Через пару лет – L96 вышла победителем и на жесточайшем шведском конкурсе на снайперскую винтовку, получив свое знаменитое имя AW Arctic Warfare, Арктическая война. Малькольм Купер проявив талант конструктора, проявил талант и бизнесмена – первым массово выпустив винтовку под тогда мало кому известный «средний» калибр, выбрав в качестве такового.338 Lapua Magnum. До него – со «средним» снайперским калибром экспериментировали только американцы со своей RAI-300. Но эта винтовка известна только знатокам, а вот Малькольм Купер вывел на рынок винтовку AW338, которую может без проблем переносить один боец, и из которой можно поразить цель «ростовая фигура» с расстояния тысяча – тысяча двести метров снайперу средней квалификации. Так начиналась новая эпоха снайперского дела, в которой зачинатели были не американцы, а британцы.
Удивительно – но британцы, в восьмидесятых получив в свое распоряжение лучшую снайперскую систему в мире – так и остались на своих позициях, уже в девяностых снова пропустив американцев вперед. Американцы были настоящими фанатами винтовок, они производили их столько, сколько не производилось ни в одной другой стране мира, они охотились с ними и стреляли на точность, они производили патроны, которые по уровню исполнения скорее напоминали ювелирные изделия. А вот британские снайперы использовали патроны с «зеленой точкой». Знаете, что это такое? Когда на королевском оружейном арсенале начинают изготавливать патроны – то первые пять тысяч, вышедшие из-под новой матрицы – откладывают отдельно. Матрица рассчитана на пятьдесят тысяч патронов, чем больше ее используешь – тем хуже получаются патроны. Эти пять тысяч стандартных патронов из-под новой матрицы – метят зеленой точкой и отдают армейским снайперам Ее Величества. То есть британский снайперский патрон – это просто хорошо изготовленный стандартный. Что смешно даже не по американским меркам, но и по русским, у которых снайперы все же получали специальный снайперский патрон для своих винтовок. Впрочем, в британской армии снайперское искусство вообще нем слишком то развивалось, а пехотные офицеры – не знали, что им делать со снайперами и как их использовать. Иначе нельзя было объяснить тот факт что офицеров и унтер-офицеров специальных снайперских взводов в Аль-Аммаре использовали как обычную пехоту для контроля территории с блокпостов, зачисток и пешего патрулирования.
Старшего офицера и снайпера «Красной команды» звали Джек Гордон, и сейчас он находился примерно в пятистах метрах от цели. Его позиция представляла собой старый, брошенный здесь и вросший в землю танк, на башню которого он бросил свернутый стрелковый мат, чтобы использовать его как упор для ложа. Корректировщика у него не было, стрелковой карточки он не составил – нет времени, да и какая к чертям стрелковая карточка ночью, какие ориентиры. Более того – последний раз на точность он стрелял в Салисбири, где его отряд в числе прочих тренировался перед отбытием в Ирак. Сейчас – все это вспоминалось с кривой усмешкой, когда они отрабатывали раздачу гуманитарной помощи и искренне беспокоились насчет того, найдется ли в Ираке работа для всех бойцов их батальона…
Он немного подрегулировал яркость своего прицела. На его винтовке стоял прицел Simrad, он был очень удобен, потому что устанавливался вместе с оптическим прицелом, а не вместо него – не надо заново пристреливать винтовку. Хаджи вырисовывались в его прицеле темными, движущимися тенями… он никогда не видел столько хаджей, тем более ночью.
Так… где дружественные войска?
Вопреки общепринятому заблуждению, снайпер может видеть далеко не все, большое увеличение в прицеле достигается сокращением поля зрения, за его пределами снайпер слеп. Он медленно перемещал винтовку справа налево, пока не увидел яркие, как полицейская мигалка вспышки на земле, за одной из хижин.
Черт бы побрал этих психов… Позицию свою они обозначили, но пуля – все-таки дура, как не крути. Снайперы – наверняка их не заденут, но если придется открыть огонь пулеметчикам. Нет, все-таки совершенно идиотская затея, прятаться на линии огня…
– Красный два – назвал он свой позывной – к стрельбе готов. Наблюдаю позицию дружественных войск.
В течение минуты – проскочили доклады еще троих снайперов. Готовы были все…
Красный два внезапно понял, что командира нет, никто не сможет ни скоординировать их огонь, ни указать приоритетные цели. А старший по званию офицер – он, ему получается и командовать.
Нет, все-таки полное безумие они творят.
– Птичка два всем – сказал он в микрофон – огонь по моему выстрелу. Особое внимание – пулеметы, гранатометы, расчеты группового оружия. Разобрать цели, готовность!
Перекрестье прицела плыло по деревне. Кто?
Наконец, он решил – ты, братец. Двое, у одного, кажется пулемет – стояли так близко, что вдвое увеличивали шанс для успешного выстрела. Если первый выстрел окажется удачным – он чуть сместит прицел влево и поразит второго. При внезапном нападении – практически всегда у снайпера с винтовкой с ручным затвором есть два гарантированных выстрела, с автоматическим – три. К тому же эти двое стоят чуть на отшибе и…
Поймав момент, он потянул спуск – и тот поддался неожиданно плавно и легко, не так как на автомате, к которому он уже привык.
