Комнаты Лиры были полны драгоценных безделушек и роскошной обстановки, как и полагается дочери богатого дома. Джейм побродила кругом, изучая пригоршню драгоценных камней, мимоходом рассыпанных по туалетному столику, золочёную птицу, что ерошила металлические перья всякий раз, как она проходила мимо, и погнутую серебряную флейту. Лира явно была довольно нетерпеливой ученицей музыки. Это касалось и упаковки карт для игры в ген с упрощёнными изображениями, брошенными в один угол, и расчленённой одежды в другом -- похоже, попытки переделать придворные платья в разрезные юбки наподобие тех, что носила Матрона Брендан, к недовольству своих коллег.
Джейм задумалась, что же она здесь делает. Быстренько обернуться перед Каридией Лирой было просто единственным решением, что мгновенно пришло в голову. И с наступлением утра эта уловка будет раскрыта, если только она не сбежит за ночь, но это лишь отсрочит начало охоты.
И всё же, больше того, она ощущала, что есть нечто странное в этом внезапном контракте Лиры, если он действительно существует. Каридия наверняка бы о нём упомянула. Будущая невеста, скрывающаяся под кроватью, просто напрашивалась на определённые комментарии, предполагая, что матрона была достаточно остра, дабы заметить иронию.
Однако, если Лира права . . .
Проклятием нахождения девушки в Женском Мире было то, что здесь не было Матроны Каинрон, чтобы её защитить, тем более, если Каттила дома больна и вожжи власти достались Каллистине. Матроны, может, и сотрудничают в некоторых вопросах, но каждая в первую очередь добивается выгоды своему собственному дому. Когда Джейм провела в этих залах, фактически в заключении, ту жуткую зиму три года назад, здесь, разумеется не было ни Матроны Норф, ни других Норфских леди, чтобы её поддержать. Её поместили целиком под власть Каллистины, с тайной целью, как она догадалась, вынудить её продемонстрировать худшие стороны её натуры. Внезапное появление таинственной хайборнки Норф наверняка сильно встревожило круг Матрон, учитывая, сколь настрадался Кенцират от этого дома во время пребивания её отца в должности верховного лорда.
Однако, в конце концов, это именно Каллистина предала и выдала себя.
Джейм коснулась щеки. Сквозь изысканную маску Лиры она могла чувствовать линию шрама, оставленного кольцом-бритвой Каллистины. В те времена ходили страхи, что столь злобный, необоснованный выпад мог послужить началом кровной вражды между Норфами и Каинронами, но последующие события затмили собою факт ранения. Сама Джейм редко об этом раздумывала. Она никогда не была и не планировала быть красавицей, так чего беспокоиться?
Но Лира была такой молодой, такой невинной, такой уязвимой, и совершенно не в фаворе у своей старшей полусестры.
Ну, она постарается выяснить всё утром. Возможно, Матрона Яран Тришен расскажет ей, что происходит, иди даже Матрона Брендан Бренвир, если она в резиденции.
Джейм попробовала постель Лиры, но та была такой мягкой, что она ощущала себя проглоченной простынями. Вместо этого она предпочла шкуру белого медведя на очаге и свернулась на ней, укрывшись плащом.
Сон в неудобном, непривычном месте приводил к сновидениям. Кто-то лежал вместе с ней под плащом, спина к спине. Тори, решила она. Они всегда подходили друг другу, какое бы положение не занимали. Её длинные, чёрные волосы струились по её плечам и вниз по его спине, точно так же, как в детстве, когда Тори порой заворачивался в их локоны. Переменное натяжение на коже головы показало ей, что он трогает их за концы. Казалось, что они спорили уже много часов, всё кружась и кружась на месте.
- ". . . что ты знаешь о лидерстве?" - вопрошал он. - "Ты, может, и кадет рандон, но где бы ты ни была, ты всё время препоручала свои обязанности кому-то ещё -- Шиповник Железный Шип в Тентире, Бархатцы Ониксоглазой в Каркинароте. Ты пропустила множество занятий, однажды целых двадцать дней кряду. Ты всё время куда-то сбегаешь, только Порог знает куда, оставляя свою десятку, весь свой дом, отбиваться самостоятельно. Не удивительно, что рандоны сомневаются в твоей компетентности, ну, или, по крайней мере, в твоей обязательности."
Так ли это? С тяжелеющим сердцем, она вспомнила, что завтра День Лета, когда решится её судьба на будущий год. Когда её решит Тори.
- "У тебя был Тентир. Я бы отдал всё, что угодно, чтобы там оказаться. А ты отбросила его прочь."
Рывок (за волосы).
- "Я такого не делала! И как бы то ни было, есть и другие вещи, кроме только уроков и работ по казарме." - Она постаралась, чтобы это не звучало оправданием, намереваясь сменить тему беседы. - "И я, кажется, только единственная, кто хоть что-то с этим делает. `Бойтесь Одного, ждите Трёх, ищите Четырёх,' или так сказал аррин-кен."
- "Ну и что это значит?"
Рывок.
Объясняла ли она ему это прежде? У него было столь много власти над нею, но знания - это также сила, и она не делилась с окружающими всем, что знала, или же предполагала. Возможно, если она сейчас это сделает, то сможет пробиться сквозь этот новый, странный барьер между ними.
