ёндри.
- "А, ладно," - сказал он, наконец, осторожно подбрасывая Тайррисиен, к её громогласному восторгу. - "Пусть так и будет."
Сид подскочила на ноги и привстала на кончики пальцев, чтобы расцеловать его в обе щеки, пока кендар поспешно жонглировал ребёнком, чтобы его не придавило. Он освободился из этих объятий с яростно пламенеющими щеками, и ответил Бабке Сид неловким салютом.
- "Леди, вы оказываете мне честь." - Затем, Джейм, - "Я пришёл спросить вашего мнения, как нам поступить с обедом, когда мы уже получили эту вашу монструозную зверюгу для жарки. А кроме того, следует ли мне также сказать Ракни, что мерикиты станут сегодня нашими гостями?"
- "Это будет очень любезным жестом," - с тёплой улыбкой ответила Джейм. Разумеется, она могла рассчитывать на своего старого друга в вопросах великодушия и щедрости. Разве он когда-нибудь был иным? - "Великая Сид, вы примете предложение?"
- "С большим удовольствием. Это возвращает меня к первоначальной причине моего визита. Уже равноденствие, а мы далёко от дома. Что вы скажите о том, чтобы мы отпраздновали его здесь, у вас во дворе, перед тем, как отужинаем?"
Марк задумчиво поскрёб подбородок через бороду, выглядя неуверенным. - "Правду сказать, гарнизон и так уже подозрителен, просто по факту допуска мерикитов в пределы Тагмета. Они также помнят Киторн."
- "А если ты лично благословишь эту затею?" - спросила Джейм.
- "Ну, тогда, полагаю, они согласятся. В конце концов, если я не стал возражать, то отчего же им спорить?"
Сид выхватила Тайррисиен из его объятий и радостно улыбнулась. - Я знала, что прибытие сюда было хорошей идей, и в сторону охоту Чингетая. Кто знает: возможно, равноденствие и его роль в представлении полностью его насытят."
С этим, королева выскочила из комнаты, Тайррисиен машет морской звёздочкой кисти через её плёчо.
- "Пропади ты всё пропадом," - выругалась Джейм, когда звуки её шагов затихли вниз по лестнице. - "А мне так никогда и не представилось шанса объясниться по поводу этого несчастного бычка."
III
К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ ДЕНЬ УЖЕ ПЕРЕВАЛИЛ ЗА ПОЛДЕНЬ и большая часть полевых заготовочных дел была уже выполнена. Окончив работу, люди начинали стягиваться обратно к Тагмету, кенциры и мерикиты, все заодно. Первые смотрели с некоторым сомнением на то, как последние собирались во внутреннем дворе, но никто не пытался препятствовать. О дозволении, по всей видимости, уже стало известно.
Джейм вскарабкалась на плоскую крышу башни и обозревала приготовления внизу через амбразуры парапета. За исключением кухонной обслуги, уже вовсю трудившейся над ужином, гарнизон ретировался в казармы, откуда также принялся с любопытством наблюдать за происходящим через выходящие на внутренний двор окна, подобно зрителям, собравшимся на игру, что, отчасти, было верным.
Первым делом занялись уборкой, и свистящие веники сделали чистые плиты пола ещё чище. Затем, на каменных блоках кровью яккарна нарисовали большой квадрат, центром которого стал замковый колодец. В Тагмете не было углублений для установки ритуальных факелов по границам квадрата, так что мерикиты воспользовались кронштейнами, уже установленными в окружающем двор кольце стен между проёмами заложенных арок. Джейм погадала о том, расширится ли до этих пределов сакральное пространство, если они захотят его пробудить. В таком месте, перед лицом всех этих любопытствующих глаз, насколько подлинно-аутентичным может быть сие действо? Церемония, похоже, была весьма адаптивной, если только судить по мерикитским девам битвы, что начинали заполнять пространство между квадратом и кругом. Похоже, им было дозволено сменить свои куртки и превратиться в достойных мужчин ради этого ритуала, который обычно предназначался исключительно для мужской аудитории.
Буум-вах-вах! долетел гром барабанов.
Некоторые члены гарнизона инстинктивно схватились за оружие. Осознав, что это вовсе не нападение, остальные над ними посмеялись и высунулись из окон, чтобы понаблюдать за приближающейся процессией.
Чинг-чинг-чинг, звенели колокольчики, прицепленные к кожаным полоскам на лодыжках шаманов.
Первым внутрь двора прорысил Маслол [Tungit], облачённый в покрытое перьями одеяние с капюшоном Падающего Человека. Ему отводился южный угол квадрата. За ним появился его коллега в серебристой чешуе: Съеденная Когда-то, что направился на запад. Затем показался Чингетай, полностью обнажённый, кроме его татуировок, сажи и изрядного объёма волос, поспешивший в северный угол. Последней из Четверых явилась под свой собственный цокот копыт по брусчатке -- Матушка Рвагга, сама Земляная Женщина, облачённая в накидку из тонкой шкуры оленихи с рассечённым черепом животного, венчавшим её голову, и прицепленными к шкуре копытами, что хлопали её по пяткам. Всё остальное качалось и бултыхалось внутри огромного платья. Занимая свой угол, она помахала рукой аудитории, включая и наблюдающих из окон кенциров. Некоторые из них неуверенно ответили тем же.
