— Что-то я немного пользы видел от вас и до того, — король лихо вбросил шпагу в ножны. — Мой приказ остаётся в силе. Завтра вы идёте на штурм в составе Эстергётландского полка. Можете идти и обрадовать своих подчинённых, а затем отправляйтесь к полковнику Штакельбергу.
Вот так, Хаммер. Вот так. Видимо, этот парень с тремя коронами на знамени действительно начал что-то подозревать и пытается от них избавиться. Что ж, тем хуже для него.
Им остаётся только выжить при завтрашнем… то есть, уже сегодняшнем штурме. Если включить голову, то это не так уж и нереально.
— Как прикажете, ваше величество…
— Что за диковинное оружие?
— Сегодняшние трофеи, Алексей Степанович. Взяла у этих.
— Странно. Я думал, вы скажете больше.
— Только в присутствии государя и с его личного дозволения, полковник. Прошу понять меня правильно…
После ночной перестрелки полковник собрал офицеров. На «разбор полётов», как подумалось Кате, и она угадала. Келин опросил всех и затем грамотно провёл анализ случившегося.
— Древние говорили — кто предупреждён, тот вооружён, — сказал он после этого. — Если б не знали, чего ждать, то дождались бы — открытых ворот и захвата города. Поручик Черкасова, — это уже ей. — Примите нашу благодарность за своевременное предупреждение.
— Я всего лишь выполняла свой долг, — сказала Катя, почтительно склонив голову.
— Однако рано нам почивать на лаврах, господа …и дамы, — продолжал Келин. — Мыслю я, следует сего дня штурма ждать. Карлус всей силой на нас пойдёт, чтоб захватить город до прихода государя с армией. Подробных указаний более не будет, вы и так знаете, что и как надлежит исполнять. Пусть каждый из вас на своём месте сделает всё возможное, тогда не будет ни в чём успеха у Карлуса.
«Я бы ещё добавила — и невозможное тоже, — подумала Катя, когда они расходились после совещания у полковника. — Это то, что требует немного больше времени и усилий, чем „всё возможное“. Да. Прошли века, а ничего у нас в этом плане не изменилось…»
Смениться, пару часов подремать прямо на стене. Потом взялась за таблетки: нужна ясная голова, а не котелок с кашей вместо неё. Заодно осмотреть припрятанные от лишних глаз ночные трофеи. Две М-16 с запасными магазинами. Впрочем, один выстрелян полностью, сама же постаралась. Пяток гранат Ф-1, один пистолет незнакомой марки — видимо, что-то очень редкое и специфическое, но под девятимиллиметровый укороченный патрон. К её «глоку» такой не подойдёт. А жаль, она была бы не прочь пополнить запас, ведь приходилось жёстко экономить, используя оружие будущего лишь в самых пиковых ситуациях. Ладно, придётся выстрелять обойму трофея во время штурма, а потом разобрать и выкинуть по частям за стену — куда ночью после осмотра и предметного шмона сбросили тела убитых ею «диких гусей». Бронежилетов, кстати, на них как раз не было.
«Двухсотых» диверсантов на стене было двое, и наверняка кто-то из их компании тоже получил свою пулю во время пальбы. Когда висишь на тросе на крепостной стене, это не особенно располагает к уклонению от вражеских выстрелов, тут только прыгать вниз. Неизвестно, сколько из них себе ноги переломали при этом. «Дикие гуси» успели подстрелить нескольких солдат, неосторожно высунувшихся за бруствер. Были убитые и раненые. Скольких потеряли оппоненты? Остаётся только догадываться. Но пусть минус два — гарантированно подтверждённые потери. В их случае и это — проблема. А если выведено из строя больше бойцов, то тем более.
Шведы к рассвету установили пушки на позиции и начали с артобстрела полтавских укреплений. Со стен им ответили 26 орудий — и старого, и нового образца. Шведская пехота с лестницами стала постепенно приближаться к городу.
Где должен находиться комендант крепости, которую вот-вот начнут штурмовать вражеские войска? Правильно: на самом проблемном участке. Таковым не без оснований считали Киевские и Спасские ворота. В случае применения обычной военной тактики восемнадцатого века — последние были как раз ключевыми. Их захват отрезал Сампсониевскую башню с её артиллерией от снабжения и давал контроль над узловой точкой обороны. Шведы зашли и с востока, так что огонь открыл и Покровский бастион, но самую яростную атаку стоило ждать с северного и западного фасов.
— Господа офицеры, — сказал Келин, лично осмотрев позиции защитников. — От нас с вами зависит судьба Отечества, и сие не похвальба, а действительность. Времени на долгие речи нет: все — по местам… Поручик Черкасова, вы будете при мне.
«Логично, — подумала Катя, лично проверяя каждую фузею, которую подносили снизу, с оружейного склада — чтобы не тащили неликвид „под списание“, и такие случаи бывали. — Здесь, на Спасских и Киевских воротах, будет веселее всего, он пополам не разорвётся, а значит, поручит мне один из участков. Доверяет, приятно это сознавать… Вот же прикол: когда изучала историю Полтавской битвы, и в страшном сне не снилось, что придётся самой поучаствовать в обороне города!»
