[1685]. Так пишут знавшие его лично. Да и вообще, «он никогда не был демократом»[1686].
А как же с образованием и знанием языков? Да та же история. Учился много, но высшего образования не получил, иностранными языками не владел. Правда, в последние три года работы в КГБ взялся учить английский язык. Занимался по воскресеньям два раза в месяц с профессором — начальником кафедры учебного заведения КГБ[1687].
Рой Медведев на Съезде народных депутатов СССР
1989
[Из открытых источников]
А над Роем Медведевым, между тем, ожидаемо сгустились тучи. Его досье в 5-м управлении только пухло, и в первые месяцы наступившего 1983 года в русле ужесточения преследования диссидентов дошла и до него очередь. В отчете 9-го отдела 5-го управления за январь 1983 года сообщалось: «В прокуратуре СССР проведена предупредительно-профилактическая беседа с объектом ДОР “Педагогом”, в ходе которой было заявлено о противоправности проводимой им деятельности, и предупрежден, что в случае ее продолжения он будет привлечен к уголовной ответственности по ст. 70 УК РСФСР»[1688].
Но это было только первым шагом, Медведева и ранее уже не раз строго предупреждали. В том же отчете строкой ниже: «Систематизированы и переданы в следственный отдел КГБ СССР материалы о фактах враждебной деятельности “Педагога” с целью рассмотрения вопроса о возможности привлечения его к уголовной ответственности»[1689].
Статья Роя Медведева о Ю.В. Андропове
2 августа 1982
[International Herald Tribune]
Через два месяца в отчете за март 1983 года говорится: «Подготовлена и направлена [слово «направлена» зачеркнуто. — Н. П.] записка в ЦК КПСС о враждебной деятельности объекта ДОР “Педагог” с предложением по ее пресечению»[1690]. Вроде бы все завертелось, только записку не послали. Вероятно, взялись согласовывать, уточнять меру наказания. Играть, так сказать, формулировками.
Наконец, в апрельском отчете о деле «Педагога» читаем: «Подготовлены мероприятия совместно со следственным отделом КГБ СССР, направленные на реализацию дела»[1691]. И действительно, 8 апреля 1983 года в ЦК КПСС было направлено письмо № 740-Ч, подписанное председателем КГБ Чебриковым и Генеральным прокурором Рекунковым, с просьбой дать согласие на привлечение Р.А. Медведева к уголовной ответственности. Тут уже все серьезно: «Поступающие данные свидетельствуют о том, что Медведев, будучи убежденным противником советского государственного и общественного строя, в последние годы активизировал свою враждебную деятельность, систематически изготавливает и публикует на Западе сочинения, которые постоянно используются во враждебных Советскому Союзу целях». Правда, была одна закавыка, дающая Медведеву индульгенцию, пусть и сомнительную. Оказалось, что он сотрудничает с «издательствами некоторых западноевропейских компартий, занимающих “особые” позиции по ряду актуальных вопросов международного коммунистического и рабочего движения». То есть речь о компартиях Италии, Франции и Испании, проповедовавших «еврокоммунизм». Но дальше — больше: «Став по существу платным информатором западных спецслужб и пропагандистских органов, Медведев в ноябре — декабре 1982 года превратил свою квартиру в частный “пресс-центр”, где ежедневно принимал иностранных корреспондентов, с резко враждебных позиций комментировал происходящие в стране события, высказывал злобные клеветнические измышления о руководителях Советского государства, что немедленно становилось достоянием зарубежных прессы, радио и телевидения. Комитетом госбезопасности, органами Прокуратуры СССР Медведев неоднократно предупреждался о недопустимости противоправного поведения. В очередной раз это было сделано 18 января с. г. Однако Медведев демонстративно отклонил предъявленные ему претензии и в тот же день собрал у себя на квартире иностранных журналистов, ознакомив их с заявлением, содержащим резкие клеветнические выпады по отношению к советской действительности»[1692].
И наконец, Чебриков и Рекунков вносят предложение: «…пресечь преступную деятельность Медведева путем привлечения его к уголовной ответственности, для чего имеются достаточные основания. Мерой пресечения будет избрана подписка о невыезде из г. Москвы». И далее: «Не исключено, что принятые меры вызовут выступления отдельных государственных и общественных деятелей Запада в защиту Медведева. В том случае, если кто-нибудь из представителей государственных органов зарубежных стран выскажет просьбу о разрешении Медведеву выехать на постоянное жительство за границу, удовлетворить эту просьбу и выдворить его за пределы Советского Союза. Если же этого не произойдет, Медведева можно было бы осудить к ссылке. С МИД СССР согласовано. Просим согласия»[1693].
