Я резко останавливаюсь, поняв, что кое-что забыла в раздевалке.
— У тебя нет резинки для волос? — спрашиваю Энн, но она отрицательно качает головой. — Тогда иди дальше, а я вернусь в раздевалку — вдруг сегодня будут спарринги.
Развернувшись, спешу обратно.
— Хорошо. Только не заблудись, — догоняет меня голос Энн.
Я иду по темному коридору, а под ногами хрустит песок, растасканный с боевой площадки. До начала занятия совсем немного времени, но навстречу мне почему-то никто не попадается.
Я тороплюсь, поэтому, не задумавшись, толкаю дверь в раздевалку и замираю, услышав мужские голоса. Оказывается, я перепутала двери. Но из-за высоких шкафчиков, отделяющих меня от говоривших, никто из парней меня не замечает.
Мысленно перебирая ругательства, я пячусь, стараясь беззвучно покинуть помещение.
— Что думаете насчет Марго? — неожиданно слышу я имя своей сокурсницы. Впрочем, совсем не удивлена. Марго красавица, следит за собой, звонко смеется, ну и, ко всему прочему, одевается таким образом, чтобы подчеркнуть все достоинства, хотя и на грани приличий. Парням подобное нравится, так что ее имя в мужской раздевалке закономерно.
Уже значительно позже я узнала, что Марго та еще штучка. Не стерва, но с особенностями. При своих ругается как сапожник и пьет как лошадь. Она бы побеждала наши алкогольные соревнования в академии, если бы не я со своей невосприимчивостью. Правда, потом меня перестали допускать к участию, и титул победителя по праву доставался ей.
— Ты о чем именно? — весело отзывается один из сокурсников. — Поразвлечься решил?
Я тихо хмыкаю и качаю головой — что еще возьмешь с восемнадцатилетних парней? Большинство из них в этом возрасте думают совсем не головой.
— Почему бы и нет? — отзывается Карл. Со второй попытки я распознаю его голос.
— Не думаю, что тебе что-то светит. Она уже положила глаз на Макса, — отвечают ему.
Хм, я ничего не заметила. Хотя я училась, а не выясняла чужие симпатии. Да и что серьезное может возникнуть за пару дней? Лишь мимолетное увлечение.
— Я пас. Не мой тип, — отстраненно отзывается Дарлинг. В его голосе нет ни капли интереса.
— А какой твой тип? — сразу же спрашивают у него. Благодаря своему происхождению Макс уже с первых дней пользуется уважением.
— Менее доступные.
— Как Клара?
— Кто? — Дарлинг искренне удивляется, и я понимаю, что он даже не запомнил мое имя. Мое самолюбие уязвлено, гордость заставляет с силой сжимать челюсть. Я злюсь сама на себя, ведь, в отличие от него, запомнила Макса еще на первом занятии, во время переклички. И дело не в богатой семье, а в самом сочетании имени и фамилии, которое показалось мне красивым.
— Ну, Клара Раженская. Брюнетка с длинными волнистыми волосами. Я заметил, что ты на нее довольно часто посматриваешь. — Макс медлит, видимо, копаясь в памяти, и сокурсник добавляет: — Если нет, то я бы за ней приударил. Что-то в ней есть.
Я морщусь — мне не нравится слышать, как меня обсуждают — и делаю мысленную пометку быть осторожнее с парнями. Слишком они двуличные.
— Не советую, — наконец отвечает Дарлинг, и теперь я возмущенно хмурюсь. Не то чтобы я хотела мужского внимания, но и противоположная реакция оскорбляет. — Она слишком сосредоточена на учебе, да и выглядит простенько. Ничего особенного. И я смотрел на нее из-за акцента, пытался разобрать, откуда она. Явно не со столицы. Скорее всего, из каких-то южных отсталых городков.
На мгновение повисает тишина.
Но, несмотря на молчание, в моей голове раз за разом звучат его слова: «Ничего особенного». А замечание об акценте оскорбило еще сильнее. Я знаю, что слишком тяну гласные, только всегда считала это плюсом. Правда, и ударения я расставляю иначе, но там, где я жила, все так разговаривают.
Со временем я поработаю над своим произношением и исправлю недостатки, но это потом, а сейчас Карл весело вторит Дарлингу:
— Да-да, я тоже это заметил, — и отпускает еще несколько шуток на этот счет.
Я разглядываю свои ладони, чувствуя, как гнев внутри скручивается узлом, концентрируется, чернеет, превращается в бездну и взрывается подобно звезде.
Разворачиваюсь и ухожу на тренировочную площадку, чеканя шаг и совсем позабыв, зачем возвращалась.
Мне требуется самообладание, чтобы оставаться спокойной, когда Дарлинг с друзьями появляются на арене. Наши взгляды встречаются, соприкасаются на долю секунды, будто знакомясь, а потом расходятся.
Приходит магистр, начинается занятие. А спустя полчаса Дарлинг лежит на земле, глотая пыль. Он проиграл, потому что недооценил девушку с юга империи. Моя коленка давит на его грудь, а локоть прижат к шее, не позволяя поднять голову. Впервые мое заклятие усиления сработало так быстро и так идеально. В груди грохочет сердце, гоня кровь по венам, и мне едва хватает дыхания.
