ил бы меня, потому что это лондонский клуб, но из этого ничего так и не вышло.
Через неделю после тех событий Рэя Макгроу продали в «Ас-тон Виллу». Джесси Мод сказал: «Разлетаемся, как мухи». Везет ему: ничто его не волнует! Иногда я наведывался домой, но не часто, потому что, как я уже говорил, там все были очень опечалены, и это только еще больше расстраивало меня. Терри Морган вернулся в команду, но теперь там и в помине не было боевого духа. Они опять проиграли в гостях «Манчестер Сити», а потом подошло время для ответной встречи с греками, и я терзался — идти на стадион или нет. Коль скоро я был отстранен, мне пришлось бы платить за билет. Я спросил Дэнни, собирается ли он, и он ответил: «Ты что, шутишь?», так что в конце концов я тоже решил остаться дома. И правильно: я бы не вынес реплик и подначек из толпы в свой адрес.
Так что я слушал репортаж по радио. Должен признать, что поначалу я почти хотел, чтобы они проиграли. Но, когда начался матч, я настолько увлекся, что вскочил и стал кричать так, что даже хозяйка прибежала узнать, не случилось ли чего. Греки играли, как и ожидалось, — девять, а то и десять человек в обороне, и, что хуже всего, в самом начале они забили дурацкий гол. Пошли в контратаку, их правый крайний прострелил в центр, мяч попал в Джо Лайонса, отскочил к одному из их нападающих, и тот забил.
После этого наши давили без остановки, но чего можно было ожидать без Томми и Дэнни? Незадолго до перерыва Джесси сравнял счет, но не больше. В результате мы вылетели из Кубка. Я очень, очень расстроился. Наверное, в глубине души я надеялся, что мы пройдем дальше, и я смогу сыграть на следующих стадиях.
Эти три недели были самыми долгими в моей жизни. Дэнни говорил, что нам надо свалить на Мальорку и хорошенько отдохнуть, но я не мог, мне было неуютно, я хотел знать, что происходит.
Следующим ушел Томми Дугалл: «Манчестер Юнайтед» заплатил за него сто тысяч фунтов. Я не мог поверить, мне было непонятно, как «Боро» может отпускать такого игрока, как Томми, который, несмотря на все свои ошибки, был великолепен и творил то, чего не мог сделать никто другой. Дэнни позвонил мне и сказал: «Если бы я уже не был выставлен на трансфер, то теперь попросился бы. Здорово будет играть центрфорвардом: сам по себе, никто мяча не даст и не поможет». Но прошли три недели, а мы с Дэнни все еще были на месте.
На тренировке босс встретил нас довольно дружелюбно; с ним никогда нельзя было ничего понять. Теперь он, кажется, имел зуб на Грэма Гиббса, и это меня поразило, потому что Грэм был, как Джесси: никаких противоречий, всегда выкладывался на все сто процентов. Но теперь, по мнению босса, он все делал не так, и я видел, как это его угнетает. Обычно он был весел, теперь же ходил какой-то понурый и выглядел очень несчастным. «Так всегда бывает, когда игрок женится, — говорил босс (Грэм, действительно, только что женился). — Чтобы прийти в себя, ему требуется целый сезон. Будь моя воля, я бы запретил моим игрокам жениться». Он сказал это как бы в шутку, но Дэнни проворчал: «Boт уж ни секунды не сомневаюсь».
В ту субботу мы оба играли за дубль в Ипсвиче. Дэнни не сильно утруждался, почти пешком ходил по полю, но несколько раз ему удались его штучки: в первом тайме он обвел троих и, ударил, так что их вратарю пришлось постараться, чтобы спасти ворота. А после перерыва он очень красиво выпрыгнул, откликнувшись на навес слева, и забил единственный гол в матче, а потом принялся скакать, изображая радость, и махать зрителям — тем немногим, которые были разбросаны по трибунам. Некоторые закричали: «Умник!» или «Деловой!», не понимая, что он просто придуривается.
Прошло около недели, и босс вычеркнул нас из трансферного списка; об этом мы узнали из газет. Из их сообщений вытекало, что он должен был сказать: «Они еще слишком молоды, и я надеюсь, что они усвоили урок».
На следующий день Дэнни возмущался: «Какой еще урок? Что, не надо играть за такого козла, как он? Пойду-ка я к нему и попрошу снова внести меня в список. Ведь он даже не поинтересовался, хочу ли я быть вычеркнутым». Ну, это как раз в стиле Дэнни. После утренней тренировки босс сказал нам как бы между прочим: «Вы сняты с трансфера». И все. Становилось все труднее понимать его; он, похоже, плевал на всех, кроме молодых, которых по-прежнему вводил в состав.
Дзнни снова играл в первой команде в субботу и даже забил гол, но мы все равно продули в Хаддерсфилде 2:4. А я в это время играл за дубль с «Брентфордом»: мы дома победили 5:0, и я вполне мог наблюдать за происходящим с трибуны, так мало у меня было работы в матче. А через неделю я опять вернулся в команду. Казалось бы, это должно было что-то значить, но нет: я не радовался, не испытывал благодарности, даже не волновался по поводу того, как сыграю. Такая уж была обстановка в клубе: мы просто бегали, и все.
Мы принимали «Дерби», и, едва игра началась, я ощутил как во мне понемногу просыпаются прежние чувства, тем более что на первых минутах я хорошо сыграл. Алан Хинтон нанес один из своих коронных ударов с двадцати пяти ярдов, мяч летел, как ракета, в дальний верхний угол, но я смог дотянуться и левой рукой перевести его на угловой. Зрителям это понравилось, они похлопали мне, кто-то крикнул: «Молодец!». Это было весьма кстати, так как мне пришлось хорошенько потрудиться во время игры.
