Лиза сделала свой выбор. Утрись, Валера .
— Где мой зайчик? — напоминает о себе Бусинка.
Нехотя отлипаю от разомлевшей Лизы и, вздохнув для бодрости духа, высовываюсь в салон. Малявка стоит в проходе, сердито скрестив руки перед собой и сдвинув бровки на переносицу. Сейчас вообще максимально на Лизу похожа. На смех меня пробивает.
— Твой зайчик в чемодане, — отвечает за меня Лиза и, смущенно облизываясь, возвращается к Бусинке.
Стюардесса приглашает нас занять свои места и пристегнуться. А я бы с удовольствием пристегнулся к Лизе. Любуюсь ею, пока она усаживает Бусинку, поправляя на ней маечку и бантик в волосах. Наблюдаю, как заботливо гладит запрыгнувшую к ней на колени Псину. И окончательно убеждаюсь, чего от нее хочу.
Занимаю соседнее кресло, щелкаю замком ремней безопасности и, обдав ничего не подозревающую Лизу взглядом, говорю:
— Выходи за меня.
Глава 10. Лиза
Глава 10. Лиза
Чем лучше я узнаю Царева, тем больше его не понимаю. Он же с пулей в голове! Мчится, все снося на своем пути. Слава богу, у меня еще есть мозги. Благоразумно оставляю его нелепое предложение без внимания.
— Подумай пару дней, — говорит он. — Как только вернемся в ***бург, поедем в ЗАГС.
— Царев, ты что, недоразвитый? — произношу тихо, чтобы обедающая Марьяна нас не услышала. — Я не поеду с тобой в ЗАГС.
— Поедешь, — скалится он. — Это я не спрашиваю, а утверждаю.
Закатываю глаза. Каким бы бесподобным любовником он ни был, недостатков у Царева через край. А мне нужен мужчина, которого не надо воспитывать.
Точно по времени мы приземляемся в аэропорте. Марьяна в бешеном восторге от полета. Радостно визжит, что теперь всегда будет летать с папой в командировки. Царев тоже в восторге.
— Рад, что твой бывший всех нас не угробил, — празднично признается мне.
А мой бывший тем временем созревает для разговора. Не успеваем мы дойти до здания аэропорта, как Валера преграждает нам путь. Снимает фуражку и с полной уверенностью в своей победе говорит:
— Лиза, на пару слов.
Обвожу его взглядом. Вчера я была готова ворковать с ним до утра. Я собиралась посвятить ему всю жизнь. Сейчас даже видеть его не хочу.
— На два шага назад откатился, — рычит ему Царев. Всовывает в мою ладонь ручку Марьяны и говорит: — Идите внутрь. Я подойду через минуту.
В моих жилах стынет кровь. Не идиотка. Понимаю, что Царев не мирить нас собирается. Валера здоровее него. Постоянно тренируется. Если дойдет до драки, в которой даже смысла нет, Царев получит сотрясение, а Валера лишится карьеры.
— Иди, — тверже цедит Царев, пристально глядя мне в глаза.
Внутри что-то обрывается. Я ловлю себя на мысли, что переживаю за него сильнее, чем за Валеру. Но если не уйду, Царев осуществит задуманное на глазах у Марьяны. Приходится проглотить трусость и оставить этих двоих для мужских разборок.
— Папа его уделает, — воодушевленно улыбается Марьяна. — Он по выходным на бокс ходит.
Застываю столпом у дверей. Как — на бокс?!
Резко разворачиваюсь, но пропускаю все самое зрелищное. Валера уже корчится на земле с разбитым лицом, а Царев шагает к нам, потирая кулак.
— Больше ты его не увидишь, — подмигивает мне, берет Марьяну на руки и входит в здание.
С открытой челюстью смотрю на Валеру. К нему подбегает его стюардесса и работники аэропорта, но он отмахивается ото всех. Не терпит поражения. Злится.
— Лиза, — окликает меня Царев, — идем, нас уже ждут.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю, поспешив за ним. — Я бы и так с ним порвала.
— Он назвал тебя… — Царев поглядывает на Марьяну: — очень некультурно. Во время протезирования челюсти у него будет достаточно времени пораскинуть мозгами, какой он… — опять подбирает подходящее слово, взамен того, что вертится на языке: — гаденыш.
— Гаденыш, — хихикает Марьяна. — Няня в детском саду так Толика называла…
Мы с Царевым переглядываемся.
— В какой сад ты ее водил? — ахаю я.
— В тот, в котором ноги нашей больше не будет.
— Тебе надо заниматься дочерью, Царев.
— Ты же мне в этом поможешь, — улыбается он так, будто полминуты назад не выбивал зубы моему бывшему.
Измученно выдыхаю. Спорить с Царевым — это биться головой об стену. Он никого не слышит. Только себя.
— Здравствуйте! — приветствует нас приятной наружности парень после паспортного контроля. В его руках табличка с надписью «Царевы», а в глазах плескающееся гостеприимство. — Добро пожаловать в наш прекрасный город! Я отвезу вас к Максиму Алексеевичу.
— Сначала завезем мою семью в отель, — отвечает ему Царев.
— Зачем же? — Парень берет у нас чемодан. — Ребровские приглашают всех вас на свою дачу. Отдохнете, заодно обсудите дела в неформальной обстановке.
— Какая семья, Царев? — шиплю ему. — Что ты несешь? Мы не договаривались, что я снова буду притворяться твоей женой.
— Не притворяйся. Репетируй. Все равно скоро ею станешь.
