А нам после того поражения заплатили премию, как за победу! Видимо, руководство драку оценило. Как объяснили: за проявленный бойцовский дух.
Такое побоище стало единственным, которое я видел за всю карьеру, даже включая первую или вторую лигу. А с атмосферой принципиальных матчей я познакомился еще в начале карьеры. На стадионе в Шебекино всегда была атмосфера большого дерби! Встречи нашего «Химика» с командами из соседних городов превращались в масштабное сражение. На матчах с Валуйками, Белгородом, Старым Осколом и Алексеевкой страсти пылали приличные. Когда я уже сам за «Химик» играть начал, драк не видел, чувствовалась только легкая агрессия на трибунах. А вот по рассказам ветеранов «Химика» знаю, что раньше болельщики и дрались, и на поле выбегали, и судей били. На матчах тогда дежурило всего два наряда милиции – как уследить за каждым, кто вдруг выбежит на поле? И это – чемпионат области! Почему-то никто не любил наш «Химик» – он был мощным раздражителем для всех. Болельщики из Шебекино на нескольких машинах ездили на выездные матчи, это было очень рискованное путешествие. В других городах их могли поколотить. Думаю, какие-то инциденты случались. Я слышал, что где-то на выезде и автобус команды раскачивали. Футбол казался символом противостояния между городами.
Потом, уже на профессиональном уровне, я столь острого противостояния нигде не встречал. Атмосфера соперничества создавалась в первую очередь интересной спортивной борьбой, а не за пределами поля. Поэтому, когда в матче «Сатурна» с ЦСКА возникла массовая драка, был шокирован: даже вообразить до этого не мог, что такое возможно в премьер-лиге. Но то побоище стало исключением. Принципиальность соперничества была только футбольной.
Для «Сатурна» особо важными считались матчи с московскими командами, с «Зенитом». Для «Локомотива» – конечно, в первую очередь значимы московские дерби. А в «Рубине» самыми принципиальными соперниками были все прямые конкуренты. В разные годы ими становились «Спартак», «Динамо», ЦСКА, «Зенит». Кстати, с «Зенитом» даже в его чемпионские сезоны мы играли удачно. Матчи складывались очень упорно, уступали мы редко. При Курбане Бердыеве даже выиграли у «Зенита» четыре матча подряд, включая Суперкубок! Со всеми сильными командами соперничество выглядело принципиальным, но такой воинственности, о которой я слышал от ветеранов шебекинского «Химика», не было никогда. Возможно, потому что я не играл в командах, у которых есть давняя история дерби с каким-то одним соперником. Думаю, важность матчей ЦСКА со «Спартаком» выходит далеко за рамки турнирного значения. И перейди я в 2010 году в «Спартак» – прочувствовал бы это на себе. Но сейчас могу только предполагать со стороны. Поэтому наиболее принципиальными и агрессивными сохранились у меня в памяти дерби в чемпионате Белгородской области.
К взрослому футболу меня подготовили два тренера. С первого до третьего класса я занимался у Юрия Николаевича Кривченко. Сейчас Юрий Николаевич – директор многопрофильного спортивного интерната в Шебекино.
А с третьего по одиннадцатый класс меня тренировал Сергей Иванович Абаньшин. Каждые каникулы ездили с ним на соревнования – осенью в Курск, зимой в Купянск, летом в Днепропетровск и Мариуполь. А летом у нас проходил турнир на приз Сергея Копейко. Любовь к футболу прививалась именно тогда. Иногда меня от занятий отстраняли родители. Показывали «красную» карточку и «дисквалифицировали» – за плохие оценки могли оставить дома и на несколько дней, и даже на неделю! Сейчас родители об оценках узнают в тот же час – есть электронный дневник. А тогда скрыть двойку было можно, поэтому приходилось идти на хитрость. Популярным методом тогда было вырывание листов из дневника. Я и листы вырывал, и мылом оценки замазывал, и резинкой затирал. В шутку говорю: «Представьте, сколько бы в футболе достиг, если б в детстве тренировки из-за плохих оценок в школе не пропускал».
Мой тренер Юрий Кривченко играл за шебекинский «Химик». Я пришел в команду, когда он был там играющим тренером, потом по его рекомендации я попал на повышение – в белгородский «Салют».
Серьезное отношение к тренировкам нам стали прививать сразу же – Юрий Николаевич ставил всем оценки за каждое занятие. Приучал к дисциплине – тренировки воспринимались не как развлечение со смехом, а как ответственное занятие. О том, что тренироваться надо хорошо, я понимал уже тогда.
Кривченко научил меня и выбивать мяч с «двойника» – с отскоком от газона. Этот удар считался моим сильным качеством. В «Рубине» с Виталичем много работали над ним, доводили «двойника» до совершенства. Было приятно, когда в «Тамбове» это называли ударом Рыжикова.
А у Сергея Ивановича я уже обучался многим другим техническим приемам, не только вратарским. Я же долго играл в полузащите, поэтому тренировал тогда все, что требуется в поле, – пас, удар, обводку.
