ва мысленно касаясь посоха некроманта. Отчаяние, страх, мольба, просьба о помощи – все это я вложил в свой посыл.
– Мессир! – Вир Владислав шагнул навстречу колдуну. – А мы вас уже заждались.
Взоры всех присутствующих устремились в сторону некроманта.
– Что-то случилось? – Маг смерти скользнул по окружающим хорошо отрепетированным высокомерным взглядом.
– Некая… досадная неприятность, которая привела к фатальным последствиям. Должен заметить, весьма несвоевременно.
– Вы про этого свежака, что ли? – Карах бесцеремонно ткнул тело юноши ногою в бок. – Сдох не вовремя, унеся с собой какую-то тайну?
– Вы весьма умны и проницательны, мессир, – склонился в поклоне вампир. – Надеюсь, вы не откажете нам в помощи и явите мощь своего искусства, дабы…
– Лучше помолчите, – перебил его некромант, скривившись. – Вы мне сейчас напоминаете бледнолобых умников из Ложи Смерти. Это отвлекает.
Колдун засучил рукава и вскинул посох. Он начал бормотать заклинание, одновременно то вытягивая посох вперед, то прижимая его к груди, а потом принялся раскручивать против часовой стрелки, словно наматывая на М’хара паутину. И вдруг некромант резко ударил лежащее тело концом посоха в грудь. Оно изогнулось дугой, словно червяк, проколотый иглой, и захрипело.
– Встань, раб! – приказал Карах.
Медленно и неуверенно оживший мертвец поднялся на ноги.
– Свежий, – удовлетворенно кивнул маг. – Одно удовольствие поднимать таких. Можете его спрашивать. А тебе, раб, приказываю отвечать на все вопросы этих бледных господ.
Зомби что-то неуверенно прохрипел. Некромант нахмурился.
– Эй, он у вас что – от страха помер? – резко повернулся он к герцогу.
– Прошу прощения, милостивый господин?
– Если бедолага умер от испуга, то он мог лишиться дара речи еще при жизни. И тогда он не сможет отвечать на вопросы. А то и вовсе забыл все события, которые так его напугали.
– То есть, любезнейший мессир, он для нас бесполезен?
– А я почем знаю? Моя работа сделана, покойник поднят быстро, качественно и бесплатно, – пожав плечами, колдун направился к выходу. – Извините, но у меня там еще знак Уно не закончен, – бросил он через плечо.
Вампиры еще минут десять донимали зомби расспросами, но безуспешно – тот лишь мычал в ответ, да и писать не мог: пальцы его совершенно не слушались. Я же мысленно вознес хвалу темным богам и лично своему хозяину, господину Караху. Кровососы купились на весь этот бред про страх и потерю памяти, что подарило мне отсрочку.
У дальней колонны мелькнул черный балахон и копна огненно-рыжих волос. Кориана! Я быстро зашагал в том направлении, стараясь не выпускать суккуба из виду.
– Вирра Кориана, не уделите ли вы пару секунд своего драгоценного времени на беседу с простым слугой некроманта? – низко склонился я в поклоне, коснувшись ее плеча.
– Кей? Что стряслось?
– Ничего серьезного, – отмахнулся я. – А вот у меня для вас есть хорошая новость. Вы знали, что муж и всего его сородичи лгали вам все это время?
– Лгали?
– Да! Под этими приторными масками романтичных красавцев кроются самые настоящие монстры, бездушные твари, которые не испытывают ничего, кроме голода! Голода, который можно утолить лишь кровью! Герцог Мергейл не любит вас, а лишь притворяется заботливым мужем.
– Звучит… э-э-э… неожиданно. И какие у тебя доказательства?
– Я могу показать тебе их истинный облик. И тайное место, где они читают книги.
– Книги? Все, что ты можешь мне предъявить, – это читающих дурацкие книжки вампиров?
– Да. И еще вот это…
С этими словами я вытащил зеркальце и наклонил так, чтобы в нем отразилась жуткая морда стоявшего неподалеку вампира, мило любезничавшего с двумя гостьями в нарядах фей.
– Посмотри!
Демонесса усмехнулась и заглянула в зеркальце. Улыбка тут же исчезла с ее губ, а глаза озадаченно расширились.
– Что это значит? – повернулась она ко мне.
– Вот так они все выглядят на самом деле. Включая твоего ненаглядного Влада. Каким-то образом они заставляют нас видеть их совсем другими. А все зеркала в замке и вовсе зачарованы так, чтобы не отражать вампиров ни в каком виде. Но в обычных зеркалах… Впрочем, ты и сама все видишь.
– Вижу десятки искренних и благородных господ, которые всего лишь не хотят пугать гостей своим внешним обликом, который некоторым может показаться несколько неприятным, – резко оборвала она меня. – Поверь, я соблазняла тварей куда более жутких. Это не то доказательство, которое устроит судей при разводе. И нелепые книжки – довод не лучше, уж поверь. На моем счету немало разводов.
– Они притворяются благородными и правильными, а на самом деле – это бездушные монстры, не способные ничего чувствовать и жрущие нас на завтрак, обед и ужин!
– Господин Кей, вы забываетесь! – холодно процедила она.
– Тебе нужны доказательства? Хорошо! Я достану тебе парочку свежих голов, стащив их с тарелки твоего благовоспитанного муженька!
