Расстояние между нами плевое, подобрались мы близко к ним, шагов на тридцать. Для луков в лесу самая лучшая дистанция! Пока перезаряжался, время и ушло. Самострелы у нас самые простые, не рычажные и даже без ворота. Приходится ногу в стремя вдевать и с помощью собственной силушки тетиву натягивать.
Справился, болт приладил, планкой прижал. Вскинул, а стрелять не могу – эти дурни мешают, сектор стрельбы перекрыли! А как их еще назвать?
Парней смяли в одно мгновение, те только и успели мечами размахнуться. По-простому, по-деревенски. Навыков, как уже говорил, маловато у них всех. Это не из лука стрелы в лесу кидать! Славы воинской захотелось… В белый снег осели, только горячая кровушка в стороны алым веером брызнула. Погеройствовали…
Тут-то я и разрядил самострел! За спину его забросил и деру дал! Это сначала между нами тридцать шагов было, а теперь гораздо меньше стало. Супротив такой толпы в одиночку не отмахаюсь. Забьют! Хорошо хоть нас тут только трое было, все остальные по флангам пошли!
Ушел…
Нам тогда чудом удалось оторваться от вцепившихся в нас, словно псы, литвинов. Прикрыли меня стрелки́ с флангов, остановили рывок противника, дали возможность в лес отойти. Проредили их хорошо, сбили наступательный настрой. Ненадолго, как оказалось. Или разозлили их сильно, или они в себя поверили, когда парней наших побили, не знаю. Но от погони в итоге не отказались, ломанулись вслед за нами в чащу.
Что-что, а ломить они умели! Прошли через все Полоцкое княжество, разорили Торопецкое, часть Смоленского и Новгородского! И повоевали, и пограбили вволю.
А нас в который уже раз снегоступы выручили! Мы этих самых снегоступов уже столько сменили, что… Они же почти что одноразовые! Очень уж большая нагрузка им выпадает, ломаются быстро. Ладно, когда спокойным шагом идешь, а когда несешься по лесу, не разбирая дороги? Вот и не выдерживают они. Сначала размочаливаются, потом разлетаются на щепки и прутья. И приходится то и дело плести новые, более прочные. Опыт в их изготовлении набрался приличный, я теперь могу с закрытыми глазами их делать.
Оторвались от преследования уже при свете звезд, когда внизу под деревьями стало совсем темно. Без факелов тут делать было нечего, можно запросто на ветку сухую наткнуться и без глаз остаться. Литвины и остановились, а мы ушли. Когда на кону жизнь стоит, о возможной потере глаза как-то забываешь…
Хуже всего было то, что тела погибших парней достались врагу на поругание… Мы потом, через несколько дней, пришли на место нашего разгрома и нашли распятые на самодельных крестах голые тела. Даже после смерти им не дали покоя, издевались сильно…
Но гибель парней оказалась не напрасной. Дисциплина после этого случая в нашем маленьком отряде стала просто железной. А потом мы поменялись ролями с противником и из убегающих стали догоняющими. У нас ведь в плюсах неплохое знание местности и умение по-охотничьи ходить по лесу. Нет, точно таких же умельцев хватало и у литвинов, но, как говорится, для них климат здесь не тот!
Много раз они пытались огрызаться и пробовать догнать наш отрядец, и ничего из этих попыток у них не вышло. Мы уходили и тут же сами делали засады, выпускали во врага по несколько прицельных стрел и сразу же ходко удирали.
Что еще? Что всегда работало нам на пользу? В отличие от противника, мы были не обременены трофеями и полностью мобильны! Нас не сдерживало награбленное добро, не тормозили пленники. Хотя кое-какие трофеи имелись, не без этого. Нет, обоза у нас до сих пор не было, но несколько крупных закладок в лесу мы сделали. Собирали хорошее оружие, броню с одеждой, прочее имущество и прятали в укромных местах. Пусть его набрали мало, но таскать с собой лишнюю тяжесть никому не хотелось. Вот после этой кампании вернемся сюда и все добро соберем. Продадим и выручку поделим в определенных каждому долях.
Деньги… Деньги каждый носил при себе. Золото и серебро – дело такое, ум совращают и прилипают почему-то к чужим рукам безвозвратно.
Сколько потом еще было таких ночевок и коротких сражений? Много, не сосчитать. Мы лили чужую кровь и порой оставляли на поле брани свою. И с той стороны летели в нас стрелы, и иной раз так получалось, что находили они цель.
Но невозвратных потерь у нас с той поры не было. Та, первая, оказала благотворное влияние на умы охотников, враз приучила к дисциплине, остудила самые горячие головы. Опять же, мой пусть и скромный, но все равно кое-какой боевой опыт из будущего пришелся здесь как нельзя кстати…
И еще одно. Именно тогда, в те длинные холодные ночи и сформировалась у меня окончательная стратегия моего дальнейшего выживания… Нет! Не выживания, потому что уже можно считать, что я умудрился уцелеть и выжить, а дальнейшего благополучного существования в этой действительности!
Сколько ночей провел у походного костра без сна, ворочаясь с боку на бок на подстилке из нарубленного лапника, не перечесть. А сколько планов обдумал, сколько вариантов возможного устройства перебрал…
Почему новгородский князь ко мне благоволит? С какой стати? Если в противовес боярству псковскому хочет назначить, так я величина слишком незначительная, чтобы от такого назначения какой-то толк был. Тогда что?
