— Лиз, я пойду. Посидите без меня. Не будем портить Марьяше праздник.
Вижу, что ей действительно нехорошо.
— Полежи в моей комнате.
— Нет. Меня ждут, — настаивает она.
Меня одолевает бессилие. Чем я могу помочь, если сама всю жизнь нуждалась в ее помощи? Я так привыкла, что старшая сестра сильнее и мудрее, что поверила, будто ей все по плечу. Видимо, не все.
— Я провожу, — предлагаю ей.
Беру под руку и вывожу в коридор. Поддерживаю, пока она обувается, подаю ей сумочку и провожаю до лавочек у подъезда. С парковки выруливает знакомый черный «Форд Мустанг», с металлическим ревом подъезжает к нам, и пассажирская дверь распахивается.
В полутьме салона вижу мужской силуэт. Черноволосый незнакомец в очках, лениво перекатывает жвачку языком во рту и постукивает пальцем по рулю.
— Боже, Яська, кто это? — произношу в ужасе.
Нас с машиной разделяет не меньше семи метров, но я даже на таком расстоянии кожей ощущаю разрушительную энергию лютого зверя.
Яська тяжело вздыхает:
— Мое проклятие. — Целует меня в щеку и обещает: — Я позвоню. Увидимся.
Так и застываю на месте как вкопанная, беспомощно глядя, как какой-то жуткий тип увозит мою сестру в неизвестном направлении.
— Твоя сестра что, мутит с Девлегаровым? — интересуется появившийся возле меня Царев.
Удивленно смотрю на него:
— Это который Равиль?
— Ты его знаешь? — спрашивает с заметной ноткой ревности.
— Ребровский вскользь говорил о нем, — вспоминаю я.
— Занятный тип.
— В каком смысле?
Царев хмыкает, обращает внимание, что я все еще таскаю с собой конверт, и отвечает:
— Я бы не стал с ним связываться.
Как ножом по сердцу. Смотрю в ту сторону, где исчезла из поля зрения его машина, и нервно вздыхаю:
— Боюсь, Яська уже влипла.
— Это ее дело. Она взрослая. — Царев берет меня за руку и тянет к себе. — Лучше пойдем распаковывать подарки Бусинки. Заодно объявим всем о нашем решении.
— О каком решении? — притворяюсь, что не догадываюсь, о чем он. Заодно отвлекаюсь от проблем сестры, в которые она не хочет меня посвящать.
— Пожениться.
— Царев, я еще ничего не решила, — хихикаю, шуточно сопротивляясь.
Не смущаясь вышедших из дома соседей, он целуем меня в мочку уха и урчит:
— Я все решил.
Блин, как неудобно перед людьми. Еще недавно меня на этом самом месте тискал Валера, а сегодня всем известный Константин Царев.
— Давай не тут, — умоляю я.
— За кого ты меня принимаешь, Лиза? — смеется он. — Кстати, ты с конвертом теперь не расстанешься? Спать ляжешь, а его под подушку?
— Почему бы и нет? Надежно.
— С тобой не соскучишься.
— Кто бы говорил, — усмехаюсь и, подтянувшись на носках, целую его.
— Давай не тут, — передразнивает он, а сам обеими лапами сжимает меня в своих объятиях. — Чувствуешь?
— Как трещат кости?
— Как сбывается желание Бусинки? Она явно загадала, чтобы мы поженились. Значит, ты уже должна думать, какое платье хочешь.
Упираюсь лбом в его грудь, дышу его энергией и сдаюсь:
— Царев, ты неисправим…
Дорогие девушки! История Яси и Девлегарова уже стартовала на сайте. Присоединяйтесь по ссылке https:// /books/syurpriz-dlya-negodyaya))))
Глава 15. Царев
Глава 15. Царев
Фотографии Бусинки — единственная причина, притащившая меня в офис. Рубена на месте, как всегда, нет. Может, напугало мое предупреждение, что приду за манатками. Он теперь меня избегает. Боится в жбан получить. Впрочем, ему лучше вообще никому из коллектива на глаза не попадаться. Контракт с китайцами погорел. Зарплаты платить нечем. Свою неустойку за разрыв отношений я ему перевел, так он с этими бабками и пропал. Лидочка говорит, что ходит слух, будто он свалил из страны. Не удивлюсь.
Советую своим бывшим коллегам не ждать чуда и искать новую работу, забираю коробку и выхожу на парковку.
Вика пристраивает свой джип рядом с моей тачкой. Не трусливая, в отличие от Рубена. Не сбегает.
— Значит, все, Царев? — спрашивает у меня, пока ставлю коробку на заднее сиденье. — Вот так уходишь?
Хлопаю дверью и смотрю на Вику. Ничего внутри не шевелится. Будто она чужая. Никогда не была моей. Попробовав Лизу, понял, что нет никого вкуснее. На ее фоне Вика кажется пресной, дешевой, вульгарной. Ее марафет, шмотки… Как я раньше этого не замечал? Клевал на лоск, под которым все прогнило насквозь.
— Неужели нам нельзя попробовать все начать сначала? — произносит то же самое, что каждый день пишет мне в смс.
