И тут сверху донеслись крики. Что-то такое случилось в замке, отчего цверги то ли испугались, то ли пришли в ярость.
Эйтри, отпустив руку Беатрисы, полез по дощатым полкам наверх, к узкому окошку, глядевшему во двор. Он, как и цверги, не выносил света и прикрывал глаза ладонью, глядя в щелку между корявыми пальцами. А Гизелла Ингвира потащила Беатрису к земляной норе. И ее вид не обещал ничего хорошего – она оскалилась и тихо шипела.
– Стой, куда ты! Стой! – Рейнмар с криком забился в своих путах.
Правую руку словно огнем изнутри опалило. Этот огонь пробежал снизу вверх, ветвясь и растекаясь под кожей, достиг сердца, потом помчался обратно. Рейнмар чуть не потерял сознание от боли. И рядом не было Шварценелль с вонючей мазью, что делает плоть бесчувственной.
Из норы выглянул старый альвриг и позвал Эйтри. Эйтри ответил – и в его речи, непонятной Рейнмару, были возмущение и злоба.
Затем Эйтри соскочил наземь и побежал к норе. Там он столкнулся с Гизеллой Ингвирой и схватил ее за ворот дорогой бархатной туники.
Другой лапой Эйтри указал на окно.
Что-то во дворе творилось скверное. Скверное для цвергов.
Гизелла Ингвира дернула за руку Беатрису. Эйтри, видимо, попытался усмирить Гизеллу Ингвиру, она воспротивилась.
Маленькая Беатриса кричала от страха.
Эйтри вынул из складок своего одеяния кривой нож и протянул Гизелле Ингвире. Это могло означать лишь одно: раз ты хочешь ее смерти, то убивай сама. И сразу же Эйтри прыгнул в нору.
Рейнмар понял: сейчас это милое дитя, просившее, чтобы отвели к маме, погубит его сестренку. Но понял так, как это бывает в бреду, когда голова горит и мысли путаются.
И тут он увидел облако зеленых листьев. Оно взлетело под своды старого подвала и медленно опускалось на девочек.
Гизелла Ингвира подняла голову и, приоткрыв рот, следила за этими неведомо откуда прилетевшими листьями.
– Сынок, сынок, – услышал Рейнмар. Повернувшись, он увидел отца. Старый барон ковылял к нему, опираясь на древко алебарды, а в правой руке у него был длинный и тонкий меч.
– Я сейчас, я сама! – зазвенел девичий голосок, и к Рейнмару подбежала девица, которую он не узнал, да и как узнать – баронскому наследнику не пристало обращать внимание на лекарских дочек.
– Беатриса… – прошептал он. – Батюшка, Беатрису спасайте…
Эрна, опустившись на колени, стала распутывать узлы на веревках.
– Потерпите еще немного, юнкер, потерпите! – умоляла она.
– Дура, нож возьми! – крикнул барон.
Нож в подвале был один – и его держала Гизелла Ингвира.
Эрна кинулась к ней, готовая схватиться врукопашную. Но юной королеве цвергов было не до драк – ее лицо залепили зеленые листья.
– Батюшка… вы живы… – шептал Рейнмар.
– Это ненадолго, – «утешил» его старый барон. – Я еле на ногах держусь. Но они получат тебя только, если я умру.
Эрна сумела отнять у Гизеллы Ингвиры нож и кинулась разрезать веревки. А Беатриса подбежала к отцу и прижалась к нему, обхватив за ноги изо всех силенок.
– Ну, вставай, наследник, – приказал старый барон. – Уйдем потайной лестницей, как пришли…
– Меня ноги не слушаются, – прошептал Рейнмар. От долгого лежания они затекли, и он их почти не чувствовал.
– Мы должны вывести тебя отсюда, пока не прибежали цверги. Вольфкопов можно как-то усмирить этими листочками, на цвергов они не действуют, – сказал старый барон. – Ну, давай, вставай!
– Не могу…
И тут из норы полезли цверги.
– Ваша милость, уводите его, ради всего святого! – взмолилась Эрна. – Я их отвлеку!
– Да встанешь ли ты наконец?! – прикрикнул на Рейнмара старый барон.
Цверги очень ловко выскакивали из норы и окружали старика, девочку, лекарскую дочку и обезножившего юношу.
– Ишь ты, отрезали нам все пути, – заметил старый барон. – Потайной лестницей мы уже не уйдем, к большой лестнице не пробьемся. Эрна, попробуй хотя бы дочку вынести, что ли…
Наконец появились альвриги – Эйтри, старый альвриг и еще один, которого Рейнмар не знал.
С руки Эрны сорвалось еще одно облако листьев, но на цвергов оно никак не подействовало, лишь некоторым листья залепили глаза.
– Да, это не вольфкопы, – проворчал старый барон. – Ну, хоть парочку этих подземных бесов я все же заберу с собой…
По всему телу Рейнмара прошла болезненная острая волна, и он почувствовал, как Зеленый Меч, продолжение руки, наливается тяжестью и силой.
Еще мгновение – и Зеленый Меч весь, целиком, обрел упругость и цвет, выпрямился, описал в воздухе дугу.
– Вы этого хотели? – спросил Рейнмар. – Ну, так вы это получите. Помоги мне встать на ноги, девица.
То, что им владело, лишь внешне было похоже на состояние души перед боем на ратушной площади Бремлина. Тогда Рейнмар позволил Зеленому Мечу владеть собой. Теперь же он через боль и отчаяние сам стал повелителем Зеленого Меча.
Этот меч ему дан, чтобы защищать слабых.