Хватаюсь за голову, нервно усмехнувшись:
— Невероятно. Я всего лишь хотела поужинать с Валерой, и вот куда меня занесло.
Он сгребает мое запястье в свою ручищу, тянет к себе и уверяет:
— Лиза, дай мне шанс. Я докажу, что мне можно доверять.
Мамочки! Сделал бы вчера то же самое Валера, и я простила бы ему любое сообщение. Едва я намереваюсь послать Царева, как его дерзкая решительность пленяет меня. Напоминает его фантастические поцелуи. Ласки. Шепот. Хрип. Тяжесть и жар тела.
Сдаюсь. Сглатываю и покорно киваю. Лечу вместе с ним в какую-то бездну. Сама не замечу, как в полете действительно стану его женой.
Парень провожает нас на парковку и усаживает в минивэн. Все время тарахтит. Рассказывает о городе, о погоде, о Ребровских. Интересуется, сколько лет нашей дочери, чем она увлекается. Делится интересом своей матушки к йоркширским терьерам. Спрашивает, как зовут чудо, которое Царев называет Псиной.
Молчим. У бедолаги даже нормальной клички нет. И ее хозяин уверен, что я выйду за него? Мальчишка!
— Ребровские любят собак, — сообщает нам их помощник, ведя машину по улице престижного дачного поселка.
Всюду камеры наблюдения. Дорога изумительно ровная. Газон на обочинах подстрижен. Ели ухожены. С тоской вспоминаю нашу дачу, где мы с Яськой провели детство. Я до сих пор не знаю, кому она досталась после развода. Слишком долго не общаюсь с родителями. Научилась жить самостоятельно.
— Приехали, Лиза, — докладывает мне Царев.
Смотрю на его ладонь. Ею он водил ночью по моему телу. Оставлял настоящие ожоги на коже. Заставлял меня вздрагивать и скулить от удовольствия.
Вкладываю пальцы в эту ладонь и, закусывая губу от волнительных воспоминаний, вылезаю из машины. Оступаюсь и оказываюсь в надежных мужских объятиях.
Корова неуклюжая! Сейчас он решит, что я нарочно это сделала.
Царев вонзает в меня напряженный взгляд своих темных глаз и, удерживая меня на весу, почти утробно произносит:
— Лиза, давай сегодня поженимся?
— И правда, — ворчу, выкручиваясь из его лап, — чего медлить? Сегодня поженимся, завтра сына заделаем.
— С удовольствием, — шепчет Царев, раздевая меня глазами.
Замечаю идущего нам навстречу мужчину. Лет тридцати пяти. В пляжных шортах и рубашке с коротким рукавом. Отвлекаюсь. Обращаю внимание на двухэтажный дом из бруса и стекла. На ухоженный сад. На мангальную зону и батут. Это не дача, а настоящая вилла.
— Вот так сюрприз! — Хозяин пожимает ладонь Цареву и переводит любопытный взгляд на меня. — Ты меня удивил, Костя.
— Ты меня тоже, Макс, — отвечает Царев. — Не только тем, что отдыхаешь по понедельникам.
Тот коротко усмехается.
— Не знал, что ты женат.
Царев опять лезет обжиматься. Обхватывает меня за талию, притягивает к себе и скользит влюбленным взглядом по моему лицу. Кое-как рисую подобие улыбки.
— Это Лиза, — представляет меня. — Моя фея.
— Вижу, нафеячила. — Макс кивает на Марьяну, за поводок вытягивающую свою испугавшуюся собачонку из машины. — Поразительное сходство.
Блин, да кто же ее мать?! Хоть одним глазком посмотреть, неужели мы с ней и правда так похожи?
— Проходите, — приглашают нас в дом. — Лика вас уже ждет.
Помощник этого Макса уносит наш чемодан на второй этаж, а его суетливая жена выскакивает откуда-то из кухни. Вслед за ней бежит мальчик возраста Марьяны и няня с младенцем на руках.
— А это моя фея. Анжелика. Недавно сделала меня отцом во второй раз.
Минут пятнадцать мы тратим на знакомство. Я стараюсь играть роль, на которую даже не подписывалась, но буксую на тонких вопросах. Анжелика жалуется, что с появлением в их семье малышки жизнь перевернулась с ног на голову. Она очень капризная, полная противоположность сына. Отнимает у них с Максом все время и силы. Поэтому они позволяют себе незапланированные выходные.
— Приходится прибегать к услугам няни, — оправдывается Ребровская. — Ваша Марьяша, наверное, была смирной? Как мама?
Все устремляют в меня пытливые взгляды. Видимо, когда я в шоке, я кажусь смирной , а не припыленной.
— Лика, не загружай гостей нашими проблемами, — улыбается Макс. — Давайте лучше к столу. Вы же проголодались.
— Мы два часа назад ели в самолете, — тихо напоминаю Цареву. — Я растолстею от твоих деловых обедов.
— Клянусь, буду любить даже пышечкой, — шепотом отвечает он и тянет меня вслед за хозяевами.
Дети обедать отказываются. Марьяна быстро находит общий язык с сыном Ребровских, и они бегают по двору, играя с собачонкой.
— У вас очень красиво, — не удерживаюсь я от комплимента.
— Эх, жаль, мы бываем тут редко. В основном, живем в городе, — с тоской признается Анжелика.
Мы рассаживаемся за столом в беседке. Царев нарочно придвигается ко мне поближе. Едва ли не сажает меня к себе на колени. Готов с ложечки кормить.
Макс ставит посреди стола огромное блюдо с дымящимся мясом, снятым с гриля, и просит своего помощника заж