Развернувшись, я зашагал прочь, вне себя от злости на эту куколку, которой роскошная внешность явно заменила мозги. И на себя, что не догадался поискать что-нибудь обличающее вампиров в том ангелами проклятом зале. Впрочем, до бала и фейерверков оставалось совсем немного. Сначала начнется бал в лучших традициях королевских приемов, ну а потом загадочное представление. Во время которого, если верить словам покойного светлого, вампиры устроят свое пиршество в недрах замка.
Я вернулся в отведенную для слуг комнату, от греха подальше. Чем меньше бродишь по замку, тем больше шансов остаться в живых. Слуг там было всего двое: один спал, а второй пытался зашить дыру на штанах, которая упрямо расползалась, словно уворачиваясь от иглы. Любопытно.
Слегка прикусить губу, ровно настолько, чтобы ощутить привкус крови. Закрыть глаза. Наскоро пробормотать строки наговора «ведьмин глаз». Попытаться увидеть окружающую меня обстановку, не размыкая век. И открыть глаза.
Теперь некоторые предметы выглядели несколько иначе. Например, на дырявых штанах незадачливого штопальщика явно темнело пятно порчи. Это была неумело, но старательно наведенная «пряха-неряха». Интересно, где он его получил? В принципе, наверняка в замке были и колдуны, и ведьмы, и просто недобрые люди с черным глазом, у которых с языка проклятия слетают, как шишки с сосны-паданки. В общем, или он в ближайшие пару часов натрет иголкой мозоли на пальцах, или от штанов ничего не останется.
– Небось с зазнобой своей поссорился? – лениво поинтересовался я.
– Еще чего! Она у меня знаешь где? Во! – Слуга сжал кулак и продемонстрировал его мне.
– Понятно…
Второй зашевелился и открыл глаза.
– Не с твоими сучками иголкой махать, – усмехнулся он, глядя на безуспешные попытки приятеля заштопать дыру. – Это тебе не девок за вымя таскать. Тут энта… как ее… деликатность нужна!
Угу. Языком слюну молоть все умеют. А давай-ка, умник, сам иглой помахай.
Я прищурился, цепляя взглядом «узел» порчи. Шумно втянул воздух и легонько подул в сторону кафтана шутника, висевшего на стуле у кровати. Распутывать «узел» не стал, а перенес его прямо так, как было. Ну разве что влил в него немного презрения. Посмотрим, какой ты деликатный.
Треск рвущейся материи раздался почти сразу, и одежда упала на пол.
– Ах ты ж песье вымя! – ругнулся второй слуга, поднимаясь с кровати. Он подобрал свой кафтан и осмотрел его. – Прямо по шву разошелся!
– Тебе иголку с ниткой дать? – Закончив, наконец, штопку, первый протянул ему свой нехитрый инструмент. – Ты всяко лучше меня управишься.
Ага, конечно. Лучше сразу заплату цеплять вполкафтана размером. Возиться с этими недотепами мне не хотелось, а потому я прилег на свою кровать. Поворочался с полчаса, слушая тихие ругательства уже совсем не веселого слуги, но сон так и не шел. Наверное, благодаря травам Кобритты, которая обещала мне три дня без сна. Впрочем, почему бы тогда не потратить бессонное время с пользой, повторяя наговоры? Например:
Ехал всадник темным лесом
За каким-то интересом,
Инти-инти-интерес —
Не покинешь этот лес!
Этот простой стишок, напоминающий детскую считалочку, сулил любому верховому несколько часов бесплодных скитаний даже в редком лесочке из трех-четырех десятков сосен. Хотя, стоит ему спешиться, и заклятие сразу теряет свою силу.
Через два часа поэтических упражнений я почувствовал голод и желание куда-то бежать и что-то делать – в общем, опротивело мне это бесцельное ничегонеделание хуже горького корня болиголова. Я решил спуститься в зал и пройтись хорошенечко по столам, которые, казалось, всегда были полны едой: ее то и дело подносили слуги, заменяя опустевшие тарелки на полные. Они, кстати, в этом замке были чудо как расторопны и вышколены, я ни разу не видел, чтобы хоть кто-то из них стащил даже крохотный кусочек со стола или подноса. Впрочем, с такими-то хозяевами – особо и не побалуешь.
Бредя по коридору, я едва не сбил с ног свою недавнюю знакомую, как раз выходившую из комнаты.
– Ой, простите! – всплеснула она руками.
– Хэй, моя прекрасная спасительница! – узнал я девушку, у которой обманом выудил зеркальце, и снова залюбовался неправильными, но довольно приятными чертами ее лица.
– Вы? – тоже узнала она.
И тут снизу послышалась музыка. Она словно вонзилась в камень, и весь замок завибрировал, разнося мелодию по всем этажам и комнатам. Наверняка здесь не обошлось без магии.
– Потанцуем? – вдруг предложил я и, не дожидаясь ответа, притянул ее к себе и заглянул прямо в бездонные голубые глаза.
– Слугам нельзя спускаться вниз, – тут же зарделась она, опустив глаза вниз и предприняв вялую – очень вялую – попытку отстраниться.
– Упаси Тьма, красавица, что мы забыли среди этих жеманных благородных юнцов и смердящих духами потных дам, готовых вывалиться из своих платьев в объятия первого встречного? И это если не вспоминать о вампирах!