Я уже нашел тысячу ответов, но ни один из них ей не понравится. Странно, что я вообще испытываю к Вике жалость, хотя стоит ее ненавидеть.
— Вика, скажи, пожалуйста, когда день рождения у моей дочери?
— Причем тут это? — хмыкает она.
— Ты спрашиваешь, нельзя ли нам попробовать еще раз? Сделать вид, что ничего не было? Ты прекрасно знаешь, что Бусинка — самое дорогое в моей жизни. Но ты не выносишь ее. Мой ответ очевиден: нам с тобой не по пути.
— Из-за того, что я не знаю, когда день рождения твоей дочери? — искренне недоумевает Вика. — Хорошо. Скажи дату, я запомню.
Усмехаюсь. Как у нее все легко продается и покупается.
Мотнув головой, сажусь за руль, но Вика не позволяет закрыть дверь. В точности как я тогда у ресторана. Когда умолял ее остаться.
— Царев! — выпаливает раздражительно. Не привыкла, что ее отшивают.
— На прошлой неделе Бусинку прооперировали.
— Да, я в курсе.
— В курсе, значит? — Дырявлю ее сволочную голову взглядом. — И за это время ты ни разу не удосужилась навестить ее, прислать какой-нибудь сраный подарок, чтобы сделать ей приятно. Нет, Вика, я рву с тобой не из-за дня рождения Бусинки. А потому что ты эгоистичная стерва.
Закрываю дверь, завожу тачку и выруливаю с парковки, оставляя Вику переваривать ее собственную ошибку. От жалости не остается и следа. Пустота. И легкость. Даже в зеркало смотреть нет желания. Плевать, бьется Вика в истерике или уже забыла меня. Отношения с ней преподали мне хороший урок. Я больше никогда не променяю людей, которые в меня верят, на случайный соблазн. Я буду жить и дышать только для них.
Домой возвращаюсь как дурачок счастливым. Лизу нахожу на кухне. Она довольно быстро здесь освоилась. Мою мать хватит удар. Но для чего тогда кухня, если на ней не готовить?
Бусинка, судя по всему, смотрит телек в гостиной. Иначе зачем бы он так орал?
— Что варишь? — интересуюсь, сунув нос сначала в бурлящую кастрюлю, потом в блендер. — М-м-м… Приворотное зелье…
— Отворотное, — смеется Лиза, развернувшись ко мне с противнем в руках. — Поставь это в духовку.
Смотрю на маленькие формочки, залитые жидким тестом, и спрашиваю:
— А это что? Мини-хлебушек?
— Кексы. Марьяша попросила. Кстати, надо еще взбить крем… — суетится Лиза, красиво выпачканная в муке.
Чем не подходящее время попробовать еще раз? Достаю из кармана коробочку, ставлю между кексами и привлекаю внимание Лизы:
— Поставь сама. Я не знаю, как.
— Ох, Царев! — Лиза открывает духовку, забирает у меня противень и, не глядя на него, отправляет прямиком в этот пышкин крематорий.
Теряю дар речи. Роняю челюсть. Прихожу в ярость.
— Впервые вижу девушку, которая жарит бриллианты, — произношу с укором.
— Какие бриллианты, Царев? — усмехается Лиза, помешивает суп и переключается на блендер с кремом.
Рывком открываю гребаную печку, вынимаю из пекла горячую коробочку и сую Лизе:
— Например, такие, в ноль-три карата!
Хлопает своими огромными голубыми глазищами. Медленно облизывает палец, пробуждая во мне зверский голод, и аккуратно, чтобы я не оттяпал ей руку, берет коробочку. Открывает, замирает и сглатывает:
— Жареное колечко, что может выглядеть аппетитнее.
Сжимаю челюсти. Долго еще она надо мной издеваться будет?!
— Я тебя сейчас вымажу твоим кремом и сожру, — угрожаю ей, напирая.
Улыбается. Кайфует от моего нетерпения.
— Ты не отстанешь, да?
Запускаю обе руки вперед и обвиваю ими эту упрямую проблему. Обожаю ее мять. Вмиг становится податливая, жгучая. Мурчит тихонько, затачивая об меня коготки и зубки.
— Лиза, — дышу ей в ухо, губами водя вверх-вниз, — может, хватит меня терроризировать? Сжалься надо мной. Я же теперь безработный.
— Подходящее время ты нашел делать предложение, — хихикает, любуясь кольцом. — Рай в шалаше и все такое?
Обвожу свою домину взглядом.
— Ничего такой шалашик. Вместительный.
Лиза поворачивается ко мне и, хитро улыбаясь, спрашивает:
— Наденешь?
Опять заставляет меня нервничать. Как угадать, что у нее на уме? Сейчас раскатаю губу, а она потом скажет, что просто решила примерить.
Усаживаю ее на стол и, не отрывая взгляда от ее глаз, надеваю колечко на ровный, тонкий палец. Сидит идеально. Сверкает симметрично ее глазам. Огнище.
— Ну… Что дальше, Царев?
Ликую. Облизнувшись, повторяю зазубренную фразу:
— Лиза, ты выйдешь за меня?
Улыбается. Закидывает руки за мою шею, трется кончиком носа о мой нос и отвечает:
— Я подумаю…