Проехав параллельно каналу аль-Басра он свернул на дорогу, ведущую на Кувейт (до него было миль шестьдесят) и почти сразу же – еще раз, на дорогу, ведущую в южную часть города. Дорога была чистой, относительно свободной, в некоторых местах она пересекала оросительные каналы по совсем недавно построенным, уродливым мосткам. Пахло тиной…
Водитель Тойоты свернул там, где на стене был нарисован большой, размашистый знак – фокус в том, что он был виден только в прибор ночного видения, специальная краска в баллончике. Этот знак означал «безопасно» и подтверждал, что его агент на месте. Его агент был профессионалом и его оценке обстановки можно было доверять.
Стараясь не газовать, чтобы не шуметь – водитель проехал внутрь орошаемого, заросшего апельсиновыми деревьями квартала примерно с четверть мили. Увидел еще один знак и припаркованный в тени деревьев белый пикап. Развернулся и не стал глушить мотор – он никогда не пренебрегал ни одной мерой предосторожности.
Он вышел из машины – и высокий здоровяк шагнул ему навстречу…
– Сэр, я…
Майор Роуз-Гибсон размахнулся, и влепил капитану O’Флагерти хлесткую, жесткую пощечину. От неожиданности – он даже не успел закрыться.
– За что, сэр?!
– Что ты творишь, ублюдок?! Я тебя спрашиваю, что ты творишь?!
– О чем вы, сэр!? Я…
– Заглохни, твою мать! Кто санкционировал операцию! Я спрашиваю, кто санкционировал операцию!?
– О чем вы, сэр?
Майор отступил на шаг, он выглядел совсем не так мирно, как на улице, перед лейтенантом. Он скорее был похож на злобного гнома, настроенного сожрать кого-нибудь. Или заколдовать.
– Что произошло в Аль-Амаре? Ублюдки, вы что – совсем страх потеряли?
– Сэр. Эти люди…
Было странно видеть – как здоровенный, на голову с лишним выше ростом ирландец – боится маленького, мирного с виду майора, который по документам занимался ревизиями, расходованием денежных средств.
– Где доклад? Вы обязаны были мне доложить о случившемся, ну?
– Сэр, там не все было так просто. Эти ублюдки похитили двоих британских военнослужащих, мы должны были предпринять экстраординарные меры для их немедленного вызволения, сэр. У местных контрразведчиков не было никакого опыта подобных дел, и мы добровольно взяли все на себя, сэр.
– Взяли на себя что? Что вы взяли на себя, майор, отвечайте!?
– Сэр, мы изъяли ублюдка по имени Камран Сунейха, местные считали, что он связан с теми, кто приходит с той стороны границы. Мы его раскололи. Потом – предприняли специальную операцию по их вызволению. Сэр, один британский солдат уже умер от полученных ранений, но мы вызволили второго…
– Вы позволили посторонним людям присутствовать на точке, капитан?
– Никак нет, сэр, их не было на точке. Мы не ездили на точку, черт…
– Это неважно. Они знают про вас, вы рассекретили операцию и рассекретили самих себя. Какого черта вы взяли женщину и детей, можете мне сказать?
– Но действовать нужно было без промедления, а эти ублюдки крепкие ребята… сэр, а откуда вам все это известно?
– Какого черта вы подвергли пыткам и убили гражданских? Вы забыли правила, капитан? Напомнить? Кто санкционировал воздействие на гражданских, капитан?
– Сэр, это были чрезвычайные обстоятельства. Считаю это оправданным – мы спасли от смерти британского военнослужащего.
O«Флагерти был испуган. Хоть и виду не показывал – старался держаться. Рассекречивание операции могло повлечь за собой полную зачистку. Даже если он убьет этого злобного карлика, который по сути своей намного страшнее любого католика – экстремиста из Лондондерри – ничего не изменится. Люди, которые контролируют операцию, вынесут ему приговор – и он обязательно будет исполнен.
– Мне кажется, вы окончательно забыли правила, капитан. Вы подвергли риску – себя, меня, всю операцию. И у вас утечка, капитан. Один из ваших людей пришел ко мне и рассказал про том, что вы сделали.
– Стирлинг. Сукин сын…
– Что это за человек, капитан? Как он оказался в группе?
