- "И я," - со слабым смешком сказал низкий голос -- сам Директор Горы Албан.
Кирен решительно промаршировала к двери и плотно её захлопнула.
- "Всегда пожалуйста," - донёсся снаружи хор голосов, за которым последовал удаляющийся хохот.
Рука Кирен неожиданно дёрнулась. - "Т'са," - бросила она в раздражении, и вытащила свою дощечку с мелом. - "А теперь Тётушка Тришен пытается передать мне сообщение."
- "Не отвечай ей."
Кирен швырнула пластинку через всю комнату, где она разбилась вдребезги о противоположную стену.
- "Ну," - сказала она, довольно беспомощно, прислоняясь спиной к двери. - "Будем надеяться, что наши доброжелатели уже вышли за пределы слышимости, или они подумают, что мы решили пошвыряться друг в друга глиняной посудой. И что же теперь?"
Киндри поднялся, с удовольствием обнаружив, что всё ещё может относительно крепко стоять на ногах. Он коснулся её лица, ощущая её дыхание и тепло её губ своей ладонью. Такая красивая . . .
- "Ты же учёная," - ответил он ей, с провокационной интонацией. - "Это ты мне скажи."
Они попытались поцеловаться и столкнулись носами.
- "Это определённо требует больше опытных данных," - сказала Кирен с нервным смешком. - "Так давай же подурачимся вместе, во имя исследований."
ГЛАВА VIII Канун Осени
120-й день лета
I
ПЕРВЫЙ УЧАСТОК ПАХОТЫ для посева озимой пшеницы не был готов для плуга вплоть до второй половины последнего дня лета.
Изо всех сравнительно чистых земельных клочков близ Тентира, этот участок склона, спускающийся к Серебряной к югу от замка на восточном берегу, казался наиболее перспективным, даже если потребовался весь тёплый сезон, чтобы его подготовить. Сначала, они очистили землю от молодой поросли и зарослей кустарника; затем, от камней; затем, от сорной травы, получив помощь в удалении сплетений корней от выводка молодых поросят. И даже и так, это было жалкое место, покрытое тонким слоем почвы с набросанным сверху дополнительным навозом.
Джейм уже не в первый раз погадала над тем, каким образом исходные основатели Тагмета себя обеспечивали. Возможно, подобно позднейшим колонистам Каинронам, они зависели от поставок из замков вниз по течению, или даже из Центральных Земель. И даже и так, они должны были страдать от дефицита товаров, как сейчас Кенцират, несмотря на роскошные заливные луга и пойменные земли. Тагмет продолжал хранить свои тайны, а она уже выбивалась из времени для их решения.
Фермер Фен и его помощники собрались на северном конце поля за единственным замковым плугом и упряжкой быков. По какой-то причине, они попросили Джейм встать на поворотной полоске (или линии гона) у южного края первой планируемой борозды. Как странно, думала Джейм. Словно Фен нуждается в ней, чтобы отмерять своё движения. Словно ей известно, куда и как его направлять. И, если уж на то пошло, то почему обязательно нужно устраивать сев озимней пшеницы в самом конце дня? Правда, им удалось приготовить землю только в последний момент, после лихорадочных усилий. Она полагала, что подобным нужно было заняться прямо сейчас, пока ещё последний день лета, за которым последует Канун Осени, когда поминают мёртвых. Возможно, традиционалисты кендары полагали дурными знаком, переходить из сезона в сезон, когда такая работа ещё даже не начата. Впрочем, сколько же можно было это откладывать?
Отбившиеся от стаи, дрейфующие снежинки висли у неё на ресницах и, подобно ледяным поцелуям, таяли на губах. Выше по склону, некоторые деревья уже полностью обнажились, в то время, как другие полыхали пожарами алого и золотого, или, даже, стояли всё ещё зелёными. Морозная погода в этом году установилась раньше обычного. Конечно, едва ли эти холода продлятся до самой зимы, но что, если поле замёрзнет до того, как его успеют засеять?
Фермер Фен, похоже, обратился к собравшимся полевым помощникам с речью. Он указал на поле, затем, по всей видимости, на неё, а затем вскинул вверх кнут. Кендары зааплодировали.
Хрясь.
Быки налегли на своё ярмо, упёрлись своими громадными, плоскими копытами, и тяжело потащились вперёд. Металлическое остриё вгрызлось в землю. Первый срез борозды закрутился вправо от плуга, в сторону Речной Дороги и Серебряной. Фермер Фен тщательным образом правил упряжкой: всё дальнейшие бороны будут выправляться по этой. Через какое-то время, земля, смываемая дождями со склона холма, отчасти выровняет поле, но оно никогда не станет идеальным.
На полпути до неё, где-то в пятидесяти футах, быки неожиданно заколебались. Фермер Фен щёлкнул кнутом над их головами, безо всякого эффекта. Они встали на месте. А теперь они пытаются развернуться в обратную сторону, этаким бесстрастным шагом, характерным для их вида, и со всей своей, соответствующей их массе, силой. Ярмо застонало и треснуло.
Во имя Порога, что за . . .?
Неизвестное нечто фыркнуло вниз по шее Джейм. Она развернулась и обнаружила себя стоящей нос к носу с Черепом. Жеребёнок раторна пребывал в жутком виде. Его свалявшуюся шубку усеивали пятнышки с кровью от засевших колючек-шипов, как будто он извалялся на целом акре сорняков. Ещё больше колючек покрывало его брюхо за локтевыми суставами и перед коленными чашечками, которые должны были колоться при любом движении. Когда он раздражённо подёргивал своим спутанным хвостом, тот молотил по грязным бокам под костяными пластинами подобно грозному цепу.
Он снова фыркнул, с нетерпением, как будто бы говоря, "Сделай же что-нибудь."
