Луна сидела на крыше одного из домов, скрытая от посторонних глаз. Ее присутствие ощущалось теплой волной магии в моем теле.
— Встреча слишком внезапна, чтобы быть случайной, — сдержанно высказалась я.
Мое внимание разделялось на три фронта. Большая часть была прикована к женатой паре, вторая — к связи с боевым духом, а оставшаяся — к сокурсникам, до сих пор стоявшим у входа в трактир. Они подозрительно затихли. Как бы не вмешались…
— Да? Ох, вы правы, — призналась Аннабель. — Вообще-то нас просили передать вам послание.
— Кто попросил? — В горле пересохло.
— Ваш друг, Джозеф!
По спине прошелся холодок. Сочетание этого имени со столь веселым и дружественным тоном женщины никак не вязалось в моей голове.
— И что же просил передать наш друг? — вкрадчиво спросил Макс. Он едва заметно шагнул вперед, будто намеренно сосредотачивая на себе все внимание.
Лицо женщины напряглось, улыбка исчезла, и она строго поправила:
— Нет, не ваш. Только ее. — Подняв руку, Аннабель указала прямо на меня.
Макс медленно обернулся. Его взгляд был подобен осколкам льда.
Почему именно я? Что ему от меня нужно?
— Джозеф желает встретиться с вами и приглашает в гости. Прямо сейчас, — вмешался хозяин кондитерской.
— А что, если я откажусь? — В горле стоял комок.
Я была слишком умна, чтобы надеяться, что это приглашение ничем не подкреплено. Каким бы ни был этот Джозеф, он не показался мне самонадеянным и глупым. Существовало нечто, что давало ему полную уверенность в том, что я приму приглашение.
— Вы, конечно, можете… — Мужчина вытащил руку из кармана, и в свете фонарей сверкнул маленький узкий нож. Он собрался напасть?
Но нет, последовавшее далее оказалось куда более непредсказуемо: Аннабель повернулась к мужу, отдернув вверх рукав накидки и, обнажив запястье, поднесла его к лезвию. Никакой паники или страха. Она делала это спокойно, я бы даже сказала, с радостью.
— Эй, что у вас происходит? — все же заинтересовались сокурсники происходящим.
Маги по природе любили совать нос в чужие дела. Да и в целом у людей, владевших силой, было много пороков, а все потому, что они рано осознавали: они не такие как все.
— Не вмешивайтесь. — Это все, что я могла сделать. Оставалось лишь надеяться, что они разбирались в интонациях. Хотя у Дарлинга вышло бы куда убедительнее.
— И это все? — сказал Макс, невозмутимо посмотрев на запястье с прижатым к нему ножом.
Порой Дарлинг заставлял сомневаться, способен ли он на жалость и сострадание. Но он точно был способен, просто всегда тщательно взвешивал свои решения. Макс из тех людей, что жертвовали малым ради большей выгоды. В отличие от него, я пыталась всюду выйти победительницей, но часто это было просто невозможно. Для работы следователя моя позиция не подходит.
Только, судя по возросшему уровню силы Макса, сегодня все изменится. Общие приоритеты не всегда совпадают с личными.
— Конечно нет, — покачал головой мужчина. — Можете остановить нас, но не других. Если вы откажетесь от приглашения, то еще сорок человек пожертвуют своими жизнями во благо. Господин Джозеф всегда очень предусмотрителен.
Шантаж.
Несмотря на весь ужас происходящего, я не могла не отметить простоту и одновременно сложность чужого плана.
Я молчала. Молчал и Макс. Тяжелая гнетущая тишина повисла в воздухе. Страха не было, лишь какая-то твердая решимость.
— Чем вы докажете, что все эти люди собираются убить себя? Как я пойму, что это не блеф? И какие гарантии того, что, если я пойду с вами, они останутся в живых? — По телу прошлись холод и дрожь, но голос звучал ровно. И хотя бы за это я была себе благодарна. Умение держать себя в руках дорогого стоит.
— Ты. Не. Пойдешь. — Дарлинг кинул на меня быстрый взгляд — острый, тяжелый, убийственный. Мышцы на его лице напряглись, четко очерчивая скулы. Как шутила бабушка о моем отце, о такие скулы можно порезаться.
На мгновение прикрыв глаза, я проигнорировала замечание напарника и вновь посмотрела на парочку из кондитерской.
— Ну так что?
— Нам сказали, что вы должны поверить.
— То есть я должна пойти, полагаясь лишь на веру? — Вкрадчиво переспросила я.
Муж женщины странно на меня посмотрел, его взгляд остекленел, а через мгновение он низким, будто чужим голосом ответил:
— А разве ты не согласишься? Вся беда таких людей, как ты, в том, что вы готовы рисковать собой ради других. Самопожертвование — и слабость, и сила. Посмотрим, не ошибся ли я в тебе.
Мужчина замолчал, но его взгляд остался таким же стеклянным, впрочем, как и у Аннабель. Эти двое ожидали моего решения. Как и еще множество людей, если угрозы Джозефа правдивы.
Я же судорожно анализировала ситуацию. Джозеф взял контроль над чужим телом? Нет, это невозможно. Он просто заранее отдал приказ, чтобы заставить нас сомневаться и нервничать. Джозеф предвидел, что я спрошу нечто подобное. Но чтобы это предугадать, надо меня знать. И это пугало.
