала их из дома заранее. И письма самые что ни на есть настоящие. Видишь, все на своих местах!
— Кроме одного, — медленно проговорила Гвенда. — Почему он сказал, что задушил ее в спальне?
— Ну, почему, почему… Переволновался, не мог потом толком вспомнить, где и как все происходило.
Гвенда сказала:
— Я хочу тебе верить. Очень хочу. Но, понимаешь, я по-прежнему уверена: там, в прихожей, когда я ее видела, она была мертва… Совершенно мертва.
— Ну откуда ты могла это знать? Тебе было-то тогда от силы три года.
Она скользнула по нему странным взглядом.
— Думаю, что могла — и гораздо точнее, чем могла бы в более старшем возрасте. Знаешь, как собаки: они чуют смерть, поэтому запрокидывают голову и воют, воют. Думаю, что так же и дети… чуют смерть.
— Да нет, все это сказки, ерунда какая-то…
Его прервал звонок в прихожей.
— Кто там еще?
Гвенда досадливо поморщилась.
— Я забыла. Это мисс Марпл. Я же пригласила ее сегодня на чай. Только не надо ей ничего говорить.
Гвенда боялась, что это чаепитие окажется для нее тяжелым испытанием, — но мисс Марпл будто и не замечала, что хозяйка что-то чересчур много и сбивчиво рассказывает и что веселость ее явно напускная. Сама мисс Марпл была сегодня на редкость мила и словоохотлива: в Дилмуте она чувствует себя просто прекрасно, и — представьте, как удачно! — знакомые ее знакомых написали своим дилмутским знакомым, в результате чего она, мисс Марпл, получила в Дилмуте несколько приглашений, которые ее очень радовали.
— Понимаете, милочка, когда знакомишься с разными людьми, которые живут в этих краях много-много лет, как-то перестаешь чувствовать себя инородным телом — надеюсь, вы меня поняли… На днях, например, я собираюсь на чай к миссис Фейн — она вдова главы лучшей адвокатской конторы в Дилмуте. Это семейная контора, очень солидная. Теперь ее, как и положено, возглавляет сын миссис Фейн.
Воркующий голос мисс Марпл не прерывался ни на минуту. Хозяйка ее пансиона так мила и так заботлива…
— …и готовит просто замечательно. Она несколько лет служила кухаркой у моей старинной приятельницы. Сама она, правда, не местная, но ее тетя всю жизнь прожила в Дилмуте, и они с мужем частенько к ней наезжали — отдохнуть, погостить, — так что им были известны все городские сплетни. Кстати, вы довольны своим садовником? Злые языки говорят, что он… лентяй, каких мало. Мастер только языком почесать…
— И еще чаю попить, — ввернул Джайлз. — Выпивает не меньше пяти чашек в день. Но если за ним присматривать, он все делает очень даже неплохо…
— Пойдемте в сад, — предложила Гвенда.
Гостье показали сад, показали дом… Она поахала и по-восхищалась — все как положено… Опасения Гвенды, что проницательная старушка что-то заподозрит, оказались напрасными. Мисс Марпл, судя по всему, была далека от каких бы то ни было подозрений.
Однако сама Гвенда, поначалу решив держать марку, очень скоро не выдержала и сдалась. Прервав мисс Марпл на полуслове посреди какой-то забавной истории о мальчике, который никогда не видел ракушек, она обернулась к Джайлзу и выпалила:
— Нет, не могу больше! Я должна ей все рассказать!
Мисс Марпл, вся внимание, замолчала, склонив голову набок. Джайлз хотел было что-то возразить, но передумал, буркнул только:
— Ну, как хочешь, дело твое.
И Гвенда выложила все как на духу: как они ездили к доктору Кеннеди, и как он только что приезжал к ним, и что он им рассказал.
— Поэтому вы нас и предостерегали — тогда, в Лондоне? — выговорившись до изнеможения, спросила она. — Вы сразу подумали, что… тут мог быть замешан мой отец?
— Да, я не исключала такую возможность. Хелен вполне могла оказаться вашей молодой мачехой… А душителями, как известно, чаще всего бывают именно мужья.
Мисс Марпл говорила о душителях, как о вполне обычном явлении, — без осуждения и прочих эмоций.
— Теперь понятно, почему вы уговаривали нас не вмешиваться, — вздохнула Гвенда. — Лучше бы мы вас послушали. Но назад пути нет.
— Да, — мисс Марпл кивнула. — Назад пути нет.
— А дальше пусть лучше рассказывает Джайлз. У него тут возникли кое-какие сомнения и догадки.
— Ничего особенного, — сказал Джайлз. — Просто концы с концами не сходятся.
И он четко и последовательно, как до этого в разговоре с Гвендой, изложил мисс Марпл свои соображения, делая особый упор на последнюю версию.
— Вот если бы вам удалось убедить Гвенду, что все могло быть только так и не иначе!..
Мисс Марпл перевела задумчивый взгляд с Джайлза на Гвенду и обратно.
— Что ж, очень разумное предположение, — сказала она. — Но, как вы сами правильно заметили, мистер Рид, нельзя исключить присутствия какого-то третьего лица — некоего «Икса».
— Опять «Икс»! — воскликнула Гвенда.
— Ну да, неизвестного, — кивнула мисс Марпл. — Того, кто — как бы это сказать — пока не попал в поле нашего зрения, но который — по некоторым признакам — может оказаться вполне реальным человеком…
— Мы собираемся ехать в Норфолк, в лечебницу, где умер мой отец, — сказала Гвенда. — Может, там что-нибудь прояснит ситуацию…
Глава 10 История болезни
Санаторий «Соленое озеро» располагался в приятнейшем месте, милях в шести от моря и в пяти от городка Саут-Бенгама, имеющего прямое железнодорожное сообщение с Лондоном.
Гвенду и Джайлза провели в просторную, хорошо проветренную гостиную, обставленную мягкой мебелью. Все кресла и диваны были покрыты кретоновыми чехлами в цветочек. Вошла пожилая седовласая дама очень располагающей наружности, со стаканом молока в руке. Приветливо кивнув, она опустилась в кресло у камина и устремила на Гвенду полный задумчивости взор.