Винтовка дернулась, толкнула в плечо, он передернул затвор, отмечая, что потерял сноровку – раньше это делал быстрее. Первый ублюдок уже начал падать, а второй – тупо смотрел на него, когда он послал пулю и во второго. Тот упал…
Посреди деревни – затрещал автомат, нить трассеров резанула небо. Понеслось…
В отличие от обычных хаджей, которые начинали в таких случаях метаться, беспорядочно стрелять – эти повели себя как люди, прошедшие военную подготовку. Первым делом – они бросились за укрытия. Снайпер выстрелил еще один раз, по бегущему, но отсутствие практики дало о себе знать – промахнулся.
Террорист скрылся за хижиной…
Ублюдки… Хорошо, если не догадаются кинуть канистру бензина в костер. Как-то раз так сильно пострадала Дельта – ярчайшая вспышка засветила прицелы и тут же иракцы пошли на прорыв…
Ему удалось подстрелить еще одного. Ублюдок пытался установить пулемет, пострелять от хижины. Он дал достаточно времени для прицеливания – а когда прицелился сам, пуля снесла ему полголовы, и он уткнулся в пулемет, который так и не выстрелил…
Один из духов попытался перебежать – и его взяли на прицел сразу трое и выстрелили. Как минимум одна из пуль – угодила точно в цель…
В воздухе траурно заныло – и в стороне от снайперов встали столбы разрывов.
– Твою мать!
Минометы. С той стороны границы. У ублюдков оказалась в резерве развернутая минометная батарея…
– Белый, всем птичкам! Держать периметр! Укройтесь по возможности! Не стрелять по нашим позициям, мы зачищаем хижины!
* * *
Двоих – они срезали на выходе, те даже не успели понять, что произошло – они укрывались от снайперов, а противник оказался куда ближе.
Дверь. Здесь даже не дверь, а просто полог.
Граната вспыхивает нестерпимо ярким светом и тут же – длинная, на весь магазин очередь из автомата в дверной проем. Хорошо, что не догадались дать через стены – тростниковые колонны прошьет только так, заденет и их…
Первым врывается Герд, Стирлинг – вторым, у Стирлинга – Р226 с израильским магазином на двадцать один патрон и титановым глушителем, у Герда – его Спрингфилд с втрое меньшей емкостью магазина. Лучи подствольных фонарей высвечивают людей, бородатых, в галабиях. Ни про каких гражданских не может идти и речи – все бородатые получают пулю в голову, прежде чем успевают опомниться и что-то сделать. Двое бородатых в форме, в хижине шесть человек, за перегородкой – крики и плач.
Стирлинг отодвинул занавеску – женщина, ребенок на руках, еще один – чуть в сторон, в самодельной люльке. С трудом удержал палец на спуске.
– Чисто!
В деревне уже стрельба, стреляют, кажется, со всех сторон и во все стороны.
Те, кто находится в следующей хижине, оказываются умнее – трещит пулемет, точнее не пулемет – а какая-то русская дрянь с чертовски емким барабанным магазином, старая, но убойная. Одновременно с этим – столб минометного разрыва встает прямо посреди единственной улицы деревни. Стрельба слышна и в полях – со всех сторон подходят и подплывают боевики.
Сдержав крик, падает Герд. У Стирлинга – как раз граната в руке, светошумовая.
– Что?
– Давай…
Бронежилет… может выдержал. Вспышки со всех сторон – как в адском калейдоскопе.
Граната – вспышка от которой режет глаза – и внутрь. Цель в прицеле – бородатое, оскаленное лицо, кажется что аж кровь на зубах. Два выстрела, перенос огня… каждая секунда, которую он проживает здесь – он выигрывает пулями у смерти. Стреляй – или пристрелять тебя…
Кто-то с ревом несется на него, что-то подняв. Только дважды выстрелив – он понимает, что это пацан с палкой. Трое… три цели, все трое – в военной форме без знаков различия… иранцы.
Черт…
Он прошел дальше, начал отбрасывать вооруженной рукой занавески, которые в этой хижине – за стены.
Дети… Какие-то горшки, сушится рыба, связки тростника – и тут же стоит Калашников. Какого хрена они воюют. За что?!
За занавеской – белый, лежащий навзничь парень. Мертвенно – бледное лицо, какие-то тряпки… видимо, пытались неумело перевязать.
– Красный один, у меня заложник! Есть один заложник!
* * *
– Ракета слева!
Снайпер не успевает скатиться – ракета бьет прямо в остов разбитого в прошлую войну танка. Вспышка, грохот…
Капитан не знал, как он очутился на земле. Он пришел в себя, сидя у танка, привалившись спиной к его заржавленному, поросшему мхом боку. Кто-то пихал что-то ему в рот.
Он глотнул – и закашлялся. Бренди…
– Черт…
Он оттолкнул руку капрала Барри, который поил его бренди, попытался подняться.
– Сидите, сэр. Ублюдки подходят с севера…
Их пулеметчик, Нилан – обернувшись с озверелым лицом, проорал