Дай, Господи, хозяину многие лета,
Многие лета – долгие годы!
Дай долго жить, Спаса не гневить,
Спаса не гневить, Божьих пчел водить,
Божьих пчел водить, ярый воск топить —
Богу на свечку, хозяину на прибыль,
Дому на приращение,
Малым детушкам на угощение!
Дай, Господи, хозяину отца-мать кормить,
Отца-мать кормить, малых детушек растить,
Уму-разуму учить!
Дай, Господи, хозяину со своей хозяюшкой
Сладко есть, сладко пить,
А и того слаще на белом свете жить!
Дай, Господи, хозяину многие лета!
(запись XIX в.)
Жнеи молодые,
Серпы золотые!
Уж вы жните, жните,
Жните, не ленитесь,
А обжавши нивку,
Пейте, веселитесь![38]
Песни осеннего равноденствия
Ой, овсень, ой, коляда!
– Дома ли хозяин?
– Его дома нету,
Он уехал в поле
Пшеницу сеять.
– Сейся, пшеница,
Колос колосистый,
Колос колосистый,
Зерно зернисто![39]
Ай во боре
Ай во боре, боре
Стояла там сосна
Зелена, кудрява.
Ой овсень, ой овсень!
Ехали бояре,
Сосну срубили,
Дощечки пилили,
Ой овсень, ой овсень!
Мосточек[40] мостили,
Сукном устилали,
Гвоздьми убивали.
Ой овсень, ой овсень!
Кому ж, кому ехать
По тому мосточку?
Ехать там овсеню
Да Новому году!
Ой овсень, ой овсень!
В бору
В бору, у бору
Там стоит сосна,
Всего вышинее,
Всего зеленее.
Таусень, таусень!
Ребята, ребята,
Берите-ко топоры,
Рубите-ко сосну!
Таусень, таусень!
Рубите-ко сосну,
Колите-ко доски!
Таусень, таусень!
Мостите-ко мост-от!
«Кому этот мост-от?» —
«Петру, Василью».
Таусень, таусень!
«Петру, Василью!»
«Чего им возить-то?» —
«Туши да уши,
Поросят да гусят,
Девяносто утят!»
Таусень, таусень!
Колядные песни и колядки
Ох, и где ж ты росла…
Ох, и где ж ты росла, скоро выросла?
– Я росла, я росла у свайго батюшки.
Красовалася я у своей матушки.
А я замуж пойшла за такого дурака.
Он ложится – щиплется, свою женку обнимает.
Он уставаит – кусаит, свою женку пытаит.
– А ты женочка-жена, ох, и где ж ты была?
– Я была, я была в чужом садику.
Ох, и куры пропели – я й не думала.
А й заря занялась, а я к двору собралась.
По росе, по росе двору бежала.
А ты, старый черт, за тобою не жила.
Ох, Ивановы дочки[41]
Ох, Ивановы дочки на вулицу выходили.
Ох-и, лели, полели, на вулицу выходили.
На вулицу выходили, музыкантов нанимали.
Ох-и, лели, полели, музыкантов нанимали.
Музыкантов нанимали, свякровушку увесяляли.
Ох-и, лели, полели, свякровушку увесяляли.
Ты, свякровушка лихая, ты сама была такая.
Ох-и, лели, полели, ты сама была такая.
Ты сама была такая, со ребятами гуляла.
Ох-и, лели, полели, со ребятами гуляла.
Ох, и с тэми з молодыми, с ребятами холостыми.
Ох-и, лели, полели, с ребятами холостыми.
Яру хмелюшку щипала, пьяна пивушка варила.
Ох-и, лели, полели. пьяна пивушка варила.
Пьяна пивушка варила, да ребятам подносила.
Ох-и, лели, полели, да ребятам подносила.
Ясен сокол по небу летал[42]
Ясен сокол по небушку летал,
Добрый молодец по горенке гулял.
Припев:
Ой, ли, ой лялешаньки,[43]
Добрый молодец по горенке гулял.
Добрый молодец по горенке гулял,
Выбирал себе барышню.
Выбирал себе барышню,
Которая спонаравится.
Которая спонаравится,
Ты возьми яе за рученьку.
Ты возьми яе за рученьку,
Проведи яе по горенке.
Проведи яе по горенке,
Поставь среди комнатки.
Поставь среди комнатки,
Да покланися низешанько.
Ты покланися низешанько
Порукайся милешанько.
А как павушка по небушку летала,
Красна девица по горенке гуляла.
Красна девица по горенке гуляла,
Выбирала себе молойца.
Выбирала себе молойца,
Который спонаравится.
Который спонаравится,
Ты возьми его за рученьку.
Ты возьми его за рученьку,
Да пройдися с ним по горенке.