Я склоняюсь к Дарлингу, волосы свешиваются набок, скрывая нас ото всех. В его карих глазах нет страха, скорее глубокое удивление с примесью зарождающегося гнева. Наверняка он не рассчитывал оказаться на земле. Его унижение становится моим утешением.
— Я думала, ты будешь сильнее, Дарлинг, — шепчу ему на ухо. — Но ты так, ничего особенного.
Распрямляюсь и отхожу, стараясь больше на него не смотреть. Магистр хвалит меня, сокурсники удивленно переговариваются, кто-то откровенно улыбается. Гнев утихает, и я все же позволяю себе взглянуть на поднявшегося Макса. Он отряхивает одежду, смотрит на меня, а на его скулах играют желваки. Его глаза холодны, и я чувствую возросшее давление. Воздух вокруг меня будто превратился в кисель, я не понимаю, что происходит.
Дарлинг в полном молчании разворачивается и уходит с арены. Магистр не пытается его остановить. Давление понемногу снижается, и я наконец могу свободно дышать. И в этот миг, смотря ему в спину, понимаю: началась война.
***
Открыв глаза и откинув одеяло, я резко поднялась и села. Сердце в груди стучало о ребра, все еще находясь во власти сна. Поднявшись, я быстро преодолела расстояние до окна и отдернула штору, сморщившись от яркого солнечного света.
На улице сновали люди, проезжали кареты, паренек продавал свежие газеты, а кошкозавр сидел около крыльца моего дома и, сверкая тремя рядами зубов, вылизывал лысую лапу. Название этих существ говорило само за себя — маги древности создали его из обычной домашней кошки. Теперь подобные эксперименты запрещены, но их плоды остались до сих пор.
Это реальность. Не сон.
Вот только то, что я видела, не было плодом моего воображения.
Я попятилась, все еще пытаясь осмыслить случившееся. В совпадение не верилось — в мире магии зачастую каждое событие имело причины и последствия. И в том, что мне приснилось собственное воспоминание, тоже крылась какая-та загадка…
Глава 12 Темный смертник
Макс
Опершись руками о раковину, я тонул в собственных мыслях. Браслет холодил запястье, будто превратившись в кусок льда, а камни вновь почти почернели. В запасе осталось не так много времени, скоро я буду вынужден бежать к Раженской. Собственное бессилие убивало.
На протяжении всей ночи проклятый артефакт подсовывал мне воспоминания из нашей жизни в академии. Я несколько раз просыпался и засыпал вновь, но ничего не помогало.
Неужели теперь я каждую ночь буду видеть Клару? Во сне и наяву?
Пока я не знал, как к этому относиться, но браслет на запястье не давал забыть о себе.
Неожиданно раздался перелив колокольчиков — звонкий и всепроникающий. Даже здесь, на втором этаже, они звучали так, будто висели где-то рядом. Кого там принесло?
Выйдя из покоев, я быстро спустился по лестнице и дошел до прихожей под не унимающуюся трель. Распахнув дверь, увидел на крыльце посыльного. Но не того, что разносит письма небогатым домохозяйкам без средств на магический артефакт. Мой посетитель одевался в ту же форму, но почту приносил совсем иного рода… Опасная, но очень важная работенка.
— До бесконечности, — негромко произнес я.
Посыльный — рыжий мужчина с пышными бакенбардами — незамедлительно ответил:
— Без конца.
Отщелкнув зачарованный замок сумки, что висела на его плече, он достал конверт без адреса и имени, но с восковой печатью и протянул мне. Этот конверт даже на ощупь отличался от обычных — бумага плотная, шероховатая, с магической аурой, от которой покалывало пальцы.
— Послание срочное. Я буду вашим связным.
— Ясно. Призывающий артефакт?
Посыльный протянул черный как уголь кубик с блестящими на солнце гранями.
— Пять использований, — уточнил он. Значит, пять раз я смогу воспользоваться этим артефактом, чтобы передать начальству отчет. В крайних случаях можно отправить короткое словесное послание — длинные передачи слишком энергозатратны для артефакта и неудобны для штаба, что все документирует.
— Ладно. Ответ на это письмо требуется?
— Нет.
— Тогда до встречи.
Я закрыл дверь и сразу же направился в свою спальню. Чтобы прочесть, письмо следовало правильно распечатать. Работа, подобная нашей с Кларой, требует огромной осторожности.
Поднявшись к себе, я прошел в другой конец комнаты, где не скрываясь, на самом видном месте, из стены торчал сейф. Десять сантиметров зачарованной стали и замок, связанный с перстнем, который я никогда не снимал. Тайник словно в насмешку над ворами стоял на самом видном месте. Я просто не видел смысла прятать его — человека, действительно способного его взломать, это не остановит. Но даже если кто-то попытается, об этом узнают стражи из ближайшего отделения — на сейфе стояла сигналка.
Того же, кто взломает защиту, я собственноручно отыщу и сначала накажу, а потом награжу и попрошусь в ученики. Подобные умения редки, как горсть изумрудов с самой глубокой шахты Каштара.
Открыв сейф, я достал артефакт в виде монеты. С помощью него я мог передавать короткие послания на парный артефакт, который был у Раженской. Помимо этого он служил своеобразным маяком: если я умру, монетка напарницы посереет, и об этом узнают в штабе. Но свою я достал для другой цели — это, помимо прочего, еще и ключ для секретной почты наподобие той, что я получил сегодня.