В который раз она возблагодарила свою фанатичную любовь к истории и историческим фактам. Проведя более пяти лет в этой эпохе, она убедилась, что логика поступков главных действующих лиц от вмешательства в историю пришельцев из будущего не поменялась. Как собирался Пётр Алексеич отобрать у шведов и удержать за собой балтийское побережье, когда-то принадлежавшее России, так и действует. Как собирался Карл Карлович раздарить Россию своим вассалам, так и собирается, несмотря ни на что. А после провала проникновения ДРГ в Полтаву швед со стопроцентной гарантией будет действовать точно так же, как действовал в аналогичной ситуации — зная о скором подходе основной русской армии во главе с Петром. То есть штурмы будут такие, что — как помнила Катя — у защитников закончится порох, и они будут кидаться в шведов чем попало, от камней до дохлых кошек. И это при том, что пороха в крепости как раз немало. И потери «брат Карлус» при этом понесёт значительные.
Раз так, то следовало ждать ближних боёв на стенах. Для этого у солдат и тех полтавчан, которые пришли на подмогу, были длинные жерди, предназначенные противодействовать попыткам приставить штурмовые лестницы. Да и те же шпаги в наличии у каждого из гарнизона тоже не для красоты привешены. Из арсенала достали и зарядили весь короткоствол, какой был в наличии, попадались даже пистолеты, помнившие времена Богдана Хмельницкого. На стены доставили все ножи, тесаки и топоры, которые сочли пригодными для боевого применения. Женщины складывали в вёдра камни и подносили к стенам, а их мужья поднимали это верёвками на боевые ходы и в башни.
Что же до Кати, то она давно припрятала под полами кафтана оба своих пистолета — и «глок», и трофейный. Одну М-16 отдала полковнику, предварительно показав, как ею правильно пользоваться. «И снова — все разъяснения после, Алексей Степаныч, притом, с дозволения государя. А пока, если захотите применить это оружие по назначению, просто делайте вот так…» Вторую оставила себе. Потому что, если всё пойдёт так, как задумано, то «дикие гуси» прилетят именно туда, где она высунется. Ни Карл, ни эти наёмники не простят ей ничего.
Поискав глазами драгунского капитана — с недавних пор она постоянно старалась высмотреть его среди солдат — Катя обнаружила его на дальней стене. Видно было плохо, но такой кафтан — офицерский, синий с красными бортами — был только у Меркулова. Значит, с ним всё в порядке. Хорошо.
Затем пришлось следить, чтобы бочки, предназначенные для соблюдения противопожарной безопасности, были все до единой наполнены водой. Огонь внутри города никому не нужен. Ещё Кате довелось напрячь местных ребят на предмет выявления возможных агентов врага, готовых за долю малую открыть ворота. Тоже совсем не бессмысленная предосторожность.
Когда перед шведскими позициями показались несколько всадников, Келин, находившийся на стене у Спасских ворот, достал подзорную трубу, обозрел кавалькаду и подозвал офицеров — в том числе и солдат-девицу.
— Карлус намерен лично отдать команду на штурм, — усмехнулся полковник. — Поручик, вы собирались ему показаться? Думаю, настал наилучший час для того.
— Благодарю вас, — сказала Катя. — Но учтите: жарче всего будет там, где он меня увидит, по крайней мере, поначалу.
— Начинайте здесь. Пусть сюда и ударит.
Перекрестившись, притом, совершенно искренне, Катя влезла на бруствер. На плече у неё висела трофейная М-16, прямо поверх ещё не изношенного, но изрядно потрёпанного последними приключениями преображенского мундира. Видок, прямо скажем, был не столько футуристичный, сколько идиотский. И настроение — соответствующее.
— Далеко стреляют, — недовольно проворчал Карл, разглядывая укрепления города, который сейчас предстояло взять. — Нам уже попадались их новые пушки, но ничего особенного, кроме отменной шлифовки ствола, никто не обнаружил… Неужели русские кладут больше пороха на один заряд?
— Возможно, ответ мы получим, когда станем подсчитывать трофеи, ваше величество, — отозвался Рёншельт, бывший по правую руку от короля. — Кое-кто утверждает, будто дело ещё и в самих зарядах. Но мы скоро это узнаем.
Провал ночной эскапады отряда Хаммера поставил шведов в неловкое положение. Хорошо, хватило сообразительности не прекращать шанцевые работы и установку осадных батарей. Не то суетились бы сейчас под огнём русских. Теперь вся надежда возлагалась на многократное численное превосходство «хувудармен». Для успешного штурма обычно хватало трехкратного преимущества. Сейчас тридцать пять тысяч шведов противостояли гарнизону численностью чуть более четырёх тысяч, ну и сколько они там призовут местных мужчин в ополчение. Конечно, все тридцать пять тысяч на стены не полезут. Конница в основном предназначена для захвата города, когда будут открыты ворота, бомбардиры и канониры останутся при своих пушках. Но десять тысяч человек пехоты плюс около пяти тысяч спешенных драгун