Ниже парочка охранников, достигнув лагеря Кеслы, соскочила с седел. Остро наточенная сталь блеснула в их руках.
«Добрая Матушка, почему так долго?»
Наконец в темных скалах блеснуло серебряное зеркальце.
Вот он — сигнал!
Джоак сбросил плащ и вместе с Ричалдом ринулся вперед. Сидящий на глыбе скал’тум обернулся к ним и зашипел от удивления. Юноша выхватил меч, а элв’ин поднял руки, немедленно осветившиеся магической силой.
Тоненький смешок вырвался из горла чудовища.
— В пус-с-стыне прячутс-с-ся крыс-с-сы! — проскрипел он, раскидывая крылья.
Когтистые лапы напряглись, когда он приготовился к прыжку. Чего бояться скал’туму? Ночью их защищала черная магия, делая неуязвимыми для мечей и стрел. Заревев, демон прыгнул.
Джоак отшатнулся назад, а Ричалд прянул в сторону. Но когда чудище летело к ним, более темное существо обрушилось на него сверху, подхватив когтями в воздухе, словно орел воробья. И с ревом, огласившим всю долину, унеслось прочь. Этой ночью Рагнар’к первым пролил кровь. Разодранное тело скал’тума упало сверху на повозку с такой силой, что отвалились колеса.
Голос дракона мог снимать защитные чары с порождений Гал’готы, делая их уязвимыми. Теперь никто не препятствовал Джоаку спуститься с холма.
Внизу кипела схватка. Иннсу и воины-пустынники осыпали всадников и возниц каравана стрелами, а потом пустили в ход кривые сабли. Некоторые из застигнутых врасплох разбойников сумели перестроиться и дать отпор, а другие не приняли вызова и кинулись наутек мимо Джоака. По всей видимости, за золото продавались не самые отважные сердца.
Юноша беспрепятственно достиг костра. Хант и Кесла уже свалили второго разведчика и стояли рядом, прикрывая Шишон.
— Где вас так долго носило? — возмутился Хант, когда Джоак остановился рядом с ним.
— Одно из чудищ Темного Властелина задержало нас, — ответил Ричалд.
— Рагнар’к убил его, — добавил юноша, подхватывая Шишон свободной рукой.
Он всегда был никудышным фехтовальщиком, тем более сейчас, став левшой. Этой ночью перед ним и Кеслой стояла задача унести девочку подальше от сражения. А Хант и Ричалд не собирались уклоняться от боя.
Кесла первой побежала к скалам, Ричалд и Хант устремились в гущу сражения, а Джоак обернулся. Один из разбойников поднес факел к клетке с детьми, явно замыслив этим маневром отвлечь нападавших. Но прежде чем пламя облизнуло древесину, человек упал бездыханным — из его спины торчало несколько стрел. Факел потух на песке.
Рядом еще один скал’тум рухнул с неба на камни искалеченный, истекающий кровью. Рагнар’к продолжал отлавливать чудовищ, не позволяя ни одному улизнуть по воздуху и донести дурную весть до Тулара.
— Берегись! — Кесла внезапно дернула юношу за локоть.
Джоак обернулся. Пара маллюков с бешено выпученными глазами мчалась к ним, увлекая за собой вдребезги разбитую телегу. Чтобы не быть растоптанным, юноша с Шишон на руках помчался к спасительным скалам, сумев лишь на шаг разминуться с обезумевшими животными. Он укрылся в расщелине, где намеревался пересидеть кровавую бурю.
Там их встретил заждавшийся Фесс а’Калар. Он вскочил на ноги.
— Вы нашли Мшей? — спросил он, глядя на закутанного ребенка в объятиях Джоака.
— Еще нет, — ответила Кесла. — Надо вначале перебить охрану и чудовищ, а потом поищем твою дочь.
Лицо капитана было бледным как полотно.
— Я видел этих монстров. — Он спрятал лицо в ладонях. — Моя малышка Мшей…
Джоак усадил Шишон на землю. Она сосала большой палец и с любопытством поглядывала по сторонам, не понимая, что происходит.
— Мы вернем твою дочь целой и невредимой. — Юноша взял капитана за плечо.
Фесс отвернулся, скрывая слезы, а затем шагнул к выходу.
— Я не могу сидеть сложа руки и ждать. — Он вытащил кинжал. — Помогу, чем сумею.
— Не надо. — Джоак поравнялся с ним. — Ты не обязан сражаться.
— Моя дочь там. — Мужчина вперил в него подозрительный взгляд.
Открыв рот, чтобы возразить, юноша не нашел слов. Только посмотрел в спину а’Калару, скрывшемуся темноте, и покачал головой.
— Фесс — не воин.
— Но он — отец, — заметила Кесла и, усадив Шишон на колени, принялась укачивать девочку.
Джоак охранял их, сжимая меч. Скалы приглушали звуки сражения, но и сюда доносились крики испуганных ребятишек. В них слышался ужас. Оставалось только догадываться, каково было слушать все это отцу Мшей.
— Мы можем спасти детей от участи, ожидавшей их в Туларе, — вздохнула позади него Кесла, — но не сможем избавить от потрясения этой ночи.
Джоак согласился, но промолчал. Крики звучали, казалось, целую вечность. Даже Шишон, широко раскрыв глаза, поглядывала в темноту, поеживаясь всякий раз, когда звуки боя приближались. Кесла взглядом указала на девочку.
Размышляя, как бы отвлечь ребенка, Джоак провел пальцем по мечу, слегка разрезав кожу. Наклонился и выдавил каплю крови на песок.
— Что ты делаешь? — спросила Кесла.
