атах.
Она оставила картотеку, встала и подошла к канцелярскому шкафу у стены.
— Допустим, я найду вам работу, — бросила Эмма Фотер через плечо. — Здесь полезны только ваши знания старателя, больше вы ничего не умеете.
— Я возьмусь за любую работу. Почти любую.
Она вопросительно взглянула на меня и вернулась к столу. Учитывая ее массу в сто килограммов, двигалась она поразительно грациозно. Может, потому Эмма Фотер и держится за свое место и остается на Вратах. Здесь и полная женщина кажется привлекательной.
— Вы будете выполнять самую неквалифицированную работу, — предупредила она. — За нее платят не очень много. Одна восьмая в день.
— Согласен!
— Ваши деньги за содержание подходят к концу. Скоро они кончатся, и у вас останется долларов двадцать на день разменной монетой.
— Я всегда могу подработать, если понадобится.
Она вздохнула.
— Вы пропускаете и сегодняшний день, Боб. Не знаю. Наш директор мистер Сен очень внимательно следит за всеми назначениями. Мне трудно будет оправдать перед ним принятие вас на работу. А что, если вы заболеете и не сможете работать? Кто будет платить за вас?
— Наверное, придется вернуться.
— И пропадет вся ваша подготовка? — Она покачала головой. — Вы вызываете во мне отвращение, Боб.
И все же Эмма Фотер протянула мне рабочий билет. Я должен был явиться к шефу персонала на уровне «Гранд», сектор «Север», чтобы получить указания.
Разговор с помощницей директора по персоналу мне не понравился, но меня об этом предупреждали. Когда вечером я рассказывал о нем Кларе, она сказала, что я еще легко отделался.
— Тебе повезло с Эммой. Старый Сен иногда тянет, пока у человека совсем не кончается оплата содержания.
— И что тогда? — спросил я, садясь на ее кровать и нагибаясь за носками. — Выбрасывают из шлюза?
— Не смейся, может дойти и до этого. Сен человек типа Мао, он очень жесток по отношению к общественно бесполезным людям.
— Как приятно с тобой поговорить!
Она улыбнулась, перевернулась на бок и потерлась носом о мою спину.
— Разница между тобой и мной, Боб, в том, что я после первого рейса сумела удержать пару баков. Заплатили не очень много, но все-таки заплатили. К тому же я была в полете, а тут такие люди, как инструкторы, нужны.
Я откинулся на ее бедро, полуобернулся и положил на нее руку, но не агрессивно, а скорее вспоминающе. У нас существовали темы, которые мы никогда не затрагивали, но сейчас я все же решился:
— Клара?
— Да?
— Каково там, в полете?
Она какое-то время терлась подбородком о мое предплечье и разглядывала на стене голограмму с изображением Венеры.
— Страшно, — наконец ответила она.
Я ждал, но Клара больше ничего не говорила, и мне было хорошо известно ее состояние. Я сам был напуган с самого прибытия на Врата. Мне не обязательно было пускаться в Загадочное Путешествие на корабле Хичи, чтобы понять, каков на вкус настоящий страх. Это я прекрасно понимал.
— У тебя нет выбора, дорогой Боб, — сказала она почти нежно.
Я почувствовал внезапный приступ гнева.
— Да! Ты точно описала мою жизнь, Клара! У меня никогда не было выбора — кроме одного случая, когда я выиграл в лотерею и прилетел сюда. И я не уверен, что тогда сделал правильный выбор.
Она зевнула и еще немного потерлась о мою руку.
— Если с сексом покончено, — равнодушно проговорила она, — я бы хотела перед сном чего-нибудь поесть. Пошли со мной в «Голубой Ад», я тебя угощу.
Отдел ухода за растениями занимался, очевидно, уходом за растениями, особенно за ивами, которые поддерживали Врата в пригодном для жизни состоянии. Я доложил о прибытии, и, к моему удивлению — к приятному удивлению, — старшим нашей группы оказался мой безногий сосед Шикетей Бакин. Он приветствовал меня с искренней радостью как старого знакомого.
— Прекрасно, что вы с нами, Робинетт, — сказал Шикетей. — Я думал, вы сразу улетите в экспедицию.
— Улечу, Шики, и очень скоро. Как только увижу в расписании подходящий рейс, я сразу его узнаю.
— Конечно. — Он больше не говорил об этом и представил меня остальным работникам. Я не очень к ним присматривался, помню только, что девушка была каким-то образом связана дома со знаменитым хичиологом профессором Хеграметом, а двое мужчин неоднократно бывали в рейсах. Да мне и не нужно было к ним присматриваться. Мы и так знали друг о друге самое важное — никто из нас не готов был вписать свое имя в список экипажей предстоящих полетов.
Я пока еще не позволял себе думать, почему так произошло. Однако уход за растениями давал возможность основательно поразмышлять об этом.
Шикетей немедленно дал мне работу — я должен был прикреплять скобы к стенам из металла хичи при помощи клейкого вещества. Это был специально разработанный клей.
Он брал и металл хичи, и ребристые ящики с растениями и одновременно не содержал в себе никакого растворителя, который мог бы испариться и загрязнить атмосферу. Это был очень дорогой клей. Если бы он попал на человека, ему пришлось бы жить с этим до полного омертвения кожи, пока она не начнет отваливаться кусками. Если же попробовать его стереть, дотрешь до крови.