— Макс, не надо! Он все равно ничего не поймет! — Я кинулась вперед вслед за напарником, который внезапно шагнул к мужу Аннабель, развернув того к себе и схватив за грудки.
Ножик упал в тонкий слой снега. На белое покрывало закапала кровь — по неосторожности мужчина порезал собственную ладонь. Аннабель же подобно кукле стояла как ни в чем не бывало, по-прежнему протягивая руку.
— Это… У вас точно все в порядке? — раздался далекий вопрос, а я даже не обернулась, все еще пытаясь достучаться до Макса.
— Не надо. Это не поможет, — вновь взмолилась я.
Магия Дарлинга будто сорвалась с цепи, окружив нас. Кожу покалывало, воздух искрился.
— Не надо…
Хватка Макса ослабла, руки стали опускаться. Еще мгновение он прожигал кондитера взглядом, а потом с усилием воли отвернулся.
— Ты никуда не пойдешь, Раженская, — прозвучало подобно приказу.
— Я не пойду, — повторила я следом, уже осознавая, что подчинюсь ему из-за отравы.
Но так быть не должно…
— Макс, — протянула я, касаясь его плеч и разворачивая к себе.
Боги, никогда не думала, что он может так смотреть! Если раньше я сомневалась в подлинности чувств Дарлинга, то теперь нет. Никакой чертов артефакт не заставит испытать такое. В его глазах читалась горечь пополам с гневом и яростью. Не умей Макс держать дар под контролем, несколько ближайших домов уже сравнялись бы с землей.
— Ты ведь лучше меня понимаешь, что это наша работа. Я должна пойти на этот риск.
Поднявшись на носочки, я коснулась его лица. А потом, приблизившись, уперлась своим лбом в его и прошептала:
— И только ты сможешь меня найти.
Мои руки опустились, скользнув по его рукам, проведя по запястьям и почувствовав твердость браслета-артефакта, двигались вниз, пока, наконец, не утонули в мужских ладонях. Наши пальцы переплелись будто в попытке слиться воедино. По-настоящему горячее дыхание обжигало губы, выдавая наше желание и страсть.
Я обещала себе подождать и вынудила Макса держаться этого правила. Но горькая правда в том, что мы могли больше не встретиться. Думать об этом не хотелось, но мысль предательски выскальзывала на поверхность сознания.
На мгновение отстранившись, я прильнула к нему вновь, осторожно и нежно касаясь его губ своими. В глазах застыла влага, сердце стучало как безумное. И мне было совершенно плевать, что на нас смотрели люди, всегда считавшие меня и Дарлинга врагами.
Если мы враги, то самые заклятые и любимые…
Раз за разом наши губы встречались друг с другом, поначалу нежный поцелуй углубился, став почти неприличным. Так никогда не целуются на публике — жадно и с упоением, боясь отпустить, обещая продолжение, будто вот-вот эта неожиданная страсть перерастет во что-то большее.
Снегопад усилился, отрезвляя холодом снежинок. Волшебство стихии сплелось с трагичностью момента.
Я не знала, переживу ли это приключение, но пообещала себе: если выживу, то запомню навсегда это сверкание кристалликов в свете фонарей, мрачную тень неизвестного будущего, нависшего над нами, горячие руки Дарлинга, сжимавшие мои ладони, и хриплый шепот на ухо, пробравший до мурашек.
— Я найду тебя, Раженская. И покараю этого ублюдка, посмевшего играть нашими жизнями. А теперь иди и не смей исчезать. Иначе и я пропаду следом.
И я отступила, несколько секунд неотрывно смотря ему в глаза и оттягивая момент расставания. Но время не стояло на месте. Пришлось отвернуться и холодным тоном сообщить парочке из кондитерской, что я принимаю приглашение. А после, не оглядываясь, направить прочь, повинуясь судьбе.
Глава 28 Две встречи
Макс
Я позволил ей уйти. Позволил себе молча наблюдать за тем, как она удаляется, пока фигура Раженской не исчезла за ближайшим поворотом. Мой эгоизм умолял удержать ее, рациональная часть напоминала, что на кону много жизней. Только вот второй голос был тих, едва слышен и совсем не убедителен. Я бы вполне примирился со своей совестью, если бы она осталась. Осталась со мной. Поэтому решающую роль сыграл выбор самой Клары.
Несмотря на желание убить этого ублюдка, причинить боль, нанося рану за раной, и наблюдать, как он медленно истекает кровью, я не мог не признать: Джозеф прав. Раженская лучше пожертвует собой, чем позволит кому-то умереть. Она хорошая, порою даже слишком.
Я поднял голову к небу. Снег, кружась, касался лица, напоминая о нашем прощании и заставляя раз за разом прокручивать эту сцену в голове.
Сохранять спокойствие, трезвость ума и расчет — наилучшее, что я могу сейчас сделать. Гнев провоцирует ошибки, а сейчас любая оплошность будет слишком дорого для меня стоить.
Неспешно в моей голове зрел план — отчасти простой, но требующий быстрых действий. Уровень магии рос, и я его не сдерживал. Отсутствие эмоций впервые могло мне помочь.
Выдохнув, я словно заново посмотрел на мир. Бывшие сокурсники выглядели, мягко говоря, ошеломленными. Неожиданно дверь трактира хлопнула и наружу вывалилась парочка бородатых мужиков, один из которых перепил настолько, что облагородил фасад здания, кое-как сохраняя равновесие.