ла уже присматривался к той занятной девице, как бы невзначай присутствовал на занятиях егерским боем, которые та устраивала для новобранцев. Судя по всему, не особенно преуспел, так как девица, по сведениям саксонца, ещё ни разу не встречалась ни с кем из дипломатов. Какое-то время фон Арнштедт раздумывал, стоит ли искать встречи с ней ради разговора, либо сосредоточить усилия на переговорах по результатам кампании прошлого года. Но осведомители совершенно точно доносили, что и девица, и её брат, и иные офицеры егерской полуроты чуть ли не ежевечерне бывают приглашены к государю. Поэтому саксонский посланник решил пересечься с этой особой хотя бы ради того, чтобы выяснить, стоит ли вообще тратить на неё время.
Тот же осведомитель сообщил, что в полдень шестого января по русскому календарю, в канун православного Крещения государь пригласил эту девицу на прием. Ожидался визит кого-то из иерархов русской церкви, который назавтра должен будет проводить праздничное богослужение. Очевидно, что девица явится ранее полудня, того требовал этикет. Стоит воспользоваться этой возможностью перекинуться с ней несколькими фразами. Ведь если она вхожа в самые высокие сферы, то может что-то знать. Может и проговориться, если правильно задавать вопросы. В конце концов, он так или иначе должен быть на аудиенции у его величества, а значит, в беседе с иными приглашёнными никто не увидит ничего необычного.
— …Королю Вильгельму осталось совсем немного. Чуть больше года, если там ничего не изменится. Ему наследует Анна Йоркская, сестра его покойной супруги. В прошлом году она потеряла единственного выжившего сына. Других детей у неё уже точно не будет. За ней в очереди Ганноверские.
— С какой стати? Там есть наследники родством куда поближе.[30]
— Ах да, они свой Акт о престолонаследии ещё не опубликовали. Но в этом году опубликуют[31]. В нём всех родичей-католиков разом отстранят от наследования престола, расчищая дорогу англиканам и протестантам.
— Знатная выйдет каша, ежели родичи-католики начнут своё требовать. Эх, здесь бы ловких послов отправить, таких, чтоб без мыла в любую щель пролезали… Уж в Лондоне ближайшие лет двадцать было б не до помощи Карлусу.
— В Англии после Анны и так будет весело, хотя может появиться шанс потихоньку подливать масло в огонь. Чтобы долго горело. Но не англичанами едиными, как говорится. Есть ещё старый чёрт — Луи Французский. Он неглуп и тебя сразу раскусил, потому и не любит. Сидеть на троне и портить всем жизнь будет ещё долго, почти пятнадцать лет. Опять же, если ничего не изменится.
— Значит, мира нам не видать, пока он землю топчет. Спасибо, что упредила, я-то думал, он со своими недугами не жилец. А нет, и в аду его видеть не желают… Кто у вас в Гишпании на престоле оказался?
— Внук старого чёрта.
— Стало быть, ежели и у нас так обернётся, то цесарцы станут союза с нами искать. А ежели иначе, да Луи к тому времени помрёт, то французы. Выходит, главное — самим в эту драку меж ними не влезть.
— Так ты и не влезал, хотя войска Августу посылал и тем отговорился. Нам, хотим мы или нет, при любом варианте истории придётся со шведами за выход к морю драться. Ты же не веришь, что Карл угомонится. И я не верю. И сам Карл не верит. Да и ты не остановишься… Это затем датчане с саксонцами и пруссаками сюда собрались?
— Я же сказал, что дам брату Карлусу работу на ближайшие два либо три года… Так говоришь, Ганноверские, кои не в полном разуме, на престол английский сядут? Удобные короли… для иных знатных особ.
— Ганноверы — захудалые немецкие князьки, которым внезапно в руки свалилось очень богатое королевство. Словом, крышу им у нас снесло качественно, вообразили себя единственными вершителями судеб мира. Наследственная порфирия — тоже страшная штука. Я слышала, Георг и сейчас не пользуется славой великого умника, дальше будет хуже. А если учесть, что там и парламент — те ещё ушлые ребята — на континенте всем будет весело. И нам тоже.
— Англичанам долго не везло с королями. Однако ж каковы бы ни были Стюарты, а засранцы на троне всяко лучше безумцев…
— Даша?
— Катя?
Несколько секунд сёстры с удивлением смотрели друг на дружку.
— Что ты здесь делаешь? — в один голос спросили обе, и улыбнулись.
— Я тут по делу, вообще-то, — сказала Катя, взяв сестру за локоток и отведя в сторонку, подальше от лишних ушей: народу в приёмной собралось немало. — А ты… Откуда это платье? Тебя официально пригласили?
Дарья и вправду была одета по последнему слову нынешней моды. В своё время госпожа сержант видела похожие платья на портретах знатных дам, датированных 1700 годом. Это конкретное во многом повторяло фасон Сары Черчилль, герцогини Мальборо — прототипа жёсткой и властной героини отличного фильма «Стакан воды». Разве что цвет был не жемчужно-серый, а кремовый с золотистым отливом. Да и причёска тоже в стиле эпохи, с завитыми локонами и вплетенными в неё живыми розами того же оттенка, что и платье. Из украшений на ней был только маленький золотой крестик на тонкой цепочке: единственная драгоценность, сохранившаяся у семьи Черкасовых из прошлой мирной жизни. На взгляд Кати, Дарья в этом наряде очень даже похорошела. Особенно эффектно она смотрелась рядом с сестрой, снова обрядившейся в «парадную цифру».