Капитан не мог признаться – как. Все дело в том, что он ненавидел этого маменькиного сынка и чистоплюя. Ублюдок из богатенькой семьи, родившийся с серебряной ложкой во рту, а потом вообразивший, что он может быть настоящим мужчиной. Ублюдок с хорошо подвешенным языком и ответами на все возможные вопросы. Да, сэр, нет, сэр, сто чертей вас навстречу, сэр, и все с милой улыбкой. Он с самого начала знал, что Стирлинг не выдержит, что он может не выдержать – он не такой, как горец Гердс или прямой как палка и много повидавший Сканнахан. Или как он – родившийся в месте, где насилие было нормой, а насильственная смерть – обычным окончанием жизни. Он просто хотел посмотреть, сколько выдержит этот чистоплюй и ублюдок – но тем самым он совершил ошибку, подставив из личных и не имеющих отношения к делу мотивов не только себя, но и команду, и куратора, и всех, кто планировал и проводил в жизнь операцию по замирению Ирака нелегальными методами. Такими, какими только и можно было его замирить. Он знал, что будет за эту ошибку. В этой системе – никому нет никакого дела до твоих прежних заслуг и каждый взаимозаменяем – как винтик в чудовищной, перемалывающей и своих и чужих машине. Выполнение дела было не первым и не вторым приоритетом – первым приоритетом считалась секретность, а вторым – блокировка информации. Если ради этого нужно будет пустить под нож его и всю его группу, которая проливала кровь ради Британии, ради того, чтобы могли жить британские солдаты, брошенные в эту долбанную страну – они без сомнений и колебаний отдадут приказ. И кто-то, идущий за ними по пятам – расстреляет их в спину, в Британию вернутся еще несколько гробов, накрытых Юнион Джеком, а ублюдки, которые это все организовали – купятся на брехню о патриотизме и интересах британской нации. Проходили, сэр, знаем…
Твоя победа – это наша победа. Твое поражение – это твои проблемы. Вот такие игры – велись в большой песочнице в первом десятилетии нового века. Да и только ли тут…
– Сэр, я сам подобрал этого человека. Он казался толковым. Молодой, прилично подготовленный.
– Он сдал вас. Когда мы здесь разговариваем – он, возможно, разговаривает с журналистом. Или с кем-то еще. Вам просто повезло, что он пришел ко мне.
– Да, сэр…
– Я пока никому не сообщил о случившемся. И в ближайшие пару дней не планирую выходить на связь.
O«Флагерти кивнул
– Я… понимаю, сэр.
– Надеюсь, что понимаете. До связи.
Майор, не прощаясь, сел в свой Ландкруизер, газанул, выбираясь на дорогу. Капитан САС Мелвин O’Флагерти проводил взглядом машину своего куратора и разразился длинным ругательством на гэльском31…
Уже на следующий день – скромный майор из финансовой службы, играющий далеко не последнюю роль во всем том, что происходило в Басре – обмолвился о наличии британской секретной точки в районе побережья – шииту, майору иракской полиции, относительно которого он точно знал, что этот майор связан с отрядами Муктады Ас-Садра и передает информацию шиитскому террористическому подполью. Еще майор – обмолвился о том, что указанные солдаты имеют самое прямое и непосредственное отношение к бесследному исчезновению некоторых полевых командиров в зоне ответственности британского контингента, и к ряду проведенных удачных засад. Он не знал, как и где капитан Мелвин O’Флагерти будет разбираться с изменником и не хотел этого знать – но он точно знал, что рано или поздно он со своим отрядом появится на точке один. И – уже не выйдет оттуда.
Майор Роуз-Гибсон хорошо знал правила игры и всегда им следовал. Если ты не уберешь оступившегося подчиненного – тот, кто стоит за твоей спиной уберет тебя самого. Ничего личного, только бизнес и ничего более. Такими были правила игры в Большой песочнице в первом десятилетии нового века.
Ничего личного.
Ирак, Басра. 16 апреля 2006 года
Подразделения САС, расположенные в Южном Ираке отличались малочисленностью – на постоянной основе их было всего шестнадцать человек, четыре патруля. Нормальной оперативной работы не велось – тупо не хватало людей, тем более людей, которые знали бы местный язык и разбирались в том, что происходит. В свое время все учили русский, на втором месте был испанский для Латинской Америки – а вот про арабский никто и не думал, пока жареный петух не клюнул. Неудивительно, что Стирлинга, немного «питюкавшего» на арабском и фарси – то и дело посылали из временной штаб-квартиры САС в международном аэропорту Басры в город и по окрестностям по всяким делам. Надо было готовить совместные операции… нанятые в полицию и силы безопасности иракцы не особенно то рвались исполнять служебный долг, понимая что ситуация в будущем может измениться и тогда с каждого спросят. Британцам же – было уже понятно, что ничего толкового здесь не добиться, и надо просто уходить отсюда, предварительно добившись того, чтобы местные были способны защитить себя сами. Когда O’Флагерти наметил очередную цель – Стирлингу надо было вырваться в город, чтобы сообщить об этом майору Роуз-Гибсону, чтобы тот был наготове. Как раз подвернулось поручение, связанное с местными – надо было навестить штаб-квартиру местных полицейских сил, передать кое-что и получить кое-какие документы взамен. Стирлинг, временно свободный от службы, вызвался выполнить поручение – его и отправили, дав одну из местных разъездных машин, которые неизвестно откуда появились на базе и держались в ней «на всякий случай».
Уже на дороге – к городу от аэропорта вела прямая дорога, с одной стороны которой была болотина, а с другой – апельсиновые рощи – он набрал номер майора. Звонить с базы он не рискнул – мало ли.
– Майор, сэр, я…
– Не надо имен – оборвал Роуз-Гибсон – где и когда?
– Там же. Через час, сэр.
Ничего не отвечая, майор Роуз-Гибсон повесил трубку.
Машину Стирлинг оставил в паре кварталов от нужной едальни. Пошел пешком, проверяясь так, как это возможно. Если за ним следят местные – в сутолоке улиц Басры он их не заметит, народу тут полно, все как на праздник вышли. Бачи, какие-то фургоны, торговцы съестным, просто праздношатающиеся – тут многие без работы. Но если будут следить британцы – даже если они переоденутся под местных, он все равно их заметит.