Когда дневная норма скобок была подвешена, мы все отправились вниз, к отстойникам, и взяли там ящики с отходами, покрытые пластмассовой пленкой. Мы устанавливали их на скобки и закрепляли при помощи гаек, а потом соединяли с водяными бачками. На Земле каждый такой ящик весил бы не менее ста килограммов, но на Вратах об этом даже не приходилось думать. Тонкая фольга, из которой они были сделаны, вполне удерживала их на скобках.
Когда все было закончено, Шики сам взял поднос со всходами и начал их рассаживать, а мы отправились к следующему участку установки скоб. Забавно было смотреть на Шики. Поднос с саженцами висел у него на шее, как продавщицы сигарет подвешивают свой товар. Одной рукой он удерживал поднос, а другой сажал растеньица в ящики.
Работа была совсем нетрудная и полезная, как мне тогда казалось, а главное, позволяла провести время. Шики не заставлял нас трудиться сверх сил. У него была установлена вполне щадящая норма на каждый день. Как только мы подвешивали шестьдесят ящиков и засаживали их, можно было болтаться без дела, но, конечно, не попадаясь на глаза высокому начальству.
Нередко меня навещала Клара, иногда с девочкой, хватало там и других посетителей. А когда время тянулось медленнее обычного и не с кем было перекинуться словом, я отправлялся на час-другой побродить по Братам. Я побывал во многих частях Врат, куда раньше меня никогда не заносило, и каждый день все откладывал свое решение.
Мы очень часто говорили о вылетах. Тем более что почти ежедневно слышали грохот и ощущали вибрацию. Это шлюпка выводила корабль из дока на орбиту, где мог включиться основной двигатель. Почти столь же часто ощущался другой, более слабый толчок, когда корабль возвращался. А по вечерам мы отправлялись на чьи-нибудь вечеринки.
Почти все мои соученики по курсам уже давно бороздили просторы космоса. Шери улетела на пятиместном корабле. Я не виделся с ней перед отлетом, а потому не спросил, почему она изменила свои планы. Хотя я не был уверен, что мне действительно хотелось это узнать. Я знал лишь, что все остальные члены экипажа ее корабля были мужчины. Там сложился немецкоязычный экипаж, но, вероятно, Шери решила, что ей особенно не понадобится разговаривать.
Последней улетала Вилла Форхенд. Мы с Кларой отправились на ее прощальную вечеринку, а оттуда к докам, чтобы на следующее утро посмотреть ее старт. Я должен был отправляться на работу, но, думаю, Шики не особенно возражал против моего недолгого отсутствия. Но, к несчастью, там оказался мистер Сен, и я видел, что он меня узнал.
— Дерьмо, — сказал я Кларе.
Она хихикнула, взяла меня за руку, и мы смылись со стартовой площадки. Мы брели с ней до тех пор, пока не наткнулись на уходящий вверх кабель. По нему мы и поднялись на следующий уровень. Затем мы долго сидели с ней на берегу озера Верхнего.
— Боб, старый жеребец, — сказала она, — вряд ли за первый случай он тебя уволит. Ну, поругает, вероятно.
Я неопределенно пожал плечами и швырнул кусок фильтрующего булыжника в изогнутую поверхность озера, которое расстилалось перед нами почти на двести метров в пещере Врат. Чувствовал я себя отвратительно и при этом думал, уж не настал ли момент, когда нежелание сидеть в глубине Врат превысило страх перед вылетом в космос.
Странная штука этот страх. Фактически я его не ощущал. Я лишь знал, что остаюсь здесь по единственной причине — из-за страха, но в то же время мне казалось, что я не боюсь, а только проявляю благоразумие.
— Я думаю, — сказал я, начиная предложение, в окончании которого не был уверен, — что собираюсь с этим покончить. Хочешь отправиться со мной?
Она встрепенулась, но прежде чем ответить, выдержала многозначительную паузу.
— Может быть. А что ты надумал?
На самом деле я ничего не надумал. Я был всего лишь зрителем, наблюдающим, как сам же несу такую околесицу, от которой на ногах загибаются пальцы. Но я ответил ей так, как будто планировал это уже много дней:
— Мне кажется, стоит попробовать еще раз.
— Пожалуйста, но без меня! — Клара выглядела чрезвычайно рассерженной. — Если я и отправлюсь, то только туда, где настоящие деньги.
«Следовательно, и туда, где настоящая опасность», — мысленно закончил я. Впрочем, всем известно, что и повторы бывают опасными.
Вот что такое повтор. Вы вылетаете в корабле, в котором уже кто-то летал и вернулся. Но не только это, а еще и нашел нечто ценное, за чем стоило слетать еще раз. Некоторые из этих находок чрезвычайно дорого стоят. Например, планета Пегги, откуда привозят нагреватели хичи и меха. Или Эта Карина Семь, которая, вероятно, полна артефактов, если только вы сумеете до них добраться. Беда в том, что после ухода хичи на планете начался ледниковый период. Бури там ужасны. Из пяти шлюпок лишь одна вернулась со всем экипажем. Еще одна осталась там навсегда.