— Он попросил, — старшая Черкасова тонко улыбнулась, но не смогла скрыть смущения. — Да, не приказывал. Утром прислал денщика с письмом, просил явиться сюда. Меня встретила какая-то немка, увела в комнату, затянула в корсет, вот в это обрядила, навертела причёску горячими щипцами и по-быстрому научила реверансы делать. Хорошо хоть не стала белилами мазать, они же наверняка свинцовые.
— Ну, и как ты себя чувствуешь в амплуа придворной дамы? — младшая не смогла удержаться от короткого смешка.
— Как дура, — честно призналась Дарья. — Тут жмёт, там трёт, здесь давит, на голове клумба, а в мозгах каша. Не знаю, что и думать.
— Опять Пётр Алексеич какую-то фигню затевает. Блин, терпеть не могу его манеру устраивать представления с нежданчиками… Ладно, считай, что ты на съёмках исторического кино. В роли княгини Дашковой.
— Тогда кто у нас Екатерина Великая?
Сёстры дружно оглянулись в сторону закрытой изукрашенной двери и захихикали.
— О, а вот это уже становится интересным, — сказала Катя, увидев новую порцию приглашённых, которые только что вошли в зал. — Женька.
Явление брата тоже стало для них обеих сюрпризом: все знали, что сегодня с утра у него дежурство в апартаментах Карла. Сменить должны были как раз в полдень. А братец — тоже, кстати, с удивлённым видом — внезапно здесь, среди ожидающих придворных, при полном офицерском параде. Завидев сестёр, сразу направился к ним.
— Что случилось? — спросил он, и только потом с удивлением заметил наряд старшенькой. — Дашка… Ты что, решила поиграть в принцессу?
— Нет, в княгиню, — улыбнулась Дарья. — Ты-то какими судьбами?
— Понятия не имею, — честно сказал Евгений. — Никого не трогаю, охраняю шведа. Вдруг смотрю — Сашка идёт, а с ним наш Тимофеич в полной упаковочке.
— Какой ещё Сашка? Меньшиков что ли?
— Он самый. Бумагу мне вручает: мол, вот письменное распоряжение, приказано тебя сменить на вашего солдата. Читаю, матерюсь. Потом несусь в располагу, переодеваюсь и сразу сюда… Кто-то в курсе, что происходит?
Сёстры синхронно отрицательно покачали головами. А Катя задумалась. Спрашивается, зачем Петру Алексеичу присутствие всех Черкасовых на этом представлении?
— Тайны мадридского двора, — негромко сказала Катя.
— Я нашим сказал, чтобы поглядывали, — произнёс Женя, догадавшись, о чём она подумала. — Да и до полудня всего ничего… А этот тип в парике явно к тебе, Кать. Крутится вокруг нас и старательно намекает.
— Этот тип в парике — саксонский посол, — снова вполголоса сказала сестрица, адресуя упомянутому господину любезную улыбку и кивок. — Отойду на пять минут.
«Надо отдать ей должное: неглупа и хладнокровна, — подумал фон Арнштедт, приветствуя эту немыслимую девицу полагающимся по её статусу неглубоким поклоном. — Хорошие качества для офицера, но для дипломата их недостаточно».
Она была весьма похожа на брата и имела мало общего с прехорошенькой сестрой. Эдакий ходячий монумент повыше иных мужчин, и черты лица, которые украсили бы скорее молодого кавалера, чем даму. И впрямь напрашивалось сравнение с Орлеанской девой: та тоже, по свидетельствам историков, не была красавицей.
— Рада приветствовать вас, господин посол, — сказала она по-французски.
— Позвольте поздравить вас с грядущим святым праздником, мадемуазель, — любезно улыбнулся саксонец.
— Благодарю вас, господин посол… Мне показалось, будто вы искали разговора со мной.
— Совершенно верно, сударыня. Не найдёте ли вы в какой-либо день полчаса для приватной беседы со мною? Его величество Август Второй прислал письмо, в котором обязал меня, его покорного слугу, расспросить вас о подробностях пленения Карла Шведского. Сия история настолько поразила моего короля, что он желал бы узнать обо всём не из газет.
— Если вам будет угодно, я подготовлю письмо с подробнейшим описанием этого события, — невозмутимо проговорила девица. — Увы, служба в лейб-гвардии практически не оставляет мне свободного времени для визитов.
— Приём у государя входит в ваши служебные обязанности? — хитро улыбнулся посол.
— Личное приглашение его величества, такое пропускать нельзя.
— О! Его величество изволил пригласить вас лично?
— Нас троих. Кстати, не желаете ли, чтобы я представила вам моих брата и сестру?
— В день празднования Крещения я устраиваю званый обед, ко мне придут многие знатные персоны, — сказал фон Арнштедт. — Буду счастлив видеть вас, вашего брата и очаровательную сестру в качестве гостей.