Эрна помогла Рейнмару подняться, и он обнял ее левой рукой за плечи. Цверги и альвриги не ожидали внезапного пробуждения Зеленого Меча, никому из них не хотелось попасть под чертившее большие круги лезвие.
– Нужно отсюда выбираться, – сказал старый барон. – Тут боя не будет, слишком тесно. А без боя они не уйдут.
Он был прав – подвал с его низким сводом, да еще заставленный бочками и прочей рухлядью, не давал достаточно места для смертоносной пляски Зеленого Меча.
– Их нельзя выпускать, батюшка, – ответил Рейнмар. – Уйдут в землю, а потом вылезут, где их не ждали. Девица, помоги дойти до их норы.
Альвриги слишком поздно поняли замысел Рейнмара – встать над норой. Теперь они не могли скрыться под землей от Зеленого Меча, выйти из подвала на свет они тоже не могли.
Эйтри подошел к Гизелле Ингвире и дернул ее за руку.
– Где моя мама? – спросила девочка. Голос был жалобный и тонкий.
Эйтри отдал ей приказ, которому она подчинилась не сразу. Но, подчинившись, затопала, завизжала, стала выкрикивать не слова даже, а что-то вроде собачьего лая. Альвриги расхохотались.
– Что они задумали? – спросил Рейнмар.
– Может быть, зовут вольфкопов? – предположил старый барон. – Пошлют их вперед, как они обычно делают, и просто задавят нас их телами.
А вот тут уже рассмеялась Эрна.
– Вольфкопы не придут, ваша милость. Вы же видели – они попали под мои листья, под мои зелененькие листочки! Вольфкопы уходят из Шимдорна!
– Но цверги остаются… – проворчал старый барон.
Он выставил перед собой длинный и узкий клинок.
Один из цвергов, надо думать, самый юный и ловкий, бросился наземь, перекатился и оказался у ног Рейнмара. Зеленый Меч мог бы достать его – если бы Рейнмар не боялся задеть отца и сестренку. Он был слишком длинным, этот меч, а цверг был слишком близко. И в руке он держал изогнутый нож.
Эрна заслонила собой Рейнмара. У нее был точно такой же нож, отнятый у Гизеллы Ингвиры, но цверг умел работать клинком, а она – нет.
Лишившись поддержки, Рейнмар еле удержался на ногах. Но не упал – и даже сам этому удивился. А старый барон сделал выпад и попал цвергу в плечо. Но кожаная туника пустила удар вскользь, а бить снизу вверх, как старый барон собирался, было невозможно.
И второй цверг точно так же подкатился к обреченным пленникам. Они услышали его хриплый смех.
Тут в подвал влетел комок зеленого пламени с мужской кулак величиной. Мечу развернуться во весь мах было негде, но этот шар словно нарочно был создан для битвы в небольшом помещении. Зеленый шар ударил в лежащего цверга, раздался вой, запахло паленым. И второй шар прилетел – он был предназначен другому цвергу и попал точно в цель. И третий шар влетел в подвал, и четвертый. Они метили в морды и в глаза цвергам и альвригам. Жесткие шкуры дымились, цверги выли.
А на верхней ступеньке лестницы, ведущей со двора, стоял Уве с пятым шаром наготове. Зеленый шар зрел и наливался огненной силой у него на ладони, но еще не срывался, не улетал – Уве хотел сделать его больше и опаснее прочих, хотя это и доставляло ему боль.
Рядом с Уве стояла Шварценелль.
– Не вздумайте их жалеть, – сказала она. – Эта нечисть не понимает и не прощает жалости.
– Господин барон, господин юнкер, выходите оттуда! – позвал Уве.
– Нельзя. Если я сойду с места – они нырнут в свою нору и уйдут, – ответил Рейнмар.
– Пускай ныряют.
Альвриг Эйтри, прятавшийся от зеленых шаров за спинами цвергов, подал голос.
– Юнкер Рейнмар, мы можем договориться! Мы уходим, вы остаетесь. Шимдорн – ваш. Можем заплатить!
– Юнкер Рейнмар, нельзя верить ни единому слову цверга и альврига, – предупредила Шварценелль.
– Это я уже понял.
– Пропустите их к норе, господин юнкер! Так будет лучше для всех! – воскликнул Уве.
– Он прав, – подтвердила Шварценелль.
Рейнмар неохотно отошел от норы.
Первыми туда соскочили альвриги и утащили с собой Гизеллу Ингвиру. За ними – обожженные цверги. В подвале осталось несколько трупов.
– А вот вам прощальный подарочек! – крикнул Уве, сбежал с лестницы и запустил в нору свой самый большой огненный шар. – И еще! И еще!
Шварценелль подошла к Рейнмару.
– Не знаю я, как получилось, что Зеленый Меч увял, но видела я, как он ожил. Ничего не хочешь об этом сказать, юнкер Рейнмар?
– Нет, – ответил Рейнмар и покраснел – ему было стыдно.
– Нет так нет.
– Ты славно придумал, парень, – сказал старый барон Уве. – Теперь моим людям не придется возиться с вонючими трупами, разве что вот эти вынести. Все трупы останутся под землей. Хочешь мне служить?
– Нет, господин барон, я вернусь к себе в Русдорф. У нас и так мало мужчин осталось, – ответил Уве. – А вот если ваша милость даст денег, чтобы мы купили на зиму припасов да привели с ярмарки хотя бы две пары лошадей, за это весь Русдорф будет благодарен.
– Денег не дам, у меня их нет, но дам золотые кубки и чаши. Сумеешь их хорошо продать?
– Как не суметь! Я на ярмарках всегда отменно торгуюсь.