Ты пройдися с ним по горенке,
Поставь среди комнатки.
Ты поставь среди комнатки,
Да покланься низешанько.
Ты покланься низешанько,
Порукайся милешанько.
Приходила Коляда
Приходила Коляда
Накануне Рождества,
Кто подарит пирога,
Тому полон хлев скота.[44]
Овин с овсом
Овин с овсом,
Жеребца с хвостом!
У доброго мужика
Родись рожь хороша:
Колоском густа,
Соломкой пуста.
Кто не даст пирога
Кто не даст пирога,
Тому куричья нога.
У скупого мужика
Родись рожь плоха:
Колоском пуста,
Соломкой густа.
Мы не сами идем
Мы не сами идем,
Мы козу ведем.
Где коза ходит,
Там жито родит,
Где коза хвостом,
Там жито кустом.
Где коза ногою,
Там жито копою,
Где коза рогом,
Там жито стогом.
Приложение 2Годовой круг деревьев восточных славян. Опыт фантастической реконструкции
Предлагаемый ниже «Годовой круг деревьев» – реконструкция, которая являет собою скорее дань моде, нежели имеет исторический или этнографический смысл. Действительно, восточнославянские народные обычаи вроде бы не дают оснований утверждать существование здесь каких-либо гороскопов, расчетов о качествах человека в зависимости от дня и времени рождения и т. п. Все, что имеется у нас и может быть как-то соотнесено с астрологией подобного рода, это тексты «отреченных книг». Однако в их текстах прослеживаются явные заимствования из античных или средневековых астрологических текстов. Если так, они являлись скорее забавой образованных и зажиточных слоев населения. Правда, среди них они были весьма востребованы. Вместе с тем, как было показано выше, исследователи отмечают присутствие в текстах книг или их толкованиях неких следов сугубо славянских представлений.
Современный горожанин испытывает некую потребность в «гороскопе животных», «растительном гороскопе» и вообще в чем-то подобном. Но почему мы должны слепо заимствовать их? Наша собственная традиция позволяет, скажем, проследить в годовом круге чередование деревьев, становившихся в той или иной степени воплощениями Перводрева, Мирового древа согласно этнографическим данным (см. Ермаков, 2008, с. 150–157). Глубина символического отождествления Мирового древа и человека, физического устроения его тела и духовной составляющей дает нам, если можно так выразиться, моральные основания для выстраивания неких параллелей и сопоставлений. Впрочем, по нашему глубокому убеждению, все деревья как воплощения живой Природы достойны почитания, поклонения и соответствующего трепетного отношения. Ниже речь идет именно о знаках, а не собственно о деревьях.
Предлагаемый годовой круг составлен на основе того, какие деревья (кустарники) выходили на первый план в пору тех или иных праздников, использовались в качестве оберегов или символов событий года. Повторим, все наши построения сугубо предположительны, но это не значит, что они не могут быть использованы на деле.
В основу круга должен бы быть положен лунный календарь, поскольку он, по нашему мнению, ближе ритмам вегетативных периодов растений. Сложность в том, что лунный календарь «плавающий», что крайне неудобно для исчисления сроков. Поэтому мы ориентируемся на то, что опорными точками смены деревьев-символов будут праздники годового круга, начиная с Великодня. Однако мы не возьмем на себя смелость приписывать деревьям какие-либо качества подобно тому, как сделано в так называемом «древесном гороскопе друидов», который, что хорошо известно исследователям, появился отнюдь не в далекой древности, а является новоделом, только хорошо раскрученным благодаря росту популярности «тайных друидических знаний».
Конец марта (от весеннего равноденствия) до двадцатых чисел апреля. Воплощением Мирового древа становится, несомненно, верба. Пик почитания вербы приходится примерно на середину этого отрезка года (в христианской традиции Благовещенье, или вторые заклички весны).
На Красную горку (а равно в другие большие праздники) почитают Мировое древо как таковое, а вот после праздника в ходе посевной было принято использовать как ветви вербы, так и ветви ольхи в качестве оберега. Их втыкали на полях для того, чтобы магические свойства ольхи отпугнули вредителей и способствовали урожаю. Поэтому мы назовем деревом конца апреля – мая ольху.
Проводы весны и приближение Купалы устойчиво связывают с березой. Обычай почитать в это время именно березу был широко распространен и весьма устойчив. Собственно, Зеленые святки как бы проходят под ее покровительством.
После Купалы начинается цветение липы. Липа – медонос, ее специально разводили в прошлом вблизи пасек, чтобы пчелы могли приносить целебный липовый мед. Вот почему мы полагаем уместным считать липу деревом срока от конца июня до Перунова дня. Заметим еще, что у германцев липа считалась деревом справедливости и также соотносилась с громовником…