Защита была уже не та без Рэя, средняя линия не та без Томми. На той неделе мы купили инсайда Вилли Патерсона, маленького шотландца из «Эйрдри». Он хорошо управлялся с мячом, но, как всем приходящим из шотландской лиги, ему нужно было время для того, чтобы разогнаться, и у него часто отбирали мяч. Два или три раза наши соперники начинали таким образом атаку и в конце концов забили гол.
Колин Тодд отобрал мяч у Вилли Патерсона, дал длинный пас Хинтону, тот навесил, Джон О’Хейр скинул головой под удар Кевину Эктору, который шарахнул с лёта. У меня не было шансов.
Раньше подобное не очень расстраивало нас; мы собирались с духом и бросались отыгрываться. Но сейчас, когда все шло из рук вон плохо, этого духа в команде не было и в помине. Минут через десять Джеки Нокс по-идиотски откинул мне мяч, его настиг Эктор, и эго был гол номер два. Я, конечно, дал Джеки прикурить, но он не обратил на мои слова никакого внимания. Это просто невероятно: он стоял и пытался доказать мне, что это я ошибся. Вратарь обычно знает, где его ошибки, и это поведение Джеки вывело меня из себя. Ладно, решил я, раз так, я буду играть за себя, а не за тебя, потому что вратарь может так сделать. Он не в состоянии все время исправлять ошибки защитников, но может заставить их смотреться еще грубее, чем они есть на самом деле.
Мы получили обычную головомойку от босса. Теперь, когда не было Томми, никто и не пытался спорить, но я заметил, что новичок, этот малыш Патерсон, выпучил на босса глаза с таким видом, словно в Шотландии он ничего подобного не слыхал. Когда команда находится в том состоянии, в котором находились мы, от этого нет ни малейшей пользы, только вред. На второй тайм мы вышли, чувствуя себя еще хуже, и незадолго до конца пропустили третий гол: в суматохе возле ворот Эктор, кажется, пропихнул мяч в сетку. Я крикнул Джеки Ноксу: «Ну, давай, скажи мне, что это тоже моя пенка!», но он только молча отвернулся. Ему ведь было так же хреново, как и мне.
Два дня босс не появлялся на тренировках. А во вторник вечером у меня зазвонил телефон. Это был Лью Прентис.
— Ты слышал, что Чарли Макинтош ушел в отставку?
— Да брось, — я думал, он меня разыгрывает.
— Нет, я серьезно. Контракт разорван по обоюдному согласию — это замаскированная форма сообщения о том, что он уволен. Менеджером назначен Джек Сейл.
— Джесси! — заорал я Джесси Моду, который был наверху. — Босс уволен!
— Если ты шутишь, я тебя убью! — вопил Джесси, слетая с лестницы через четыре ступеньки.
— Нет, не шучу! Звонит Лью Прентис, он только что услышал об этом у себя в редакции. Менеджером будет Джек Сейл!
— Здорово! — воскликнул Джесси. — Здорово!
— Я могу написать, что вы довольны? — спросил Лью Прентис.
— Можешь написать, что это лучшее, что могло случиться в «Боро», — ответил я.
— Нет, не стоит, — сказал он. — Может быть, это и правда, но слишком вызывающе. Ладно, подумаю.
Я положил трубку, и мы с Джесси пустились в пляс.
Перемены в клубе просто поражали. Все вдруг начали улыбаться, настроение поднялось! Джек Сейл нравился всем, в него верили, зная, что он человек слова и что если выкладываться для него на все сто, то он всегда поддержит тебя. К тому же он здорово разбирался в игре. Он собрал нас в Снэйрсбруке — и дубль, и первую команду. Сказал, что знает, что дела в клубе идут неважно, но мы должны все начать сначала. Мы хорошо сыграли в прошлом сезоне, и у нас должно хватить сил, чтобы исправить положение в нынешнем. Конечно, сказал он, у нас нет шансов на победу в чемпионате, но он уверен, что мы не вылетим — в тот момент два очка отделяли нас от последнего места. И если «ас вышибли из Кубка ярмарок, то у нас остается Кубок Англии, и мы должны за него бороться.
Что мы и делали. Все в нас переменилось буквально на глазах, и уже в следующую субботу мы в гостях обыграли «Тоттенхэм» 3:1. Настроение было таким, словно над нами расчистилось небо после грозы, каждый стоял друг за друга горой, тогда как раньше все только и обвиняли друг друга. А у этого малыша Вилли Патерсона наступил фантастический взлет: он всегда находил свободное место, на которое можно было дать ему пас, и все делал просто здорово. У него, возможно, не было силы и дриблинга Томми Дугалла, зато он был куда аккуратнее и точнее в передачах и не передерживал мяча до тех пор, пока всех партнеров не закроют. Дэнни обескуражил «Тоттенхэм» ранним голом, который забил головой с паса Джо Лайонса, а Джесси Мод вскоре влепил еще один красивым ударом без обработки мяча.
Во втором тайме Мартин Питерс отыграл один гол после того, как Мартин Чиверс в своем стиле далеко вбросил мяч, и Гилзен скинул его под удар Питерсу. Но под самый конец Грэм Гиббс устремился к мячу, выбитому головой из штрафной, и крученым ударом послал его мимо Дженнингса. А потом мы выиграли еще три матча подряд.