Кстати, родичей моих как раз на пути в Новгород извели… Зачем они туда в эту пору отправились? К кому поехали так срочно? Не к князю ли Ярославу? Донести о сговаривающихся с Орденом боярах псковских? Вполне возможно… И потому никто из этих самых псковских бояр не удивился и не воспротивился, когда все имущество убитых по клочкам разодрали…
Тогда становится понятно, почему меня извести хотят. Чтобы глаза не мозолил… На Ярослава надеяться? Не убережет! Только на себя самого! А чтобы легче было уцелеть, нужна собственная дружина. Ладно, дружина мне сейчас не по средствам, не потяну я ее. Если только позже. А вот отрядец собственный нужно обязательно заиметь. Хотя бы небольшой для начала…
Размышлял о происходящем и строил планы на дальнейшую жизнь. Наметил для себя основные цели и понял, что мне нужно делать и к чему стремиться!
Именно после этих ночей я вернулся весной в Псков другим человеком. Жестким и жестоким. Но возвращался уже не один… Нельзя мне одному, слишком много у меня влиятельных и оттого очень опасных врагов! Но об этом позже…
А пока вокруг смутные времена, можно и нужно золотой запас пополнить! Слишком много у меня трат впереди. И людей нанимать на что-то требуется.
Лозунг «Грабь награбленное!» здесь как нельзя кстати пришелся. Заодно и сам сил и опыта наберусь, и новых людишек в собственный отрядец приму. Хотелось бы набрать опытных воинов, да мало их пока на моем пути встречается. Если только среди полоняников кто-то попадается, но такие в плену очень редко выживают. Выбивают их литвины в первую очередь. А те, что в лесу от набега и разорения укрываются, так то в основном бабы да детки. С ними не повоюешь.
Потом, когда все закончится, брошу клич о наборе в дружину боярскую. Эх, мне бы стрелков побольше… Сколько охотников из нашего отряда ни уговаривал, а ни один не согласился ко мне на службу пойти. Отказались. Домой решили вернуться. Жаль, но ничего с этим не сделаешь.
Буду других искать. А вообще, всех приму, кто ратному делу хоть немного обучен. Почему нет? Все нужны. Есть теперь чем платить людям за найм.
И есть во что одеть…
Поначалу все старались держаться вместе. Рядом шагали, плечом к плечу шли в бой, вместе тренировались в редкие минуты привалов и отдыха. Без оружия и легкой брони никто из новых нанятых мной людей не остался. Уж этого-то добра у нас было навалом. А если кому чего не хватало, так это продолжалось лишь до первого нападения на очередной отряд врага. Ведь чем больше разрастался мой отряд, тем смелее и наглее становились все мы, тем на большую добычу могли нацелиться, откусить лучший кусок. Не теряя при этом головы, само собой. Уж за этим я следил строго и постоянно сам себя одергивал, чтобы не зарваться. И не нарваться. А больше одергивать было некого. После гибели наших парней в той стычке приказы мои никто не решался оспаривать.
Да, стрелял из самострела я не настолько метко, как мои охотники, и из лука прицельно мог бить лишь на небольшие дистанции, но зато со всем остальным оружием управлялся лихо! Что неоднократно доказал в боях. А Ростих мне сразу сказал:
– Не трать силы понапрасну. К лучному бою сызмальства мальцов приучают. Не твое это. Из самострела получается бить, вот и бей! Или железкой какой помаши. Тоже ловко выходит…
Так что приходилось и мечом вдоволь махать, и пользоваться частенько отобранным у врага его же оружием. Булавы, шестоперы, сулицы и прочий зубодробительный хлам – чего только у них не было…
Само собой, всех литвинов мы не уничтожили. Да и нереально это было. Разбрелись они по землям нашим во все стороны, разделились на отряды и группки, разбились по своим шкурным интересам. И ушли в основной своей массе. Кто-то на север, в новгородские земли, а кто-то вернулся домой.
Ушедших на север догонять не стали, пусть там с ними новгородцы разбираются. Да и рассудили между собой так: домой уходят, когда награбленного добра много набрали! А если поход не закончен, значит, добра никакого и нет! Еще не успели награбить!
Заметили сразу, что противника мало осталось. Уже не чадили дымами многочисленных пожарищ хутора в округе, несколько дней подряд не попадались на нашем пути свежие натоптанные тропы. Враг спешил скрыться…
Последней из таких удирающих на запад групп мы в хвост и вцепились… Хорошо так на них насели. Отряд в этот раз попался крупный и потому наглый от понимания своей силы. Сразу понятно, что добра много нахапали! Они даже полон не бросили, так и продолжали пленных за собой тащить. Он же денег хороших стоит. Заодно и прикрывались им от преследования. Надеялись, что мы стрелять по своим не станем. Мы и не стали…
А то, что их много, так что? Мы тоже не лаптем щи хлебаем! Нас теперь о-го-го сколько стало! В полтора раза больше! Так что вцепились мы в этот уходящий на запад отряд крепко, не отпускали его далеко от себя. Постреливали по хвостам на привалах, на переходах щипали с флангов, отбивали потихоньку русских людей из полона и даже умудрялись прибрать к рукам кое-какое награбленное ими добро. Как? Да просто! Обоза с собой у них не было, тоже все на себе несли. Ну и бросали его на землю, когда от нас убегали. Налегке удирать всяко сподручнее, чем с грузом на плечах.