Что спасло Медведева? Остается только гадать. При председателе КГБ Андропове его, конечно, не баловали. Прессовали по полной программе, вызывали, официально предостерегали, но до ареста не доходило. И в апреле 1983 года после долгих согласований решились действовать. Просили согласия у ЦК КПСС, читай — Андропова. Но согласия не получили.
Опять все обошлось. Возможно разгадка в скупых строчках в книге Медведева об Андропове: «Сам я встречался с Андроповым только один раз, и это была слишком мимолетная встреча, чтобы я мог составить о нем ясное представление. Для меня важен был, однако, повод к этой встрече. Андропов просил показать ему рукопись книги “К суду истории”, тогда еще далеко не законченной. Позднее, выразив через своего консультанта Г.Х. Шахназарова удовлетворение, Юрий Владимирович попросил разрешения оставить прочитанную рукопись в своем архиве»[1694].
Так вот оно что. В середине 1960-х, еще до назначения в КГБ, Андропов, будучи секретарем ЦК КПСС, встречался с коммунистом Медведевым и знал о его умеренных антисталинских взглядах. И позднее возглавив КГБ, Андропов все же видел серьезное различие в оттенках враждебности того или иного лица по отношению к советской системе. Диссидентское движение представляло весь спектр политических взглядов от крайних антикоммунистических и клерикально-монархических до леворадикальных — троцкистских, маоистских и анархо-синдикалистских. На этом фоне Рой Медведев безусловно выглядел суровым критиком режима, но с либерально-социалистических позиций. Мишенью его критики была партийная верхушка, предавшая забвению преступления Сталина и сползавшая в сталинский тоталитаризм. И отчего бы Андропову не рассматривать его как заблудшего, но все же попутчика. В итоге так и вышло. В апреле 1989 года на излете горбачевской перестройки Медведева восстановили в партии и даже через год избрали членом ЦК КПСС[1695]. Но, разумеется, Андропов такого не мог предвидеть. Только если в страшном сне.
В 1983 году в благополучном исходе дела для Медведева явственно ощущается рука Андропова. Наверняка сыграла свою роль и упомянутая выше статья Медведева в «Геральд трибьюн». Опубликованная 2 августа 1983 года, она не повлекла для автора каких-либо последствий. Возможно, в Кремле ее даже оценили как весьма полезную.
А попытка КГБ завести на Медведева уголовное дело и привлечь к ответственности закончилась не первым по счету официальным предостережением, что и отмечено в отчете 9-го отдела 5-го управления КГБ за февраль 1984 года: «На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 25 декабря 1972 года разрабатываемому нами “Педагогу” вынесено официальное предостережение»[1696].
На вершине, 1983 год
В первый месяц наступившего года Андропов, верный партийным традициям, отправился на завод продемонстрировать неразрывную связь партии с пролетарским ядром. Когда-то после смерти Ленина партийную клятву Сталин произносил на заводе «Динамо». Андропов выбрал Московский станкостроительный завод имени Серго Орджоникидзе и 31 января 1983 года посетил его.
Все это уже выглядело заскорузлой архаикой. Опубликованный диалог с как бы случайно подвернувшимся рабочим (а где у нас «любой»? Да вот) ничего кроме улыбки не вызывает. Вопрос о заработках повис в воздухе — «Нормальные»! Андропов допытывался: «А все-таки?» — и получил удовлетворивший его ответ: «Рублей 250 выходит». В газетах подчеркивалось, что встречу в конференц-зале завода Андропов провел во время «рабочего перерыва». Выступая, Андропов обещал оправдать доверие рабочих и особенно много говорил об укреплении трудовой дисциплины, призывал не терять ни одной рабочей минуты[1697]. Намекнул и о повышении цен, достаточно обтекаемо и туманно. Дескать, не годится нам такой путь, но «в ценах у нас есть известные перекосы, несоответствия, и мы вынуждены их устранять»[1698]. Цены в начале года, конечно, повысили. Так ведь не в первый и не в последний раз.
Ю.В. Андропов
1983
[Из открытых источников]
А вот борьба за трудовую дисциплину по-андроповски надолго запомнилась гражданам страны. Об организованных в рабочее время облавах в кинотеатрах, банях и парикмахерских заговорила вся страна. Проверяли документы, нередко забирали в милицию для уточнения данных[1699]. Выявляли прогульщиков и тунеядцев. И что это было и насколько массово? Власть, устроив несколько показательных облав в крупных городах, добилась главного. Об этом тут же пронесся пугающий слух. Цель была достигнута. Далее оставалось только подпитывать население страхом облав.