- "Ты уже знаешь Четверых," - сказала она, - "ну, или, по крайней мере, ты уже однажды видел Сгоревшего Человека, в Киторне, и встречался с Земляной Женщиной в её землянке. Она как раз висела вверх тормашками, подвешенная к стропилам за ноги, пока я пыталась перегнать её расплавленный жир обратно на место. Остальные двое - это Падающий Человек и Съеденная Когда-то. Это их ищут аррин-кены. Тёмный Судья заключил своего рода альянс со Сгоревшим Человеком, Матушка Рвагга в друзьях с Матроной Каинрон, а полубрата Тиммона, Драя, проглотила его возлюбленная, Съеденная Когда-то. Мне довелось повстречаться со всеми четырьмя, но так и не удалось понять никого из них по-настоящему. Для них, Кенцират - такой же захватчик, как и Тёмный Порог. Они говорят от имени Ратиллиена, но довольно запутанным образом. Каждый из них был обычной личностью, обнаружившей себя воплощённым в одну из этих ролей, в зависимости от природы их неминуемой смерти, случившейся в момент активации в этом мире наших храмов."
- "И ты говоришь, что мы сами их создали?"
Его голос звучал с сомнением, и с некоторым пренебрежением. Джейм начала сожалеть, что хоть что-то ему рассказала.
Рывок.
- "Ох, Тори, прекрати это. В каком-то смысле, мы действительно это сделали, точно так же, как бесконтрольная сила наших храмов сделала возможным богов Нового Пантеона, вот только Четверо выросли из Старого Пантеона, богов, которым поклонялись в Ратиллиене до нашего появления."
- "Всё запутаннее и запутаннее. Я полагаю, что Трое - это Тир-Ридан, который вещает от имени нашего жалкого бога, или станет вещать, когда они наконец-то снизойдут появиться."
Джейм сглотнула. - "Тори, нынче нас, Норфов, осталось только лишь трое. И я -- я думаю, что я - потенциальная немезида, готовая стать воплощением Разрушения."
- "Почему-то, это меня совершенно не удивляет. А кто, умоляю, скажи, это самый Один?"
Джейм отметила, как он перескочил через двух других потенциальных Тир-Риданов, Сотворение и Сохранение. Однако, его пронзило нервной дрожью. Это было очень необычно, как она знала из детства, когда они частенько делили вместе постель. Но это был сон. А их они также частенько делили. Однако же в этот раз, в этом было нечто большее, и оно вызвало у неё всё растущую тревогу.
- "Один - это Глас Тёмного Порога, которым принуждают стать Герридона," - сказала она, всё это время проверяя связь между ними. В этот момент они пребывали в сфере снов. Осмелится ли она изучить, что находится ниже, в глубине сферы душ? Эта мысль заставила её содрогнуться. Просто продолжай говорить. - "Понимаешь, у Мастера кончаются кенцирские души, чтобы поддерживать бессмертие, которое он приобрел, предав наш народ во время Падения. Тёмный Порог предлагает ему вечную жизнь, если он согласится говорить за него, но это также означает быть поглощённым тенями."
Торисен снова судорожно передёрнулся. Его голос в её разуме начал приобретать некий особый потаенный подтон, как будто кто-то стремился говорить вместе или через него. - "Рандоны сказали, что он вёл карнидов в нападении на Котифир. Почему же он продолжает сражаться за Тёмный Порог, если не желает ему служить?"
- "С этим не так просто. Он готов на всё, чтобы только избегнуть платы за Падение. Ты же разговаривал с ним, когда ещё мальчиком служил в Котифире, не так ли? Ты знаешь, что у него нет ни чести, ни совести. Он жаждет заполучить Ратиллиен и Кенцират в свои собственные руки, чтобы превратить их в оплот против теней. И он пожертвует всеми и каждым, чтобы добиться своей цели."
- "Значит, здесь действуют три силы: Трёхликий Бог, Тёмный Порог, и Ратиллиен. И каждый ищет свой Глас, своё собственное воплощение."
- "Да. И они снизойдут до отдельных личностей, оперирующих огромными силами. Ох, Тори, разве ты не понимаешь? Всё это казалось таким отдаленным, таким несбыточным, но оно всё же сбудется, и скоро, а мы не готовы!"
Он рассмеялся, с оттенком рыдания в голосе.
Чуть слышный подтон раздулся в хриплый, жадный шёпот.
- "Глупый, глупый ребёнок. Ну и что нам с того, что изо всех людей ты одна знаешь истину. Ох!"
И снова вернулся голос Тори, сиплый и придушенный.
- "Заткнись, заткнись, заткнись! Что хорошего в этом, или в чём-то ещё, если Кенцират прежде развалится на части? Он нуждается в сильном лидере. Сейчас же. Отец говорит . . . Отец говорит . . . что ты погубишь меня, если сумеешь. Разрушение начинается с любви. Я люблю . . . люблю . . . нет! Я отказываюсь сходить с ума или же причинять вред сестре. Я отказываюсь слушать."
- "Что? Тори, прекрати это! Ты делаешь мне больно!" - Он вцепился в её волосы, дёргая её голову назад. Она сама ухватилась за них, чтобы снизить натяжение.
- "Дверь закрыта, дверь закрыта!" - закричал он, дёргая всё сильнее.