Пожилой, полный, усатый хозяин с поклоном встретил их и проводил в дальнюю кабинку – чтобы не расстреляли с улицы. Меню здесь было нехитрым, но еда – дешевой и сытной. Они заказали лепешки с острым соусом, рис с приправами и рыбу. Басра была одним из немногих мест в Ираке, где можно было отведать рыбу.
– Итак… – майор посмотрел на лейтенанта – прежде всего, с кем имею честь?
– Я сейчас лейтенант, сэр. Двадцать второй полк…
– Вот как… Вы все-таки добились своего.
– Да, сэр. Добился.
– Поздравляю. Вы должны понимать…
– Я все понимаю, сэр. Ничего личного. Ограниченный бюджет и все такое.
– Именно, лейтенант. Так что вы хотите мне сообщить?
– Сэр, я не знаю, по адресу ли я обратился… Я должен кому-то сообщить о противозаконных действиях.
– Противозаконных? – майор скривился, как будто проглотил лимон
– Да, сэр.
– Хорошо, что ты пришел с этим ко мне. А не к журналистам.
– Сэр, я не могу терпеть журналистов.
– И правильно делаешь. А почему ты не обратился к своему непосредственному командиру с этим?
– Сэр, мой командир участвует в этих действиях. И возможно – еще кто-то наверху.
– Ах вот как… Тогда да… наверное, ты обратился по адресу. И сколько твой командир успел украсть?
Принесли еду. Горячую, с пылу с жару.
– Сэр, я говорю не о кражах.
– Не о кражах… – из уважения к британцам, хозяин принес нормальные ложки и они набросились на гору аппетитно парящего перед ними риса на деревянной тарелке, одной на двоих – а о чем тогда? Знаешь, у нас целый отдел работает по разного рода финансовым злоупотреблениям, я его возглавляю. Иногда мне кажется, что здесь все как с цепи сорвались…
– Нет, сэр. Я хочу поговорить об убийствах. Здесь убивают людей.
Майор рассмеялся
– Вот, ты меня удивил… Да здесь это все равно, что местное развлечение – убивать людей. Они убивают нас, а мы их… все это место катится потихоньку ко всем чертям. Этим ты меня точно не удивил, лейтенант.
– Сэр, что вы скажете, если узнаете, что британские солдаты хладнокровно запытали и казнили подозреваемых?
– Скажу, что это чертовски скверный поступок. Ты об этом хотел поговорить?
– Не совсем, сэр. Это еще полбеды. Я стал свидетелем и участником того, как из соображений мести за нападение на британских солдат и для получения информации, другие британские солдаты подвергли пыткам и зверски убили гражданскую семью. Их подвергли пыткам, чтобы получить информацию. И потом убили. Среди них были малолетние дети, сэр.
Майор снова скривился
– Ты уверен в том, что говоришь? Это серьезные обвинения.
– Да, сэр. Я лично присутствовал при всем при этом.
– Хочешь получить иммунитет?
– Нет, сэр! Как вы не понимаете, сэр, этого нельзя делать! Нельзя убивать детей, сэр, как вы это не понимаете!
– Тише, лейтенант, на нас смотрят…
Лейтенант замолчал
– Попробуй барашка… Он вкусный. Кто во всем в этом участвует?
– Мой командир, сэр. Он главный, но я уверен, что он подчиняется еще кому-то. Приказы идут сверху, сэр.
– Скверно… Еще кто?
– Весь мой патруль, сэр. Нас было четверо, и я тоже был. Тогда еще с нами были королевские драгуны, но они не участвовали в пытках. Они только помогли похитить этих людей… тогда у них убили людей, и они мстили…
– Где это происходило?
– В одном месте, сэр. Недалеко отсюда. Но это не единственное место, сэр, где происходило подобное. И мы это делали не раз, просто в другом месте.
– Другом месте?
– Да, сэр. Есть еще одно место у самой реки, я покажу. Оно никому не принадлежит и очень удобно. Концы – в воду…
– Да, точно. Концы в воду. Ты можешь показать это место?
– Да, сэр. Но сейчас там никого нет. Они… мы быстро работаем.
– Сколько раз это происходило? Это ведь не единственный случай?
– Да, сэр. Я здесь около полугода – и я был свидетелем противозаконных пыток и убийств восемнадцать раз. И до меня – это тоже происходило, я не знаю сколько раз. Это началось уже давно, сэр…
– Понятно. А ты решил прийти только сейчас, потому что почувствовал, что вы шагнули за грань…
– Да, сэр.
Майор тяжело вздохнул
– Ты понимаешь, чем это может грозить лично тебе?
– Понимаю, сэр.
– Нет, ты не понимаешь. Мы здесь вертимся как ужи на сковородке… все дерьмо на нас. Никаких следов химического или бактериологического оружия здесь нет и в помине, и теперь нас склоняют на всех углах. Местные оказались рады избавиться от Хуссейна – но только затем, чтобы установить тут теократическую диктатуру наподобие Ирана. Демократия здесь – если нас больше, то мы имеем право вырезать вас – только и всего. С каждым днем здесь становится все хуже и хуже… они почувствовали вкус нашей крови, и он им чертовски понравился. Как ты думаешь, как армия отнесется к твоей правдивой истории, а, лейтенант?
– Сэр, я не хочу огласки! Я просто хочу это прекратить и все!
– А как насчет того, что кто-то должен выполнять грязную работу?
– Это – грязная работа?!
– Успокойтесь, лейтенант. Конечно, это преступление и преступление очень серьезное. Ничто не может оправдать такое. Но понимаешь… я могу нажать на кое-какие рычаги, но мне нужно что-то серьезное, лейтенант. Что-то очень серьезное, не просто рассказы. Правдивость показаний свидетеля, тем более единственного свидетеля – можно поставить под сомнение десятком разных способов. Тем более – вы сами сказали о том, что тоже участвовали в этом дерьме. Это все обернут против вас, скажут, что вы же и пытали, а потом оговариваете товарищей. Понимаете?
