Джек устроился на корме, поджав колени к груди. Борта лодки выгибались — бумага была немногим толще газетной. В то же время кораблик с легкостью нес двух пассажиров. В мире Джека он бы давно размок, развалился и затонул. Но здесь простых законов физики недостаточно. Куда важнее была идея предмета.
Полковник Ван Белл дремал на носу лодки. Он уснул, едва кораблик отчалил, и сейчас лишь дергал головой и тихо бормотал.
— Здравствуй, Джил, — диктофон зажужжал, начиная новое письмо. — Помнишь, я обещал тебе, что буду писать не чаще раза в неделю? Прости, но я опять нарушил обещание. Очень трудно не писать тебе… Я понимаю, тебе тоже тяжело. Получать эти послания и не иметь возможности на них ответить, не знать когда мы увидимся снова. Увидимся ли? Это как письма с того света…
Джек зачерпнул воды за бортом и плеснул в лицо. Она была теплая, с привкусом типографской краски.
— Смешно, но наверняка тысячи человек хотели бы оказаться на моем месте. Другой мир, все новое… Интересно, понимают ли они, чего хотят? Здесь страшно одиноко. Представь, что ты вынуждена жить в другой стране. Японии, например. Вроде вокруг такие же люди, может чуточку другие. Но с каждым днем различий становится больше. Ты изучаешь страну, пробуешь в ней обжиться, пока не понимаешь — все бессмысленно. Можно попытаться стать ее частью, можно притвориться, что это получилось… Или убедить себя, что все сложилось лучшим образом. Но это не правда. И тут хуже чем в Японии… Там есть вещи на которые можно опереться. Даже если кажется, что все японцы на одно лицо, можно быть уверенным, что это — разные люди. А не один и тот же человек… Здесь опереться не на что.
В тумане, клубящемся меж книжных шкафов-небоскребов, Джек разглядел другой бумажный кораблик. Он плыл в противоположную сторону, пассажиров не видно. Это могла быть и их собственная лодка — секунду назад или прямо сейчас. В этом мире не стоит доверять времени, пространству или своим глазам.
— Я думаю над природой этого мира. Знаю, ты скажешь — будь проще, принимай все как есть… Не могу. Честно пытался — не выходит. Мне кажется, если я разберусь, как здесь все устроено, то смогу с этим справиться… Для начала — это не параллельный мир. Кажется, Гарднер писал, что «Алиса» — один из первых примеров в литературе путешествия в параллельные миры? Но возьмем классическую эверетовскую теорию: в каждый момент времени, вселенная дробится, распадаясь на дерево параллельных миров. Раз и готово — мир, в котором по Оксфорду бродят динозавры, или мир в котором Курт Кобейн стал президентом. Однако, я не могу представить точку, в которой вселенная должна разделиться, чтобы все так изменилось.
Джек перевел дыхание и продолжил.
— Или вариант с антимиром. Любая частица имеет свою античастицу, так почему бы им не сложиться в антимир, отражение нашего? Некоторые факты свидетельствуют в пользу этой версии — солнце, встающее на западе или правостороннее движение. Но помнишь рассуждения о молоке и антиматерии? Я пробовал здешнее молоко — оно просто невкусное. Столкновение же частицы и античастицы приводит к взрыву. Полагаю, если бы я взорвался, я бы заметил… Я думал — где еще, кроме как в зеркале, получается подобное отражение? Искаженное отражение…
Джек глубоко вдохнул. Ван Белл вдруг замахал руками.
— Пошли прочь! Мне ничего не нужно!
Джек привстал, но помощь полковнику, похоже, не требовалась. Опустив руки, Ван Белл захрапел. Джек продолжил письмо.
— Единственная логика, которой хоть как-то подчиняется этот мир, это логика сновидений. Нет, я не хочу сказать, что я сплю. Не буду говорить, сколько раз я щипал себя и о прочих способах проснуться — ты и сама знаешь. Но все эти отражения и искажения привычных вещей, причудливая и сбитая логика уместны именно во сне. И смотри, о чем я подумал — в мифологии австралийских аборигенов есть такое понятие — Время Сновидений…
Что-то большое мелькнуло под водой и с силой ткнулось в борт лодки. Кораблик закачался. Джек вцепился в край бумажного листа. Полковник Ван Белл мигом проснулся, захлопал глазами, точно филин.
— Кто здесь? Они нас нашли?
— Не з-знаю…
Джек выглянул за борт. Под кораблем медленно проплывал огромный черный скат, величественно взмахивая плавниками-крыльями. И тут же Джек увидел, что этих скатов — тысячи. Вода вокруг корабля кипела от рыбы.
— Уф… — выдохнул полковник. — Не обращай внимания. Скаты хоть и с крыльями, но без перьев. Рыбы — не птицы. Рыбами можно командовать. Смотри…
Он хлопнул ладонью по воде. В ответ из глубины выпрыгнул крупный скат, размером с автомобильный чехол. Рыба стала подниматься выше и выше, лавируя меж книжных шкафов. Джек смотрел на темное брюхо, усыпанное белыми крапинками, как звездами. Вскоре скат исчез под потолком Библиотеки. Похоже, они приближались к Городу Устриц, раз рыбы начали плавать там, где положено летать птицам.
Ван Белл потянулся, разминая затекшие мышцы.
— Хороший корабль, — сказал он, погладив бумажный борт. — Жаль маловат. На моем корабле стояла кровать с балдахином. Спи хоть месяцами… А какая команда!