Раньше спортсмены-игровики были универсалами. Летом играли в футбол, зимой – в хоккей. У нас в Шебекино так же было. Футболисты местного «Химика» зимой выходили на лед и выступали на чемпионате области по хоккею. Но я в качестве футболиста тех времен не застал. Когда пришел в «Химик», хоккейной команды в Шебекино уже не было.
После школы я хотел поступить в Белгородский университет, на физкультуру. Но не сдал экзамены – плавать же не умел. Хотя плыть на экзамене уже не пришлось. Кандидаты отсеивались поэтапно – сначала сдавали легкую атлетику, русский язык, потом плавание и затем литературу. Еще гимнастика была! Я «вылетел» уже на легкой атлетике. Нужно было пробежать кросс, метнуть гранату и прыгнуть в длину. Минимального количества проходных баллов я не набрал, поэтому до плавания даже дело не дошло.
С водой у меня связана драматичная история. В юности со мной едва не случилась трагедия – когда решил проверить свои плавательные навыки. Я учился в обычной школе, но в 90-е годы уже пошла мода на гимназии. Появилась такая и в Шебекино, с бассейном! Раз в неделю мы ходили туда на урок физкультуры – учились плавать. До этого-то я вообще держаться на воде не умел. Но отходив в бассейн весь учебный год, почувствовал уверенность. И как-то на речке решил эти умения проверить. В Шебекино отмечался день химика, школьники выезжали на турслет. Оказавшись у воды, я без малейших сомнений полез в нее и поплыл на середину. Не в качестве эксперимента! Залезая в воду, о возможных последствиях вообще не задумывался – даже не проскакивала мысль, что заплыв может закончиться плохо.
Добравшись до середины реки, я решил проверить глубину, попробовал встать на дно. А его под ногами уже не оказалось – и я пошел под воду! Потом тренер мне объяснял, что у людей разная плавучесть, и, в частности, у меня она – почти нулевая. Перейти тогда из вертикального положения в горизонтальное и просто хотя бы лечь на воду я не смог. Вытаскивать меня стал одноклассник Андрей Балабай, но уже началась паника – я схватился за него и потянул вниз, мы стали тонуть вдвоем! Спас нас мой знакомый Артем Лебедев, мы с ним в одном дворе жили. Нас обоих вытащил за волосы – сначала одного, потом второго.
Мама об этом инциденте узнала случайно, примерно через три недели. Она работала в центральном гастрономе, туда зашел наш классный руководитель. Спросил: «Сережа вам рассказал, что случилось?» – «А что случилось?» – «Как он чуть не утонул». Мама в шоке!
Вечером отругала. И за то, что не рассказал, и за то, что в речку полез. Она знала, что в воде я не очень. Кстати, уверенным пловцом я не стал до сих пор. Не мое это. В бассейне плаваю нормально, а открытые водоемы не люблю, далеко не заплываю.
А после провала на экзамене в Белгородском университете мама взяла кредит, чтоб я поступил в техникум, на платное отделение. Учился на экономиста. Какая сумма понадобилась? Не знаю, тогда этим не интересовался. Меня спросили: «Хочешь учиться?» – «Хочу». Важно было попасть в техникум еще и для получения отсрочки от армии, иначе меня могли на следующий год в осенний призыв забрать. А на экономиста пошел потому, что на тот момент это у нас была самая популярная профессия. Куда ни посмотришь – или экономисты, или юристы. К тому же у меня мама в сфере торговли работала, думал, может, потом это образование мне пригодится.
Оканчивал техникум я, когда уже играл в «Салюте». Мне разрешили ходить на занятия по свободному графику. Во дворе у моей бабушки жил директор этого техникума, он и помог мне сделать свободное посещение.
Знания из техникума мне в футболе пока не пригодились. Считал я и так всегда хорошо, а вникать в какие-то документы и сводить дебет с кредитом пока не довелось. Во время карьеры о серьезном гуманитарном образовании не думал. Для этого нужны и силы, и время, и деньги. Серьезную учебу с карьерой профессионального футболиста сложно совмещать. По крайней мере, чтобы отдаваться обоим занятиям без потери качества. Поэтому сосредоточился на футболе, он занимал все время.
А высшее образование у меня уже давно есть. Я все-таки поступил в Белгородский государственный университет, на заочное отделение. Специальность – физическая культура. Знал, что после завершения игровой карьеры захочу на тренера учиться, в БГУ начал себя к этому готовить. Когда в ВШТ открыли группу для футболистов, отыгравших в РПЛ от 300 матчей или больше 10 лет, сразу в нее записался и пошел учиться.
Но вернемся к моей первой команде в премьер-лиге – «Сатурну». Сезон 2004 года подходил к завершению, заканчивался и мой контракт с клубом. Подвел черту моим перспективам в «Сатурне» матч второго круга с «Зенитом», от которого пропустил нелепый гол. При этом в воротах я тогда оказался случайно. Антонин Кински перед матчем заболел, поэтому играть вышел я.
В начале второго тайма Игорь Денисов навешивал с правого фланга в штрафную, но мяч срезался и залетел мне за спину в дальний угол. Счет стал 0:2, потом мы пропустили еще, в итоге закончили 1:3. Притом, что больше тайма отыграли в большинстве.