Твою ж налево!!
Мое копошение не прошло незамеченным.
— Проснулась? — холодно осведомились откуда-то сверху. И рукой провели по моему затылку. Я бы сказали «погладили», но человек гладящий обычно не говорит таким тоном.
— Почему мы обнимаемся?! — охнула я, откатываясь вбок, путаясь в одеяле и закономерно падая на пол со своей «вольерной» кроватки.
На полу было не так уж и плохо. Я решила полежать до выяснения обстоятельств.
Артур зевнул и сел, сбросив ноги чуть ли не на меня. Он был всклокочен еще сильнее, чем вчера. Под глазами синяки, в глазах — неугасимый огонь аристократизма. Эдинброг казался уставшим, но довольным.
Подозрительно, нехорошо так довольным…
— Мне пришлось зайти в клетку и лечь с тобой, потому что ты оказалась непредсказуемо ненасытной девицей, — равнодушно объяснил маг. — А так я одновременно успокаивал тебя и смог передавать энергию напрямую. Это позволило уменьшить мой энергический расход и не угробить нас обоих. Так что я бы на твоем месте сказал «спасибо».
— Передавать энергию «напрямую» — это как? — напряглась я, исподволь ощупывая свое тело на предмет… ну не знаю. Каких-нибудь следов. — Насколько, блин, напрямую?!
— Через касание, — презрительно фыркнул Артур. — Мы знакомы меньше суток, но я уже впечатлен степенью твоей озабоченности. Все земляне такие?
— В подобных обстоятельствах — большинство. А почему ты сказал, что я «ненасытная»?
— А ты оглянись, — посоветовал он.
Я так и сделала, узрев тем самым всю спальню. Ё-е-е-ежики…
Комната выглядела так, будто в ней долго и упорно отжигал пьяный полтергейст, празднующий ошеломительные кассовые сборы фильма с его участием. Все было сдвинуто с мест, порушено и перекошено.
— Да-да, это сделала ты, фамильяр. Вопреки магической решётке. И это еще полбеды… — сказал Эдинброг, услышав мой сдавленный писк удивления. — Потом, как видишь, твое подсознание увлеклось украшательством.
И впрямь: потолок был перекрашен в стиле полотен Ботичелли, круглые светильники на стенах сменились витражными лампами Тиффани, гобелены на стенах "перешили" в стиле Дамы и единорога из парижского аббатства Клюни… И так далее, и тому подобное.
А вместо пола был наполовину мох, наполовину песок.
— Что же касается ванной, — бесстрастно продолжил Артур, — То там ты устроила море.
— Море?
— Да. Судя по твоим сонным комментариям — Средиземное. И еще ты наполнила его иллюзорными людьми. И резиновыми огромными фламинго. Люди лежали на них на воде, попивая коктейли.
Я вытащила глаза. Вот что значит давно не бывала в отпуске…
— Когда начался фирменный потоп, и ко мне пришли студенты с нижних этажей, тогда я и решился войти к тебе в клетку. И переключить твое внимание на себя.
— Как?
— Большинство людей, если их крепко обнять и начать гладить определенным образом, перестают видеть сны. Растворяются в насущных ощущениях. Я умею правильно гладить.
— Йохан Штраус… — пробормотала я. Это кто из нас еще озабоченный. — Кхм, ну, жаль, что я не создала чего-нибудь полезного.
— Да уж, ТАК бессмысленно мне еще не доводилось тратить силы, — язвительно прокомментировал Артур. — Зато теперь мы знаем, что потенциал у тебя огромный. Ты очень хороший, очень качественный сосуд, фамиль… Вилка. Пожалуй, даже лучше волшебного тигра.
Он называл меня по имени — это плюс.
Он обозвал меня сосудом — это жирный, жирнющий минус!!!
Где-то вдалеке зазвенели часы.
— Пора идти: я хочу провести тебе небольшую экскурсию перед завтраком, — Артур спрыгнул с кровати и деловито пошел к ванной.
Когда он открыл дверь в нее, меня чуть не хватил инфаркт: изнутри на нас бросились три девицы в бикини.
— Эти тоже твои! — укорил Эдинброг.
Иллюзии прошли сквозь него и полопались, будто мыльные пузыри…
Часа два, наверное, мы гуляли по академии. Как говорится, день начинается не с кофе!
Ван Хофф Дотошный показал мне все основные корпуса, научил пользоваться межэтажными телепортами и позволил минут пятнадцать позагорать на солнышке на лужайке. Я видела, как студент присматривается ко мне: следит немигающе, как птица, и все время находится будто на стреме… С одной стороны, я понимала его. С другой — меня бесила эта пристальность. Как будто охранник в дорогом бутике, что подглядывает за тобой из-за вешалки, подозревая воровку.
Неприятно.
Плюс я была голодна.
Уж не знаю, чем питается этот гордец — солнечной энергией? чужим настроением? — но я привыкла с утра закидывать в себя хоть какое-то углеводное топливо!
Когда мой живот начал неприлично громко урчать, а реплики стали уже не ехидными, а откровенно озлобленными, Эдинброг понял, что с экскурсией надо завязывать.
— Сказала бы раньше, что проголодалась, — высокомерно вскинул бровь он.
Я фыркнула.
— Хорошие хозяева сами знают, когда покормить своих фамильяров, не?
— Еще вчера тебе не нравилось твое положение, а теперь ты апеллируешь к нему? — сощурился студент.