Джек всматривался в туманную дымку по курсу кораблика. Сквозь зыбкое марево постепенно стали проступать очертания высоких домов, как изображение на проявляющейся фотографии.
Рыбы тем временем прибывали. К скатам незаметно присоединились другие обитатели глубин — один страньше другого. Извивающиеся мурены, пузатые рыбы-ежи, рыбы-пилы и рыбы-мечи, уродливые глубоководные твари со светящимися зубами… Некоторые рыбины были такими огромными, что могли проглотить их кораблик, даже не заметив этого. К счастью, на лодку они не обращали внимания. Плыли навстречу, кто в воде, кто над водой. Среди рыбы мелькали диковинные морские гады, с раковинами, щупальцами и клешнями. Кальмары, медузы, мохнатые морские звезды… Это напоминало нелепый парад чудищ — картина в равной степени достойная кисти и Босха и Тернера.
— Начинается отлив, — сказал полковник, провожая взглядом, закованного в панцирь осетра. — Самое время наведаться в гости к устрицам.
— Почему вы боитесь п-птиц? — спросил Джек, поворачиваясь к полковнику.
— Боюсь? — удивился Ван Белл. — Кого я боюсь?
— П-птиц, — напомнил Джек.
Ван Белл задумался.
— Нет, — сказал он. — Просто я знаю, на что они способны. Видел собственными глазами. Команда…
Полковник дернул себя за бороду.
— Все случилось на острове. Жуткое было местечко — всюду скалы, провалы и бездны. Там так бесславно закончилось наше плаванье. Ты же знаешь, что мы искали?
— С-снарка?
— В десятку, — сказал Ван Белл. — Долгие месяцы, по сотням примет и надежным картам. А когда нашли тот остров…
Лицо Полковника перекосилось.
— Там оказались они. Птицы. Целый остров птиц. Чем ворон похож на остров? Подумай над этим… Был среди нас один малый. Он забрался на скалу и закричал: Какая огромная туча! А потом: Это не туча, это ворон! Он был первым. Туча, огромная стая воронов, налетела на него. На землю упали лишь кости.
Ван Белл достал из кармана платок, смочил за бортом и вытер лицо. На щеках остались темные разводы.
— Потом помню шелест крыльев, помню крики… Наш судовой кок — он стоит, бледнее смерти, а рядом — воробьи да синицы клюют тело боцмана. Птиц становится все больше, и уже не видно, ни неба, ни земли, ни моря — только перья, клювы и когти. Потом ничего не помню. Когда я очнулся, не осталось никого. Ни людей, ни птиц — один я на пустом берегу. Не спрашивай, почему меня не тронули — не знаю, и знать не хочу…
Полковник отвернулся, и уставился на плывущих и летящих мимо рыб.
— Вот так и закончилось наше плаванье.
— И с-снарка вы не поймали, — сказал Джек после некоторого молчания.
Ван Белл усмехнулся.
— Ну ты загнул, приятель. Как можно поймать снарка? Легче нарисовать множество, оно хотя бы имеет предел.
— Но вы же его ловили? — нахмурился Джек.
— Ты опять путаешь разные вещи. Ловить не значит поймать. Существует процесс, а никак не результат. Снарк — конечная недостижимая… Но она стоит того, чтобы к ней стремиться. Ты сечешь в математике?
— А Буджум? — спросил Джек.
Полковник вздрогнул.
— Буджума не существует, — сказал он. — Не существует в самом конкретном смысле. Буджум есть полное отрицание всего, большая черная дыра. Абсолютная пустота.
К лодке подлетела стайка мальков и зависла рядом с лицом Ван Белла. Их явно заинтересовала борода. На боку у каждого светилась одна из букв алфавита. Таким рыбам в Библиотеке самое место.
— Кыш! Пошли прочь! — крикнул полковник, а затем повернулся к Джеку. — Все, приплыли. Добро пожаловать в Город Устриц!
Джек огляделся. Он и не заметил, когда все успело измениться. Но книжные шкафы исчезли, и вместо туманной дымки над головой оказалось ярко-голубое небо. Вода стала прозрачной — внизу Джек увидел улицу, по которой ходили люди и ездили автомобили. Их лодка уже не плыла, а летела над домами.
Вскоре бумажный кораблик причалил у деревянной пристани на крыше многоквартирного дома.
— У нас есть два часа, — сказал Ван Белл, выбираясь. — Стоит поторопиться, пока не начался прилив.
21. Что сказал морж
Старший инспектор Лупс терпеть не мог скотч. И никогда не курил. Он даже гордился тем, что ему удается держаться, несмотря на нервную работу. Но сейчас перед инспектором стояла наполовину пустая бутылка виски, окурки вываливались из пепельницы. Над столом извивались струйки вонючего дыма. Впрочем, Лупсу было все равно.
На столе лежали два личных дела и поверх них — короткий отчет о том, что обнаружили в квартире девицы, которую Джек велел охранять. На девицу Лупсу было плевать — он ее не знал и знать не желал. В отличие от парней, чьи тела пару часов назад привезли в черных мешках. Инспектор видел, что с ними сделал Плотник. Видел до сих пор.
Лупс плеснул в стакан виски и осушил одним глотком. Сжавшись от гадкого вкуса, он затянулся сигаретой. Все изменилось. Плотник поменял правила. До сих пор его жертвами становились только девицы, Лупс и подумать не мог, что под скальпель попадут двое его подчиненных. И ведь он сам их туда отправил, сам подписал приговор…