За ними следовал Хатч, в своих красных бриджах и жилетке, выглядя хмурым.
Затем показались четверо слуг Четверых, облачённых в высокие кожаные капюшоны с трепещущими чёрными перьями, и несущие вилки на длинных ручках.
Когда все они вошли в квадрат, Чингетай вскинул вверх руки и все вокруг затихли.
- "Да здравствует равноденствие!" - прогремел он.
Факелы на стенах один за другим воспламенились вспышками синего пламени. Некоторые из них были практически невидимы, но послеобеденное солнце уже принялось клониться к горизонту, и те из них, что стояли в растущей тени каменных стен, отбрасывали на плиты слабый, зловещий свет.
- "Яркий день уравновешен долгой ночью," - ревел Чингетай, размахивая руками и рассыпая маленькие облачка сажи и пепла. - "Нам потребуется всё наше мужество, чтобы взглянуть в лицо наступающей тьме. Мы верим в силу наших рук, в благосклонность наших богов. Урожай собран!"
Сверху заворчали, перешептываясь, кенциры. Они не могли не помнить о том, что их собственный урожай вышел не особенно щедрым.
- "Теперь, да начнётся охота! Дни смелых дел, ночи хмельных песен. Мы жаждем крови, толстого жира на кости. Огонь, даруй нам тепло и свет. Воздух, принеси нам чёрных лебедей зимы. Вода, подари нам свою изобильную молодь. Земля, пошли нам своих несметных зверей. Славьте все Любимчика Земли, Лорда Охоты!"
Буумм-вах, вступили барабаны.
Хатч вышел вперёд, держа в руках утяжеленную грузилами сеть. Слуги воздуха принялись выплетать вокруг него узоры, быстро орудуя своими копьями в стиле птичьих клювов, чтобы его раззадорить. Он метнул свою сеть, но они с издевательским свистом уклонились в стороны. В процессе, один из служителей легонько кольнул его в заднюю часть. Он крутанулся на месте и попытался метнуть снова. Сеть полетела как надо, широко расправляясь, и обмоталась вокруг птице-человека, повалив его на землю. Остальные зароились кругом, коля Хатча своими вилками. Он поймал одно копьё под правой рукой, развернулся, и швырнул его владельца в его сотоварищей, трое из которых упали. Четвёртый, пошатываясь, отковылял к краю колодца, который, в отличие от своего аналога в Киторне, не имел крышки.
- "Наш источник воды," - сказал кто-то вверху горестным тоном.
Хатч быстро отдёрнул мужчину к безопасности, а затем зацепился за его молотящую во все стороны вилку. Все пятеро закончили схватку перепутанной грудой на земле, к громкому смеху снаружи квадрата.
Хатч с трудом освободился и встал, смеясь, как и все, мрачный настрой давно позабыт. Остальные также поспешили распутаться, после яростной схватки за свои шляпы, и копья, и чувство собственного достоинства.
Стоя в дверях кухни, Марк начал хлопать в ладоши.
Хатч бросил на него быстрый взгляд, кивнул, и подхватил предложенный ритм в своих прыжках и пинках.
В следующее мгновение все игроки уже были на ногах, танцуя.
Хлоп, хлоп, хлоп . . . хлоп, хлоп, хлоп. . .
Люди-птицы раскачивались взад-вперёд. Их копья сталкивались друг с другом в хитрых узорах, зубец о зубец, пока над их головами свистела ловчая сеть. Хатч снова пошёл прямо на них, крутясь и подпрыгивая, крутясь и подпрыгивая. Они отступали. Он напирал. А затем разукрашенные наконечники копий снова погнали его назад. Туда и обратно, туда и обратно.
Верхние окна подхватили темп ударов.
Хлоп, хлоп, хлоп, топ . . . хлоп, хлоп, хлоп, топ. . .
Чингетай в северном угле начал подёргиваться. Джейм, свесившись через парапет, уставилась вниз. Ей показалось, что она уловила намёк на мерцающие нити, там, где вены бежали вблизи поверхности его кожи. Его, должно быть, раздражает, что ритуал начинает скатываться в фарс. А что касается глубинной сути этого действа, то она так никогда и не сумела окончательно понять, верит ли вождь мерикит в Четверых или же нет. Она только знала, что он не способен увидеть их в их полном величии. Но незнание, однако, не является защитой.
Хлоп, хлоп, ХЛОП.
Все, как один, птице-люди упали на землю, оставляя Хатча триумфатором.
Этот финал приветствовали длительные аплодисменты, и внизу, и наверху.
Затем разразилась некоторая возня: ведь здесь не было закулисья. Капюшоны с перьями улетели прочь. Под ними оказались верхние половины здоровенных рыбин, полые изнутри, чтобы носились как шапочки. Теперь очередь Съеденной Когда-то.
Хатч подхватил позабытую вилку и принялся осторожно скользить меж рыбо-людей, пока они кружились вокруг, напевая "Глуб, глуб, глуб, буль, буль, буль." Охотник неожиданно превратился в добычу. Джейм задумалась о полубрате Тиммона, Драе, который присоединился к Съеденной Однажды, отвечая её желанию, но только вот, насколько надолго? Её любовь была плотоядный, а он - всего лишь простым смертным. Это не те бледно-белые руки, снова тянутся вперёд, это не тот жаждущий рот с такими острыми зубами снова ищет добычу?