- "Что же ты с собой сотворил?" - вопросила Джейм у раторна.
В голове проявился фрагмент вчерашнего сна: бык яккарна резво мчится впереди, задрав торчком хвост, поворачивает в сторону, и забитый лопухами провал раскрывается у неё под копытами . . . нет, у него . . . падает, катится, путается в колючках . . .
- "Он тебя подловил, верно? Когти Бога, где же этот Чингетай со своей сворой жаждущих добычи охотников?"
Это был хороший вопрос. Летнее солнцестояние давно миновало, сезоны клонились к осеннему равноденствию. До этого, она ожидала появления мерикитов практически каждый новый день и гадала о том, каким образом объяснить их визит своим людям. Она всё ещё понятия не имела, что она скажет, когда они наконец-то появятся.
Всадник из замка остановился рядом с Феном и теперь склонился в седле, чтобы с ним поговорить. Мастер-фермер выслушал, а затем резко вскинул вверх руки в раздражении или же отчаянии, невозможно сказать наверняка. Он взмахом руки отослал всадника прочь и тяжёло потащился через невспаханное поле в её сторону.
- "Простите насчёт этого," - сказала Джейм, когда он приблизился, указывая на агрессивно настроенного раторна.
Жёребёнок оскалил клыки и зашипел через них.
Уходи.
Фен замер на безопасной дистанции.
- "Я его не почуяла," - добавила Джейм, - "но быки его запах явно уловили. Ярмо можно будет починить?"
- "Скорее уж, заменить, леди, и, как только что выяснилось, у нас вся зима на решение данной задачи. Кто-то попортил семенную пшеницу."
- "О, нет. Примешали чертополоха, как с рожью?"
- "В этот раз, ублюдок предпочёл помочиться. Неоднократно. Весь мешок провонял и погнил."
Джейм беззвучно выругалась. До этого, она продолжала надеяться, вопреки всякой разумной надежде, что все предыдущие злоключения были просто несчастными случаями, пусть и маловероятными, вроде всех тех, что случались в Готрегоре. Тем не менее, невозможно было помочиться случайно с такой целенаправленной точностью, да ещё много раз. Кто-то хотел, чтобы Тагмет, чтобы она, провалились.
- "А ещё," - беспощадным тоном продолжал Фен, - "в кладовой вовсю пляшут те мерзкие мыши."
Это было отдельным вопросом, или так надеялась Джейм. Грызуны в первый раз проявились ночью ближе к середине лета, ну, или, они, по крайней мере, тогда они впервые привлекли её внимание, пробравшись в её спальный покой. Она проснулась от повторяющихся тяжёлых ударов и увидела Жура, скачущего по комнате высокими подскоками. Тот факт, что он пытался что-то поймать, стал очевидным, когда ей на живот приземлился комочек серого меха и уставился на неё тёмными, умоляющими глазами. Выше маячила пара удивительно крупных ушей, ниже виднелись трепещущие усики, крошечные передние лапки, удлинённые - задние, и хвост, протяженнее самого тела. А затем, всё это пропало, а на его место приземлился Жур, все сорок фунтов живой массы. Пока она с трудом восстанавливала дыхание, она успела увидеть, как мышка скачет по комнате -- шесть футов высоты, десять футов длины на прыжок -- пока барс старается её сцапать.
. . . прыг-скок, хвать, прыг-скок, хвать, [bounce, pounce, а сам барс - ounce] . . .
И так далее, и в том же духе, пока сей крошечный оккупант не решил выскочить в дверной проём, вниз по ступенькам, а Жур ринулся следом, теряя опору, как только выскочил из её поля зрения, и кубарем прокатившись весь остаток лестничного пролёта.
Скачущие мыши были исконными обитателями Южных Пустошей.
А теперь они поселились в кладовой Тентира.
Фен оглядел склон холма, столь тщательно подготовленный, и тяжко вздохнул. Затем он принялся вылавливать разную мелочевку из своих безразмерных карманов: клубок шпагата, погнутые гвозди, половинку сэндвича, живую, протестующую соню, и, наконец, железную скребницу, которую он вручил ей.
- "Держите. Это вам понадобится."
Когда он потопал прочь, Джейм развернулась обратно к Черепу, который немедленно оскалился на скребок.
- "Ты что, ожидаешь, что я стану расчёсывать тебя своими зубами?"
Поначалу раторн дёргался и ворчал на каждой выдёргиваемой занозе. Затем, постепенно начал расслабляться.
Джейм методично обработала его с головы до хвоста, вычёсывая колючки и веточки, и расчёсывая шёрстку сначала скребком, а затем своим выпущенными когтями. С наступлением холодной погоды, она снова начала носить перчатки, которые давали пальцам некоторую защиту, но только не на самых кончиках, которые она распорола. В каком-то смысле, она была даже рада наказующему жжению под ногтями. Ей казалось, что именно по её вине столь многое пошло наперекосяк в Тагмете. Если бы она не притащила их всех так далеко на север в подобную глушь, они бы располагали дружественными соседями, и помощью, если потребуется. Но, нет: она сознательно предпочла полную изоляцию, чтобы доказать свои способности своему брату и Совету Рандонов. А теперь все её люди будут платить цену этой её самонадеянности. Она вспомнила Марка, рассказывающего ей о той жуткой зиме голода в его родном замке, когда он пытался подкормить свою младшую сестричку жидкой кашицей, сваренной из растопленного грязного снега, жуков и всяких личинок. Это было в Киторне, всего лишь в двадцати с чем-то милях на север от того места, где она сейчас находилась. Тогда, Каинроны блокировали любые поставки, отправляемые страдающему гарнизону. И они, без сомнения, поступят так снова.