– Да, сэр.
– Хорошо, что понимаете. Вы уже пытались рассказать это кому-то другому? Подать рапорт?
– Нет, сэр. Вас я знаю, и…
– Правильно сделали, лейтенант. Прежде чем что-то предпринимать – нам надо поймать этих ублюдков на горячем. На месте преступления. Когда намечается очередное рандеву в этом вашем…
– Цирке, сэр. Я не знаю. Решение принимает командир группы, я не знаю, сам он это делает или по команде кого-то сверху. Нас ставят в известность перед самым выходом, заранее никому ничего не известно.
– Умно… У вас есть сотовый телефон?
– Да, сэр.
– Местный?
– Да, сэр. Иракна30.
– Отлично. Пишите мой номер. Он чист, куплен на постороннего человека, который давно здесь не служит. Перед тем, как идти – скиньте мне краткую информацию, что и где планируется. Обо всем остальном… военная полиция и прочее – я позабочусь.
– Да, сэр.
– Вы готовы дать показания в суде? Предупреждаю – адвокаты вцепятся в вас, но еще хуже будет с правительством. Никому не хочется, чтобы это все… выплыло наружу.
– Мы можем дать вам статус анонимного свидетеля…
– Это не поможет, сэр. Я – единственный из всего патруля, кто не будет сидеть на скамье подсудимых. Сложить два и два будет несложно, сэр.
– Да, верно… Значит – ты готов?
– Да, сэр. Я уже все решил.
– Тогда договорились. Поехали, покажешь мне, где это. Только давай – сначала доедим все это. Остыло… но мне до вечера куска не перепадет, не знаю, как вам, лейтенант…
При дневном свете – это место не казалось таким страшным… обычные ангары у берега реки, перемешанная земля и запах нефти. Дальше по дороге – станция безопасности, всего в нескольких десятках метров, а тут – тишина… Нефти и болота – запах Шатт-аль-Араб. Земли смерти…
– Это здесь, сэр…
Лейтенант оставил двигатель включенным – сюда вообще не стоило приезжать в одиночку, боевики могли напасть в любой момент. Вышел, сжимая в руках Калашников, и оглядываясь по сторонам. Да… ночью здесь все другое.
– Можно, сэр…
– Майор вышел из машины, оглядываясь по сторонам.
– Это и есть?
– Да, сэр. Вон туда. Там тропинка, осторожнее.
Майор пошел по тропинке, довольно ловко, не оскальзываясь на грязи. Было уже жарко… весна, если по местным меркам это холодно – то по британским уже жарко. Воздух был тяжелый, сырой, облеплял как одеяло…
Лейтенант сбросил щеколду, толкнул дверь. Пробежался по знакомым стенам фонарем, который удерживал той же рукой, что и цевье автомата – в готовности открыть огонь.
– Можно, сэр.
Майор зашел, с интересом осмотрелся. Достал сотовый телефон с встроенным фотоаппаратом начал делать снимки.
– Не похоже на камеру пыток.
– Вон те тали – лейтенант показал на потолок – используют, чтобы подвешивать хаджей. Обычно мы использовали воду, сэр. Привязываешь человека к стулу, полотенце на лицо и медленно льешь воду, чтобы она попадала на рот и на нос. Человек не может ее выплюнуть и вся она попадает в желудок и в легкие. Пытка утоплением – очень эффективная пытка, сэр.
– А что же просходит потом?
Стирлинг промолчал, что было красноречивее любого признания.
– И крови нет…
– Мы используем полиэтилен, сэр. Его хватает… можно достать. Потом все сбрасывается в реку вместе с останками. Видите, этот ангар выходит к воде, здесь раньше держал моторные лодки.
– Сбрасывается прямо здесь?
– Нет, сэр. Отвозим подальше. У капитана есть лодка с мотором.
– И вы не знаете, где именно сбрасываются тела?
– Нет, сэр. Туда идти минут десять на моторе. Я могу показать, примерно. Но там болота и тела могло снести течением.
– Возможно, придется вызывать водолазов. А как насчет станции безопасности? Там не слышно, что вы здесь делаете?
– Сэр, это же иракцы. Возможно, они что-то и слышат, но они ночью носа на улицу не высунут…
Майор пожал плечами
– Пока это только слова, лейтенант. Но я верю вам. Никому ни слова, просто приведите мне сюда этого ублюдка и дайте мне знать. Я обо всем позабочусь. Теперь – поехали отсюда, не стоит здесь долго задерживаться…
Ирак, Басра. Местность Аль-Утакайя, пригород. 14 апреля 2006 года
Басра, второй по величине город Ирака был расположен на берегу реки Тигр и располагал весьма разветвленной системой оросительных сооружений и каналов, уже частично восстановленных. Населенные районы города тоже жались к реке, к системе каналов, отчего Басру называли «арабская Венеция». К северу от города были нефтяные поля и нефтеперерабатывающий завод, к югу – поля и болота. Районы относительно пристойной малоэтажной застройки в основном группировались на юго-востоке, там были райончики типичных для Ирака одноэтажных домов и вилл, отделенных высокими, выше человеческого роста заборами от окружающего мира. Эти райончики перемежались пальмовыми и апельсиновыми рощами, которые орошались из Тигра. Районы эти считались опасными, здесь было полно шиитов, и без лишней надобности —показываться сюда не стоило. Однако – водителя грязной, забрызганной грязью по самые стекла Тойоты Ланд Круизер старой модели – это, похоже, ничуть не волновало…