— Тссс…
Юноша замер и вдохнул поглубже, стремясь обострить чувства. Во время долгого перехода к Аи’шану шаман Партус учил его приоткрывать завесу между настоящим миром и сонной пустыней, сосредоточившись на магии, разлитой в крови.
Джоак всматривался в красное пятнышко на песке. Он видел, как кровь медленно просачивается между песчинками, и позволил своему разуму и малой толике духа последовать за ней. Уголками глаз он видел, что скалы исчезли и вокруг него открывается сонная пустыня, излучающая неяркий свет. Капля крови становилась все краснее, как живая. Шаман Партус говорил как-то, что, сосредоточившись, можно сделать сон вещественным. Так Джоак и поступал сейчас, отдавая маленькую частицу себя упавшей капле крови и заставляя ее видоизменяться.
Как сквозь сон, он услышал удивленное восклицание Кеслы, но продолжал сосредоточенно работать. Закончив, он вернул себя в мир скал и ветра. На входе в расщелину, как безмолвный страж, возвышалось изваяние из песка. Джоак провел над ним рукой, касаясь нитей силы, которые все еще связывали его с сонной пустыней. Открываясь навстречу лунному свету, на верхушке скульптуры развернулись лепестки розы.
Шишон радостно хихикнула. Обернувшись, он увидел ее сияющие от восторга глаза.
— Красота, — прошептала девчушка, подбегая к песчаному цветку.
— Осторожно, золотце, — предупредила Кесла.
— Это не опасно. — Джоак кивнул Шишон.
Она подбежала и тронула песчаную розу. Стебель сломался, и изваяние осыпалось кучкой песка. Девочка виновато поглядела на юношу и на сломанную игрушку.
— Не переживай, Шишон. — Он погладил ее руку, счищая налипшие песчинки, и поцеловал пальцы. — Мечта, как известно, не может длиться вечно.
Девочка усмехнулась, а потом подбежала к Кесле, которая обняла ее, благодарно улыбнувшись Джоаку.
«Мечта, как известно, не может длиться вечно, — подумал он. — Но когда она здесь, ее нужно ценить и беречь».
Очень медленно он подошел к Кесле и присел рядом. Вдвоем они обняли Шишон, их пальцы переплелись. Так они переждали томительно долгие ночные часы.
Наконец по камням загремели сапоги. Джоак вскочил, хватаясь за меч. В расщелину вошел Хант в плаще, забрызганном кровью, и оперся о скалу.
— Шишон?
— Она спит, — ответила Кесла.
— Мы победили? — спросил Джоак.
— Караван наш, — кивнул Хант.
Кесла и Джоак вышли из укрытия, а кровавый наездник поднял на руки Шишон. Девочка открыла сонные глаза, улыбнулась Ханту и обвила руками его шею. Джоак заметил, что суровый воин смягчился, но видел скрытую тревогу в его глазах. Все вместе они вышли на поле боя.
Джоак смотрел на место битвы. Люди и животные напитали кровью песок. Вернувшийся в долину Рагнар’к уселся на скале. Слышались стоны и плач.
— Дети свободны, — сказал Хант.
Юноша покачал головой. После увиденного этой ночью дети никогда уже не будут по-настоящему свободны. Они столпились у сломанных повозок — испуганные, обессиленные, плачущие.
— А как там Мшей, дочка капитана? — поинтересовалась Кесла. — Она невредима?
— Да, — ответил Хант.
Но Джоак уловил глубокую скорбь в голосе дри’ренди и повернулся к нему.
— Ее отец погиб, — понурившись, добавил Хант. — Фесс вступил в схватку с одним из скал’тумов, когда тот прорвался к повозке с детьми. И умер прежде, чем Рагнар’к подоспел на помощь. Но его смерть не была напрасной. Фессу удалось выиграть несколько драгоценных мгновений и задержать чудовище до прилета дракона. Он спас детей.
Кесла отвернулась, зажав рот ладонью.
— Один из матросов с его лодки обещал отвезти девочку к ее родственникам, — закончил Хант.
Джоак закрыл глаза, глубоко вздохнул и постарался вспомнить лицо а’Калара, уходящего в темноту.
— Разбойники или убиты, или удрали в пески, — подошел к ним Иннсу. — К рассвету мы должны перезапрячь повозки каравана и как можно быстрее двинуться к Тулару.
— Нет. — Джоак сунул меч в ножны.
Все удивленно посмотрели на него.
— Эти дети достаточно намучились, — сказал он, сурово нахмурившись, и повернулся к Ханту. — Я хочу, чтобы ты с воинами увез детей отсюда. Немедленно. Береги их.
— Но ведь нам нужен караван для прикрытия! — возмутился Иннсу.
— Нет. Я не буду прятаться за спины детей. Фесс а’Калар был прав. Так нельзя.
— Но ведь мы спасли их, — не сдавался Иннсу.
Джоак рассмеялся, но с изрядной долей горечи — так, что и сам это услышал.
— Пока что мы никого еще не спасли. Хант, собирай воинов и отправляйтесь в путь, едва взойдет солнце.
— Будет исполнено, — кивнул кровавый наездник.
— Но что нам тогда делать? Как мы доберемся до Тулара? — сердито спросил Иннсу.
— Неужели мы не сможем пробраться внутрь незамеченными? — ответила ему Кесла. — Убийцы мы или нет?
Устыдившись, молодой человек замолчал.
Девушка подошла к Джоаку. Он посмотрел в ее глаза цвета сумерек и понял, что принял единственно правильное решение. Не потому, что она была сном пустыни, а потому что ее взор светился простым женским состраданием и заботой.