— Я легко переключаюсь между разными тактиками.
— Это называется двойными стандартами вообще-то.
— Нет, — я бы хотела добавить еще что-то, но не смогла придумать ничего колкого. Поэтому просто повторила: — Нет.
Эдинброг хмыкнул и повел меня завтракать.
Увы, в академии Форван не было общего зала для благочестивых студенческих трапез. Эх! А я-то уже готовилась к «магической обстановке»…
Вместо этого все ученики и сотрудники академии ходили за едой и покупками в крохотную деревушку, приклеившуюся к обратной стороне Форвана. Деревушку называли Сироппинг, и своей атмосферой она напомнила мне земные парки развлечений. То ли Диснейленд, то ли Порт Авентуру. Все в Сироппинге было до чертиков хорошеньким. Цветные домики с черепичными крышами, большие клумбы. В фонтане на главной площади резвились русалки. Павлины ходили прямо по улицам парами, будто жандармы. Студенты сидели за трехногими столиками, выставленными на брусчатку, загорали на утреннем солнышке и поедали панкейки с кленовым сиропом.
— Эй! Привет! — из-за одного стола нас окликнула медсестричка Мэгги. — Давайте ко мне!
Артур и я подсели к ней. Подошел официант с меню. Эдинброг заказал омлет и кофе, я — те самые кленовые блинчики, главное блюдо Сироппинга. Я очень люблю делать вещи, подходящие месту по стилю и образу. Ну, типа есть багеты в Париже, тусоваться с цыплятами в деревне или ездить на велосипеде в Амстердаме. Сразу чувствую себя героиней красочного фильма, а не привычно-бестолковой Вилкой-фрилансером.
— Ну что? — когда официант отошел, глаза Мэгги зажглись любопытством. — Вы уже лучшие друзья?
— НЕТ! — удивительно слаженным хором гаркнули мы.
— Она мой фамильяр, — снисходительно объяснил Эдинброг.
— Он моя заноза в заднице, — чуть многословней выступила я.
— Как же вы собираетесь проходить испытания со столь сильной взаимной… нелюбовью? — удивилась Мэгги, подмигнула мне и облизала ложку из-под йогурта.
— Как-нибудь пройдем, если меня к ним вообще допустят в подобной компании, — сказал Артур.
— А куда они денутся? — Мэгги пожала плечами и вновь нырнула в розеточку за добавкой. — Будто они не знают, что стоит на кону. После твоего отца ты единственный, кто…
Артур сверкнул на нее глазами в стиле: «Цыц, не говори на эту тему!». До меня начало медленно доходить, что как раз Мэгги с Эдинброгом — друзья. Вчера в лазарете я как-то этого не заметила. Оказалось, что у них такая манера общения: Мэгги улыбается и светится, как доморощенное солнце, а Артур отстреливается отстраненными, чуть пессимистичными репликами.
И всех всё устраивает.
Тоже, наверное, кажутся себе киногероями.
— Ой! — Мэгги вдруг посмотрела мне за спину, широко распахнув глаза. — Артур, мне кажется, это к тебе.
Студент тоже бросил взгляд в ту сторону и едва слышно выругался. Я, естественно, мгновенно развернулась, снедаемая любопытством.
Глава 13. К ноге!
К нашему столику приближался очень колоритный персонаж. При виде его мое обостренное чувство прекрасного станцевало что-то вроде гопака. Очень радостного. С элементами ликующего стриптиза.
Это был еще один студент, по виду ровесник Артура.
Но! Он не был человеком. Длинные заострённые уши, длинные же серебряные волосы, глаза с вертикальным значком. Белая мантия вместо классической черной. Кожу необычного карамельного оттенка густо покрывали золотые узоры в виде листьев. Эдакий ходячий гимн флористике.
— Это нимфин, — шепнула мне Мэгги. — Лесной житель. Несколько таких учатся в академии. Конкретно этого зовут Каприз.
Ничего так имечко.
— Они с Артуром издавна соперничают. Будь готова, — быстро закончила Мэгги.
К чему?
Рядом с нимфином шёл его фамильяр… Великолепная песчаная пума. Такая же гибкая и мускулистая, как ее хозяин. Только очень, ОЧЕНЬ большая. Ростом скорее с пони, чем с нормальную пуму, как я ее себе представляю…
— Эдинброг, Эдинброг, Эээээдинброг… — мелодично-издевательски пропел Каприз, подходя. — Я слышал, что ты вызвал себе бракованного фамильяра, лишь бы не попасть на экзамены и тем самым автоматически остаться на второй год. Решил так хитро продлить свое пребывание в академии, а вместе с ним и незаслуженную славу Грядущего Спасителя… Всего-то и надо — спрятаться за формальной проблемой в виде иномирной бабы, да?
— Да что за бред ты несёшь! — вспылила Мэгги, подскакивая.
В ее нежных руках зажглись искры боевого заклятья, но их потушил другим заклинанием Артур.
— Сядь! — рявкнул он на Мэгги, а потом встал и шагнул к нимфину так, что их носы едва не столкнулись.
— И за медсестру ты тоже прячешься! Какая прелесть! — притворно разулыбался чужак, а его пума оскалилась, обнажив клыки.
На нас уже смотрели другие студенты. Ложечки больше не звенели в чужих чашечках с кофе. Я сидела над своими блинами и ни черта не понимала. Особенно меня смутило слово "Спаситель", произнесенное с очевидной большой буквой в начале…